Значительную часть австрийского населения составляют мелкие предприниматели, хозяйчики, лавочники, чиновники, люди обслуживающих профессий. Говоря о низкой рождаемости в этих слоях населения, нужно вспомнить о проблеме наследования частной собственности, о крайнем индивидуализме, о нездоровом образе жизни, который всячески культивируется на Западе в течение последних десятилетий.
Непременными спутниками материального достатка в Австрии, как и в других странах Запада, являются алкоголь, никотин, искусственные возбудители. Допинги и наркотики употребляются только среди определенных групп, зато общепринятые «безобидные» возбудители используют очень многие.
Выпаренный специальный кофейной машинкой кофеин, известный в Европе под названием «мокка», — обычный напиток «деловых людей» и интеллигенции дома, на работе и в обществе. С помощью мокка — иногда по нескольку чашек в день — поддерживается духовный и физический тонус. В дополнение к мокка время от времени несколько раз на протяжении дня пропускается рюмка коньяка, стакан виски, корна[100], бренди. Одновременно благоденствующий буржуа много курит.
Алкоголь, допинги, полунаркотики оказывают возбуждающее влияние на нервную систему. Никотин, бром, люминал и другие снотворные, напротив, — тормозящее. Эти сильные искусственные средства применяются порой одно за другим в течение многих лет. Без них часть интеллигентных и «деловых людей» уже не может жить или, во всяком случае, плохо себя чувствует, не в состоянии нормально работать. Такое насилие над нервной системой не может не сказаться отрицательно на потомстве, особенно если ядами злоупотребляют и отец, и мать. В Австрии не только много бездетных браков, но и высокая смертность младенцев.
В одном иллюстрированном австрийском журнале я видел горькую и злую карикатуру. Была изображена почтенная пожилая чета, которая ведет на ремешке собачку. Подпись: «Австрийская семья».
Действительно, в Австрии немало супружеских пар, которые не хотят или не могут иметь детей. Правда и то, что иные предпочитают детям собак — дешевле, меньше хлопот. Но говорить так о всей нации несправедливо и оскорбительно.
Австрийцы любят детей. Родители и родственники стараются одевать своих малышей нарядно и красиво, постоянно заботятся об их образовании и воспитании. Стоит только среди взрослых появиться ребенку, как он тут же становится объектом ласки и внимания. С ним охотно играют, шутят, балуют сладостями и игрушками. Часто даже люди посторонние, соседи или знакомые. И нередко больше всех излучают нежности одинокие старики и старушки, которые не смогли вырастить своих детей или потеряли их в трудные годы. Смотришь, как искренне ласкает старая австрийка или австриец чужих внуков и понимаешь: тут не вина, а беда…
Разговор со средним рабочим
Мой новый знакомый электрик Штефан вел себя поначалу так же, как и другие венцы, далекие от политики. Обстоятельно, с нескрываемым интересом, но и с известной долей недоверия расспрашивал он меня о зарплате наших рабочих и о ценах на товары. Тут же в уме или с карандашом на бумажке подсчитывал, сколько может купить на свою зарплату мяса и костюмов наш рабочий и сколько на свою зарплату может купить он, Штефан. Получалось, что мяса и хлеба советский рабочий может купить больше, а костюмов меньше. Что же касается виноградного вина, то оно в Австрии значительно дешевле. Штефан уже почти готов был сделать вывод…
— Подождите, Штефан, — сказал я. — На этом подсчет не кончается. Сколько лет вы будете платить хозяину дома, за то, что он впустил вас в эту квартиру?
— Не так уж много. Теперь осталось меньше трех лет. Если хотите знать точно, два года и одиннадцать месяцев.
— Так. А почему ваш сын бросил университет? Ведь он у вас очень способный парнишка?
— Что вы взялись меня допрашивать? У меня кроме Карла есть две дочери, которые учатся в школе. Думаете, это дешево стоит? Я не фальшивомонетчик.
— Да вы не сердитесь, Штефан. Надо же нам довести до конца расчет на рубли и шиллинги. Ведь наш рабочий пользуется полным социальным страхованием за счет государства. Если он получает новую квартиру, то ему не нужно выплачивать хозяину никакого выкупа, потому что хозяин-то он сам. Дети рабочего учатся в школе бесплатно, а в университете они, кроме того, получают стипендию. Он сам и его семья пользуются бесплатной медицинской помощью. У наших рабочих есть библиотеки и клубы, детские сады и ясли, санатории и дома отдыха, стадионы. Попробуйте-ка подсчитать теперь, сколько это составит шиллингов.
— Все это я уже слышал. Да что-то не очень верится.
— Что ж, приезжайте ко мне в гости в Москву — все увидите своими глазами. У меня брат такой же рабочий, как вы.
— Спасибо. Может быть, и соберусь когда-нибудь. Расплачусь с хозяином, пристрою дочек на работу или замуж, накоплю денег и поеду, погляжу на ваш рай. Но, смотрите, если что-нибудь не так будет, как вы рассказываете…
— Да, конечно, пока вы соберетесь, все будет не так. Во много раз лучше, чем теперь!
Штефан получает в месяц около двух тысяч шиллингов, он средний статистический рабочий. Ему по статистике полагается без долгов сводить концы с концами, но на самом деле так не получается У Штефана не один ребенок, как предусматривается для средней семьи, а трое. Старший сын бросил университет и пошел работать учетчиком. Теперь в семье месячный заработок около трех тысяч шиллингов. И все-таки денег никак не хватает на самое необходимое.
Среднему рабочему с его средним заработком[101] хватает только на пропитание. А ведь, кроме того, ему необходимо выплачивать налоги, платить за квартиру, делать взносы в больничную кассу, одеваться. Поэтому во многих австрийских семьях установлен постоянный жесткий режим экономии в питании.
Еще хуже живут те семьи, где заработок меньше статистического среднего. Для того, чтобы купить детям одежду и обувь, отец не обедает в заводской столовой, а берет с собой на работу куски серого хлеба, намазанного маргарином, ливером или повидлом. Он часто отказывает себе в кружке пива, в папиросах, в газете. Мать годами недоедает, потому что отдает часть своей порции голодным детям. После тяжелой смены на заводе она готова подработать стиркой, уборкой или другой случайной работой.
Даже австрийская трудовая семья с достатком имеет на обед мясо не больше трех раз в неделю и только на второе. Мясное первое блюдо — редкое исключение. Молоко получают только дети, но не каждый день. Как правило, на кухне и за столом употребляется маргарин, сливочное масло — в виде исключения. Завтрак обычно состоит из кофе и простой белой булки, лишь иногда с маслом и повидлом. Если на ужин покупается колбаса, то четверо съедают не более ста граммов. Таких до прозрачности тоненьких ломтиков дешевой колбасы на куске хлеба я никогда не видел до поездки в Австрию[102].
На еде экономят не только семейные люди. Низкооплачиваемые молодые работницы, чтобы приодеться, также изо дня в день ограничивают себя. Мне пришлось несколько месяцев обедать в одном гастхаузе. За соседним столиком занимали место две молоденькие девушки— продавщицы из соседнего магазина. Они заказывали только постный суп и съедали по два-три куска хлеба с маргарином, прихваченным из дому. Однажды на пасху я видел одну из этих девушек в толпе гуляющих. На ней было новое пальто и модная шляпка. От контраста с яркой шляпкой ее лицо казалось еще более бледным, чем обычно.
Сравнительно мягкие климатические условия позволяют австрийским горожанам иметь небольшой комплект одежды. Им значительно легче поэтому обновлять свой гардероб, чем жителям стран с большой разницей во временах года. Например, австрийцу достаточно одного демисезонного пальто и на весну, и на лето, и на зиму. Естественно, что одно пальто можно купить лучше качеством, подороже.
У человека, приезжающего в Вену впервые, вначале создается- обманчивое впечатление материального благополучия. Оно появляется потому, что подавляющее большинство венцев одето опрятно и красиво. Нужно быть очень наблюдательным, чтобы увидеть, что своим элегантным видом венцы обязаны отнюдь не высокому уровню жизни, а умению одеться. В этом отношении венцы, и особенно венки, великие мастера.
Даже дешевый костюм и скромное платье жители Вены умеют носить с таким вкусом и изяществом, что оно производит впечатление добротности и элегантности. Венец никогда не покажется на людях расстегнутым, в грязных ботинках, небритым или без галстука.
Обычно рабочие и служащие, если им приходится на работе пачкаться, имеют на службе спецовку или второй костюм. Даже чернорабочий выходит утром из дому в чистом костюме и свежей рубашке. Придя на работу, он переодевается. Уходя с работы, он обязательно моется, чистится и только тогда выходит на улицу.
Платья венок отнюдь не отличаются дорогими материалами. Напротив, настоящая венка относится к вызывающему шику и броской роскоши свысока. Покрой платья всегда строго учитывает особенности фигуры, лица и даже род занятий. Венские девушки и женщины умеют придать своему платью элегантный вид с помощью какого-нибудь воротничка, косынки, пояса, недорогой, но эффектной шляпки. Они умеют в совершенстве носить свой костюм. А это очень непросто, это — искусство.
Важную роль для внешнего вида венца или венки играет прическа, которая всегда индивидуальна и находится в образцовом порядке. Тщательный уход за волосами давно стал в Вене таким же обычным, как чистка зубов по утрам. В результате внешний вид венцев от этого очень выигрывает. Их можно узнать даже по прическе.
Однажды на профсоюзной конференции мне пришлось беседовать с ткачихами из Форарльберга. Подробно допросив меня о том, как живет средняя советская семья, одна из них сказала: