Поезд прибыл в Инсбрук рано утром. Еще не рассвело до конца, когда мы вышли из вокзала в город. Туман покрывал крыши домов, поэтому я не мог представить себе, как высок горный хребет Нордкетте, у подножия которого стоит тирольская столица. Когда туман стал рассеиваться, я невольно ахнул: горы были так высоки, так круто поднимались вверх, что казалось, будто сизая стена бесконечно уходит в небо и отгораживает Инсбрук от всего, что находится на земле по ту сторону. Высота Нордкетте, как я потом узнал, всего около двух с половиной километров, но впечатление бесконечной стены создали в то утро крутизна хребта и туман, который сливался на вершинах со снежными пятнами и не позволял даже угадать гребень горы.
В вагончике фуникулера мы поднялись с одной из улиц прямо на вершину Хафелекар. Туман растаял, и Инсбрук, освещенный лучами утреннего солнца, розовел внизу, как макет из папье-маше. Поблескивал неглубокий, но быстрый Инн, разделяющий город на две неравные части, в небо тянулись несколько заводских труб, в центре города на главной улице Мария-Терезиенштрассе выделялись башни старинных храмов.
К югу от нас был Бреннер. Эдмунд Кауэр сказал мне, что в сильный бинокль с Хафелекара можно разглядеть итальянские деревушки за границей. Но бинокля у нас не было, и мы видели только древнюю дорогу, ведущую через знаменитый перевал в Италию.
Часа четыре мы бродили по самым примечательным улицам Инсбрука, осматривали его музеи, храмы и памятники. Старина в центре города очень заботливо сохраняется для привлечения туристов. Инсбрук относится к числу тех австрийских городов, в доходы которых туризм приносит самую большую часть и чье население в основном занято обслуживанием приезжих.
В узких средневековых улочках и переулках бродят сотни иностранцев с фотоаппаратами и блокнотами, на автостоянках десятки машин с номерами многих стран. Приезжие из тех, что не стесняются в средствах, часами сидят в колоритных ресторанчиках и погребках, в холлах дорогих гостиниц, выезжают на прогулки с наемными гидами и проводниками. Но древности Инсбрука и красоты альпийских гор привлекают, конечно, не только богатых. Сотни австрийских туристов бродят по городу с вещевыми мешками за спиной. Им не доступны ни шикарные рестораны, ни гостиницы. Их ресторан — рюкзак, они закусывают, чем бог послал, а на ночь отправляются в окрестные деревни: там в крестьянском доме можно переночевать подешевле.
Больше всего приезжих толпится на Герцог-Фридрихштрассе, где находятся самые знаменитые достопримечательности Инсбрука: лаубен, башня старинной ратуши и «золотая крыша».
Лаубен — сводчатые низкие галереи вдоль улочки сохранившихся средневековых домиков. Живописные жилища предков с коваными решетками на окнах и воротах, с чугунными цепями и фонарями, с иконами и статуями святых предприимчивые потомки преобразовали в лавочки сувениров, магазины, бюро обслуживания. Неподалеку от лаубен находятся дома, принадлежавшие прежде городской знати, в том числе судье, палачу, придворному великану.
Городская башня была построена в начале XIV века. Ее в свое время рисовал Альбрехт Дюрер. С шестидесятиметровой высоты башни открывается замечательный вид на древнюю часть города.
«Золотая крыша» — «Goldnes Dachl» такой же символ для Инсбрука, как собор святого Стефана для Вены. Существует легенда, по которой здание построил герцог Фридрих IV, прозванный Фридрихом с пустым карманом. После тяжелых лет бедности и изгнания, когда герцог получил это прозвище, он, желая показать, что его дела поправились, построил здание с крышей «из чистого золота». На самом деле здание было построено позже, в 1500 году, при кайзере Максе. Он приказал позолотить черепицу крыльца накануне каких-то больших празднеств.
Экспонаты краеведческого музея рассказывают об истории Тироля, о подвигах свободолюбивых тирольских стрелков, не раз отстаивавших с оружием в руках свою независимость от иноземного врага и дававших отпор габсбургским карателям. Между прочим, тирольцы остались верными себе и во времена гитлеровской оккупации. Известно, что Гитлер соглашался уступить этот беспокойный край Муссолини[163]. В конце войны в Инсбруке вспыхнуло вооруженное восстание, в нем приняли участие даже представители городских властей и духовенства. Само собой разумеется, что в музее об этом можно узнать только в том случае, если специально спросить гида.
Хофкирхе в Инсбруке также является своеобразным музеем и пантеоном. В церкви стоят статуи святых, бюсты римских императоров, закованные в панцирь рыцари, гробницы королей. Из них самая знаменитая— гробница кайзера Максимилиана. И среди всего этого нагромождения титулованных фигур и пышных надгробий покоится прах подлинного героя Тироля Андреаса Хофера. Куда уместнее его памятник, поставленный на горе Изель, неподалеку от Инсбрука: широкоплечий и грозный мужицкий генерал со знаменем в руке будто бы ведет за собой вольнолюбивых тирольских стрелков с гор вниз, в долину, где еще предстоит бой с поработителями.
Из Инсбрука почти до самой деревни, где нам предстояло прожить три дня, мы ехали на желтом почтовом автобусе. Эта служба, совмещающая в сельской местности почтовую и транспортную связь, существует в Австрии не одну сотню лет. Раньше, если верить сохранившимся картинам, по проселочным дорогам мчались кареты, запряженные парой или четверкой лошадей, на облучке сидел румяный кучер и трубил в позолоченный, похожий на бублик, рожок. Теперь изображение этого рожка иногда используется как символ почтовой службы.
Дорогой Эдмунд Кауэр много рассказывал мне об особенностях тирольской деревни, о быте и правах местных крестьян. Но рассказывая о Тироле, он то и дело проводил параллели с другими провинциями Австрии, характеризовал сельское хозяйство страны в целом, так что картина возникала довольно полная.
Сельское хозяйство Австрии, в котором занято менее трети трудового населения страны, складывается из трех основных отраслей — животноводства, земледелия и лесоводства. Основная часть земель и лесных угодий принадлежит крупным землевладельцам. Они захватили две трети обрабатываемых земель. Наряду с такими земельными магнатами, как князь Шварценберг или князь Лихтенштейн, владеющими десятками тысяч гектаров земли[164], имеется множество карликовых крестьянских наделов, размером в 0,5 или даже 0,25 гектара.
Вся территория Австрии (83 849 тыс. квадратных километров) по сельскохозяйственному назначению делится следующим образом:
Леса и лесоводческие хозяйства 37,9%
Луга и выпасы 27,6%
Пашни 19,8%
Сады и виноградники 1,3%
Непродуктивные почвы (горы, болота и т. д) 13,4 %[165]
Из приведенной таблицы видно, что пахотных земель у Австрии немного. Но это не единственное объяснение того факта, что сельское хозяйство удовлетворяет потребности населения в продовольствии на 87–89 процентов. Более серьезная причина состоит в низкой товарности множества бедных крестьянских хозяйств.
Если крупные землевладельцы используют у себя в хозяйстве машины, химические удобрения, сортовые семена, то у сельских бедняков нет подчас самых необходимых орудий для обработки почвы. Понятно, что крестьяне не могут конкурировать с помещиками, ведущими хозяйство механизированно, по рекомендациям агронауки, эксплуатируя многих сельскохозяйственных рабочих. Крестьяне попадают к помещикам в кабалу, разоряются, распродают остатки своего хозяйства и уходят в город. За последнее десятилетие число крестьянских дворов в Австрии сократилось более чем на тридцать тысяч[166].
Наряду с дифференциацией деревни и развитием крупнокапиталистических форм сельское хозяйство Австрии продолжает сохранять значительные феодальные пережитки. За аренду земли у помещика крестьяне не всегда платят деньгами, а иногда отдают часть урожая, то есть практикуется издольщина. До сих пор узаконен и другой пережиток феодальных отношений — майораты. Это помещичьи владения, безраздельно переходящие из рода в род по наследству. По-прежнему, как в средние века, огромные земли держит в своих руках церковь. По некоторым далеко не полным данным, у нее имеется около трехсот тысяч гектаров. Разумеется, что земли эти обрабатывают не священнослужители, а все те же безземельные и малоземельные крестьяне.
Положение малоземельных крестьян в последние годы продолжает ухудшаться. Государство предоставляет кулакам и помещикам субсидии для скупки земель у разоряющихся крестьян. Официально эта политика называется: улучшение аграрной структуры. Она полностью соответствует аграрному курсу стран «общего рынка», в которых форсируется процесс разорения крестьян и концентрация земель в руках крупнейших аграриев.
Животноводство в Австрии — ведущая отрасль сельского хозяйства. Оно имеет две формы: интенсивную и экстенсивную — пастбищное скотоводство. Последнее преобладает в альпийских районах Форарльберга, Зальцбурга, Тироля, западных окраинах Штирии и Каринтии. Наибольшее значение имеет разведение крупного рогатого скота, свиней, лошадей[167], а также овец.
Животноводство Австрии полностью покрывает потребность населения в мясных и молочных продуктах. Часть продукции идет на экспорт. Вместе с тем дальнейшему развитию животноводства препятствует недостаточная кормовая база, что опять связано с системой землевладения, — мелкие крестьянские хозяйства, как правило, не имеют выпасов.
В горной местности крестьяне на лето угоняют скот на высокогорные альпийские луга — альмы или на горные сухие (тощие) пастбища — матты. В Форарльберге сохранились формы полукочевого животноводства. Весной крестьянские семьи начинают перегонять скот в горы. Где-то на полпути они останавливаются на так называемом майском стойбище, обычно арендованном хуторе.