Вовка так втянулся в дело добывания молока, что теперь уже сам мыл и насухо вытирал бидон и следил за тем, чтобы у него всегда под рукой были деньги. Уходя в школу, он говорил:
— Мама, не забудь оставить деньги на молоко, а то вчера мне опять пришлось занимать у соседей.
Вскоре Вовка значительно расширил круг своей деятельности. Он проворачивал через мясорубку мясо для котлет, ходил за хлебом, солью и спичками, чистил обувь и один раз, когда мама долго задержалась где-то в гостях, вымыл на кухне пол.
Теперь мама ласкала Вовку, любовно приговаривая:
— Помощничек мой…
Но. Вовка, будучи убежденным противником сентиментальности и в искусстве, и в жизни, уклонялся от ласки:
— Ладно, мама, охота тебе лизаться!
И принимался за какое-нибудь дело.
Вовка знал, что папа много работает, но его работа где-то на заводе была не чем иным, как совершенно отвлеченным понятием. Все же дела мамы были на виду, и Вовка почувствовал удовлетворение, взяв часть их на себя.
Он как-то попытался даже помочь маме раскатывать тесто на пироги, но был с позором изгнан из кухни: никакого вмешательства в приготовление кондитерских изделий мама не терпела.
В последнее время Вовка научился штопать носки и сейчас берет у тети Сони — лифтерши — уроки вязания.
Труд — удовольствие, — с этим теперь Вовка, пожалуй, может и согласиться. Во всяком случае он надеется, что ему не придется особенно хлопотать о месте в обществе будущего.
ИКД
В наш век бурного прогресса всякая деятельность должна быть тоже бурной, искрометной, кипучей. Работа с ленцой, затяжные перекуры, этакая восточная медлительность решительно не вписываются в современный динамичный темп жизни. Заниматься каким-нибудь делом и не проявлять рвения, выполнять какую-то функцию и не заражать окружающих энтузиазмом, работать и не клокотать — ужасно старомодно и… опасно. Можно легко заслужить квалификацию «работничка-спустя рукава», а уж от такой оценки до лишения премиальных, понижения в должности или даже увольнения — один шаг.
Ну, а если вы от рождения натура медлительная, если вас тошнит от одного зрелища суеты на работе и дома, если вам показан исключительно покой, как быть тогда? Именно на вас и рассчитаны наши консультации. Вчитайтесь в них и делайте полезные для себя выводы из наших советов.
Итак, к вашим услугам научно-познавательный отдел — ИМИТАЦИЯ КИПУЧЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, ИКД.
Представьте себе, что вы секретарша, а ваш начальник уехал в главк. Чем заняться? Пойти в буфет и поболтать там с подружкой? Заняться вязанием пуловера или маникюром? А может быть, просто достать из сумки книжку и углубиться еще раз в неповторимые переживания виконта де Бражелона? Предостерегаем: не делайте этого! Не поддавайтесь такого рода слабостям и соблазнам, а займитесь совсем другим.
Возьмите в руки любые лежащие на вашем столе бумаги и, выйдя из приемной, шагайте с озабоченным видом по коридору, задавая каждому встречному и поперечному один и тот же вопрос:
— Вы не видели Иванова?
Если учреждение солидное и коридоры в нем достаточно длинны, а Иванов давно уже на пенсии, то вас никто не остановит.
Проделав этот маневр в течение рабочего дня несколько раз, вы приобретете репутацию самой энергичной секретарши.
Вас послали на крышу счищать снег. Естественно, что вы можете, опершись на лопату, бесконечно долгое тремя созерцать безоблачное голубое небо, следить за пролетающими воздушными лайнерами и восхищаться расстилающейся внизу величественной картиной жилстроительства…
Но, увидев во дворе управдома, вы должны немедленно начать размахивать лопатой. На всякий случай предупреждаем: надо ковырять снег не ручкой, а лопастью лопаты. Так уж этот инструмент устроен…
Вы руководитель большого учреждения, и у вас на столе несколько разноцветных телефонных аппаратов.
Пока они молчат. До поры до времени. Но вот в вашем кабинете появился представитель вышестоящей организации. Будучи заранее уведомленным о важном визите, вы просите ваших приятелей позвонить именно в этот момент.
Раздается звонок по черному телефонному аппарату. Вы снимаете трубку и кричите:
— Клайпеда? Я слушаю вас! Погрузка? Не прекращайте ни на одну минуту!
В это время трезвонит зеленый телефон. Вы прикладываете зеленую телефонную трубку к другому уху:
— Кушка? Минуточку, Клайпеда, меня вызывает юг! Я слушаю! Нет, температуру воздуха ни в коем случае не снижайте. Если слишком жарко, выбросьте в продажу новую партию прохладительных напитков! Да, вот так!
Моргает желтым глазком белый аппарат…
— Дудинка? Я слушаю! У вас ледостав? Прекрасно! Наращивайте льда побольше! А весной наладим экспорт вашей дешевой продукции в жаркие страны! Привет семье, адью!
Потом вы в изнеможении откидываетесь в кресле и говорите представителю вышестоящей организации усталым голосом:
— Вот так день-деньской, с самого раннего утра до позднего вечера… Передыху не дают.
Только умоляем вас, называя ваших воображаемых телефонных собеседников, не перегибайте палку! Помните, что филиала вашего треста на Луне пока еще не существует…
Вы дома, у своего, так сказать, семейного очага, уселись в кресле и занялись чтением «Недели».
Из кухни доносится повышенный голос жены:
— Уселся? Займись наконец делом: полей цветы, пропылесось ковер, прибей вешалку и вынеси мусор во двор.
В этот момент энергично зашуршите бумагой, чтобы создать впечатление, будто вы откладываете «Неделю» в сторону, потопайте ногами, имитируя энергичную пробежку по комнате, и продолжайте читать очередную зарубежную новеллу. Считайте, что минимум двадцать минут блаженного покоя вы уже выиграли…
Допустим, вы продавщица, и вам очень хочется поговорить по сугубо личному вопросу с подружкой, которая стоит рядом с вами за прилавком. Неужели нужно ждать обеденного перерыва? Не советую. Смело начинайте разговор при покупателях, только примените так называемый язык Эзопа. Заранее условьтесь с подружкой, что вы — это «база», «агент» — Васька Климов, уличенный в свое время в неверности, которому вы по справедливости дали отставку, а «торг» — ваш нынешний возлюбленный — Петя Чижиков. Итак, начинайте!
— Ты знаешь, Нюра, что я тебе хочу сказать. Вчера агент опять кинул заявку базе.
— Вот нахал! После всего, что случилось?
— Да, представь себе. Будем, говорит, все происшедшее считать недоразумением и начнем наше дело с новой страницы…
— Какой наглец! Он же так насолил базе!
— Насолил — не то слово. А теперь, говорит он, я, дескать, для вас готов в лепешку расшибиться…
— Ну и как ответила база?
— Она сказала: направляйте свои заявки куда хотите. А в моих глазах вы потеряли всякий авторитет.
— И агент отстал от базы?
— Нет, пришлось ей срочно связаться с торгом. Тот вмешался, и агент не солоно хлебавши смотал удочки…
Вот и поговорили. Сообщили подруге распиравшую вас новость и о нахальном визите Васьки и о том, как верный Петя Чижиков оградил вас от Васькиных домогательств…
А заодно дали понять покупателям, что, находясь за государственным прилавком, вы думаете исключительно о сложных торговых делах. И что заниматься в рабочее время посторонними разговорами просто противно вашей натуре.
Если в вашу рабочую комнату войдет начальник, ни в коем случае не вскакивайте со стула и не раскланивайтесь. Хотя вас и подмывает сделать это, чтобы засвидетельствовать преданность и уважение. Наоборот, склонитесь над столом еще ниже и водите вашей самопиской по бумаге энергичнее прежнего. Иначе у вошедшего может сложиться мнение, будто все это время вы сидели как истукан, уставившись на дверь в ожидании важного визита.
Начальник осторожно покашляет, чтобы обратить ваше внимание. Но вы ничего не слышите.
Он нетерпеливо пройдется по комнате, но вам его прогулка как до лампочки: вы увлечены своим делом.
И только после того, как вышедший из себя начальник рявкнет: «Иванов, вы что, совсем оглохли и ослепли?», — поднимитесь. А потом, проведя вялым жестом руки по лицу, как бы смахивая с него накопившуюся за день усталость, скажите:
— Извините, Петр Кузьмич, не заметил вас. Заработался сегодня до одури…
На носу экзамен по истории философии, и вас для зубрежки посадили в отдельную комнату. Заходить в нее кому-нибудь из домашних строжайше запрещено. Наконец наступило приятное одиночество и возможность заняться чем угодно: отгадыванием кроссворда, чтением последнего детектива, составлением пылкого послания к этой зазнайке Зинке. Но вот дверь осторожно приоткрывается. Будьте начеку: в комнату заглянул проверяющий. Запустите обе руки в волосы и начинайте бубнить: Абеляр Пьер, французский теолог и философ. В характерном для средневековой философии споре придерживался близких материализму идей…
Голова проверяющего исчезает. Он докладывает скопившейся на кухне публике:
— Зубрит!
Проходит какое-то время, и опять со скрипом открывается дверь, в ней показывается лицо нового контролера. Снова повторяйте:
— Абеляр Пьер, французский теолог и философ. В характерном для средневековой философии споре и т. д.
Доклад будет такой же благоприятный:
— Зубрит!
И так несколько раз.
У многочисленных, но всегда разных проверяющих сложится впечатление, что вы самый усердный зубрила на курсе. К тому же может так случиться, что на экзамене вы вытянете как раз билет об Абеляре Пьере, теологе и философе, который в характерном для средневековой философии споре придерживался… и т. д. и т. п.
Знаете ли вы, как натираются паркетные полы? Понятия не имеете? Я — тоже. А то дал бы вам исчерпывающе точную консультацию. Помнится только, что для данной операции нужны мастика, щетка, ведро, тряпка и еще какие-то материалы и приспособления. Но лучше со всем с этим не связываться. А как все-таки быть, если жена однажды скажет:
— У всех мужья как мужья: полочки на кухне делают, мебель реставрируют, белье во дворе развешивают. А ты на что способен? Хоть полы бы натер!