- Да, давненько я не был на западном побережье. Охренели они там, что ли? На самую убогую квартирёшку ебашить надо без перерывов на еду, сон и туалет.
Вот так выражается будущий консул Российской Федерации. Наидостойнейший представитель нашей отчизны, которому предстоит сделать значительный вклад в развитие отношений между странами, перманентно находящимися в состоянии конфронтации, если не холодной войны. Как хоть его допустили до дипломатического представительства? Я бы поручила ему только должность консула в коровнике... или деревенском сортире.
- И учти, - на всякий случай сообщила я. - Ты меня знаешь: не очень-то во мне много степенности, которой ждут от дипломата. Неужели никого кроме меня не нашлось? Или ты уже настолько всех русских тут перетрахал, что они на тебя в обиде и предпочитают больше не связываться?
- Опомнись, Оксана. Я с утра до ночи на работе уже несколько лет, - одёрнул Артемий. Я не сдавалась:
- Президент Билл Клинтон ещё в девяностых поимел молодую стажёрку Монику Левински прямо на рабочем месте в Белом Доме. Причём его жена Хилари пребывала в это время где-то в соседних кабинетах.
- Я тебе уже говорил и ещё повторю: нет у меня никого, я в больницах почти год провалялся, потом восстанавливался, уехал в США и здесь навёрстывал по дипломатической линии.
- Неужели только по дипломатической?.. Связаться с тобой можно лишь от безысходности, Завельский, поэтому охотно верю, что тебе не найти никого для дела посерьёзнее, чем секс на пару вечеров. Поскольку человек ты весьма непорядочный, предупреждаю сразу же: консульские дела, официальные визиты и все обязанности - пожалуйста; но за рамками этих мероприятий у каждого своя жизнь.
- Жить-то всё равно вместе придётся, - помолчав, напомнил Артемий.
- Это я как-нибудь стерплю. Ты вот лучше скажи: какие выплаты мне полагаются? Пятнадцать тысяч долларов в месяц меня бы устроили, - спокойно сказала я. Завельский засмеялся:
- Какая ты стала, Оксана. Палец дай - руку откусишь. Ничего, что ты будешь жить в особняке, который снимает консульство, и тебе не придётся ни копейки тратить на аренду - что поможет откладывать на высшее образование для Валентина? Моя цена - десять. Десять штук баксов в месяц. Впрочем, я могу платить и пятнадцать... - добавил он; и тут же, уловив моё заинтересованное молчание, с ухмылкой шестилетней давности пояснил:
- Если будешь со мной спать.
Глава 6. Оксана. Плохой человек в Шерман Оукс.
Когда Завельский прибыл в Лос-Анджелес на заселение, выяснилось, что в наше распоряжение предоставляют дом в Шерман Оукс - к огромной радости Валентина. Малыш так ликовал, что его, к счастью, не особенно интересовало, почему мы туда переезжаем. Ну, к какому-то дяденьке жить - значит, к дяденьке. Главное, что рядом с Касл-парком, и у него своя комната с видом на горы, окружающие долину Сан-Фернандо. А ещё на территории есть собственный бассейн - вот раздолье-то, красота! Резвись до упаду.
Правда, встретившись с Завельским впервые после нашей регистрации, Вэл всё же устроил своему горе-отцу и фиктивному мужу горе-матери небольшой тест. Мой мальчик бегло поздоровался и строго спросил, удивив нас обоих:
- А вы знаете, как пишется слово "здравствуйте"?
Завельский послушно произнёс слово чётко и по слогам. Вэл оценивающе оглядел его с головы до ног, потом милостиво кивнул:
- Правильно. А то мама говорит, лучше не общаться с дураками.
- Я не дурак, - на всякий случай оправдался Завельский. Хорошо хоть, сын не унаследовал характерные черты его внешности, - можно не бояться разоблачения...
- Вижу, что не дурак, - продолжал малыш, уверенно вышагивая по саду вокруг дома и осматривая каждый уголок. Мельком поглядывая на взрослых, он сказал Завельскому, как нечто само собой разумеющееся:
- Вы похожи на большую жабу.
- Надо же, - Завельский был ошеломлён, мне аж смешно сделалось. - Неужели настолько неприятный?
- Да нет, - успокоил мальчик. - Мама тоже похожа на большую жабу. Мне нравятся жабы. Они на самом деле умные, добрые, милые. Просто не все это видят.
Завельский непонимающе посмотрел на меня. Я сейчас не могла не думать о том, что было бы, если бы до этого возраста мы дорастили сына вместе, если бы были сейчас семьёй; не могла не представлять этого, картинки сами вставали перед мысленным взором. Тем не менее я взяла себя в руки и пояснила:
- С тех пор, как он узнал о разнице между жабой и лягушкой, он увлёкся жабами. У него есть две книги про жаб; он знает, какие виды существуют, как они выглядят, кто в красную книгу занесён, кто где обитает, какие повадки... Как некоторые ребята увлекаются динозаврами, ты знаешь. Жаба - на самом деле комплимент.
- Вы не бойтесь, - вдруг хитро прищурился Валентин. - Не маленький, всё понимаю. Можете спать со включённым светом. Я не стану смеяться.
- А с чего ты взял, что я боюсь темноты? - Завельский окончательно растерялся, а я внутренне ликовала: лихо мой малыш его на место ставит! Но радоваться мне пришлось недолго - пока сын не приободрил:
- Всех этих чудовищ на самом деле не существует, вы не пугайтесь. Когда страшно, то боишься спать один. Взрослые тоже боятся... просто не признаются, стыдно. Поэтому приглашают друг друга и спят вдвоём. Я это давно понял. Даже мама боится. У неё в комнате иногда ночью свет горит. А спать не с кем, вот и включает. Если вдруг кошмары будут сниться - вы быстрее включайте свет и бегите ко мне. Я помогу.
- Да с чего ты взял, что я... - Завельский запнулся на полуслове и закончил фразу иначе:
- А детей тогда зачем одних ночевать в комнате оставляют? Взрослые друг друга к себе зовут, а детям - в одиночку? Где же справедливость?
Валентин подумал.
- Начинать тренироваться нужно с детства, - сказал он со вздохом. - Это во всём. Так проверяют, вырастет ли кто-то, кто не будет бояться чудовищ.
- Видишь, - тихо сказал Завельский и легонько толкнул меня локтём. - Мне страшно спать одному; не могла бы ты прийти ко мне в спальню? Сын не испытает никакого потрясения, отнесётся с пониманием. Он сам сказал. Умнейший малыш. Кем, ты говоришь, работает его отец? Программистом? Вэл, хочешь стать программистом? Как папа?
Вот это удар под дых. Я думала, упаду в обморок; Валя остановился, снова придирчиво осмотрел "дядю":
- Вы знаете моего папу?
- Так. Одну минуточку. Не смущай ребёнка, - я отвела Валю в сторону и тихо шепнула:
- Артемий расстроится, если узнает, что твой папа уехал. Сегодня он видел Егора и решил, что это твой папа. Может, подтвердишь ему, чтобы не огорчать ещё больше?
- Наврать? - удивился Артемий. - За враньё наказывают.
- Но иногда бывает и ложь во благо.
- Что это - ложь во благо?
- Это хорошее, доброе враньё. Например, чтобы человек не переживал... А то будет Артемий переживать за тебя - сам же видишь, какой он ранимый и впечатлительный. Даже признался, что боится спать один, свет включает ночью...
- Понятно, - сочувственно кивнул Валентин. - Я тоже расстроился, что папа уехал на столько лет. И вообще непонятно, когда вернётся. Жалко... Не будем огорчать Артемия. Ложь во благо.
- Что вы там шепчетесь? - подошёл к нам Завельский.
- Не хочу программистом, как папа, - с готовностью ответил Вэл. - Хочу учить жаб. У меня будет жабья школа.
- А чему ты собираешься их учить? - хохотнул Завельский. - Как правильно писать слово "здравствуйте"?
- Ну... как жить, чтобы не умереть.
- Достойно! Надеюсь, к тому времени, как ты вырастешь, за это будут хорошо платить.
- Он знает, что некоторые виды на грани исчезновения, - встряла я. - И дались ему эти жабы...
Вечером, когда неугомонный Валечка обегал весь дом и наконец уторкался, Завельский подловил меня в коридоре:
- Пойдём-ка пообщаемся насчёт наших общих дел.
- Завтра пообщаемся. Спокойной ночи, - мне вовсе не улыбалось оставаться с Завельским наедине.
- Зря ты так, Оксана. Между прочим, сумму за первый месяц я уже в полном объёме на твой счёт перечислил. Можешь проверить, - вдруг это тебя смягчит?
- Ладно, - сдалась я. - Что такое?
Мне пришлось пройти за бывшим любовником, которого язык не поворачивался называть "мужем", в его кабинет; Завельский посадил меня, сел сам и удовлетворённо произнёс:
- Твоя кандидатура встретила горячее одобрение в наших кругах. Я рассказал, что мы с тобой много лет знакомы, ещё с тех пор, когда ты в институте в аспирантуре училась... Тебя проверили - это стандартная процедура.
- Не рассказывал, как мы вместе в командировочку съездили? - съязвила я.
- Это было бы излишне. Зато всем ясно, что у нас с тобой отношения - хоть дружеские, хоть любовные - уже давно; возможно, с перерывами - но они были, так что брак никто не заподозрит в фиктивности. Спасибо, что согласилась выручить. О наших отношениях я и хотел с тобой поговорить, и...
- Да ну! - перебила я с сарказмом. - А если бы я не подвернулась тебе тогда, на ужине в посольстве? Ты и думать забыл обо мне. О каких таких отношениях - которых нет и не было - ты собираешься речь вести? Давай я сразу предварю все твои вопросы: отношения у нас, мягко говоря, прохладные. Как у России с США. То есть - никакого доверия нет и быть не может. Я доступно объясняю?
- Начнём с того, что я не забывал тебя. А, как уже сказал, год болел, а потом развёлся и не знал, как перед тобой появиться после всего, - Завельский встал, прошёлся по комнате, снова сел. Я продолжила уверенно наступать:
- Не переворачивай, Артемий. Не "ты развёлся" - с тобой развелись. Сам ты никогда не ушёл бы от Дарьи - слишком уж она была удобна. Скажешь - нет?
- Не скажу. Действительно всё так и есть, просто я изменился - и прошу тебя это помнить. Это всё, что я хотел сказать.
- Да не меняются такие люди, как ты! - я начала раздражаться. - Ты всю жизнь трахал всё, что шевелится. Чем мой случай был таким уж уникальным?
- Был, - я с неприязнью подмет