— Зачем? — только и смогла выдавить Джайна.
— Твое пребывание в Зин-Азшари должно было… кое-чему поспособствовать. Но вмешались силы, которые посчитали себя умнее всех на свете, и все пошло наперекосяк. И сейчас я говорю не о дворфах из клана Чистой Воды. Отчасти мне удалось добиться предначертанного. Теперь я не прощаюсь с тобой, Джайна Праудмур. Вскоре нам предстоит встретиться вновь.
Расправив крылья, в мгновение ока Ноздорму взмыл в небо. Город внизу башни тут же скинул оковы сна и пришел в себя. Первое, что услышала Джайна, был пронзительный визг горна, сотни солдат гаркнули: «Так точно!». Кто-то принялся отбивать на барабанах ритм марша, и никого не смущало, что на дворе раннее утро. Вариан не упустил возможности направить военных в Терамор. Мирный, тихий Терамор, столько времени ею оберегаемый от всего этого, королю Штормграда все же удалось превратить в гарнизон.
Она разберется с этим позже, пообещала она себе. Отрешенно она оглядела свою комнату через стеклянные двери, затем распахнула их и вошла внутрь.
На пороге ее комнаты уже стояла Гвинэн. Советница бросилась к ней. Никогда раньше Гвинэн не проявляла столь теплых чувств, подумала Джайна, всегда держала между ними дистанцию. Гвинэн поинтересовалась:
— Как ты себя чувствуешь?
Джайна отстранилась и с подозрением посмотрела на бывшую Хранительницу Тирисфаля.
— Вы не спрашиваете, где я пропадала, а интересуетесь, как я себя чувствую?
Гвинэн выглядела пойманной на месте преступления, и кусала губы до тех пор, пока не расплакалась. К такому Джайна и подавно не была готова. Она совсем растерялась. Ей не хотелось разбираться, виновата или нет Гвинэн в организации ее стремительного путешествия, знала ли она хоть отчасти, что ей довелось пережить.
Но тут ее советница тихо пробормотала, вытирая слезы:
— Прости меня, прости.
— Вы все знали с самого начала! — вскричала Джайна. Теперь сомнений в ее причастности не оставалось. — И кто вас надоумил отправить меня в путешествие? Может, сама Азшара?
— Нет, нет, я не желала тебе зла, нет, — шептала Гвинэн. — Но я не могла поступить иначе. И даже теперь я не могу рассказать тебе всего, что знаю.
Джайна ахнула. Это было уже слишком.
— Как ты себя чувствуешь? — снова повторила Гвинэн.
— Что вы заладили! Рассказывайте все, как есть. Я должна знать, что происходит.
Советница покачала головой.
— Нет. Вижу у тебя все отлично. И это очень странно.
— Происходящее мне тоже не кажется нормальным.
— Позволь заняться твоими браслетами? — только и спросил бывшая Хранительница Тирисфаля. Казалось, ей вообще не нужны никакие объяснения.
Джайна почувствовала себя обессиленной. Она кивнула и опустила в кресло у круглого столика, Гвинэн села напротив. Накрыла браслет на левой кисти Джайны своими ладонями, тихо прошептала короткое заклинание. Джайна ощутила тепло. Гвинэн отняла руки, браслет королевы Азшары остался у нее в ладонях.
— Как вам это удалось? — удивилась Джайна.
— Подразумевается, что сам маг не сможет применить к ним ни одно заклинание, — тепло улыбнулась волшебница, — но избавиться от антимагических браслетов можно только с помощью чужой магии. Физическое воздействие бессмысленно. Надеюсь, ты никого не просила разломать их?
Джайна покачала головой. Пока она колдовала над второй рукой, Гвинэн сказала:
— Тралл отправлял гонцов к нам, в Терамор. Он очень беспокоился о тебе.
— В отличие от вас?
Гвинэн поглядела ей прямо в глаза.
— Джайна, как ты себя чувствуешь? Только это мне нужно знать.
— Почему, ради всего святого? Почему только это?
— Все остальное мне известно. Я, правда, не знаю подробностей. Знаю только итог твоего путешествия. Этот… итог, скажем так. Он приходил сюда, он был в Тераморе в тот день, когда ты только отправилась на встречу к… ко всему тому, что тебе довелось повстречать.
— Я не понимаю вас, — тихо произнесла Джайна. — И у меня, вероятно, не хватит сил, чтобы разобраться во всем этом.
По щекам Гвинэн снова потекли слезы. Джайна не понимала, как утешить советницу, когда ей и самой больше всего на свете хотелось разрыдаться. Может, ей стало бы легче. Но разве слезы могли изменить хоть события, в которых был замешан сам Аспект Времени? Через открытые окна по-прежнему доносился грохот орудий и танков, маршировали обутые в тяжелые сапоги солдаты. С этим ведь тоже нужно что-то делать.
— Пойдем. Я прикажу наполнить ванну.
Джайна покачала головой. С нее было достаточно воды. Больше всего ей хотелось спать.
— Джайна, — прошептала советница, — дай мне сразу знать, если что-то почувствуешь.
— Пустота в сердце подходит? — хотела спросить Джайна, но не смогла. Кажется, она уже спала. Ее вновь несли крылья, а под ними мелькали города, реки, леса и пустыни. Только на сей раз это были все же черные крылья, а не бронзовые.
Когда в Багровый зал вошел мужчина, сидящие за столом Советники Темного Совета, казалось, вжались в свои стулья. Они не поднимали глаз. Его тяжелые шаги эхом раздавались в огромном зале. Заняв железный Трон, он медленно оглядел каждого из присутствующих. В его черных глазах горела ненависть.
Наконец, кто-то из них ровным и безликим голосом произнес:
— Аспект Земли.
Вместо человека в зале появился черный дракон. Хотя зал был огромен, дракону было в нем тесно. Вскочив со своих мест, члены Темного Совета жалкими букашками носились подле его лап. В случае нападения у них не было ни малейшего шанса сбежать или выжить, и они прекрасно это знали.
Дракон глубоко вздохнул. Огонь обхватил тяжелые гобелены на стенах. Советники бросились к дверям. С портьер пламя перекинулось на темно-лиловые плащи. Резким движением передней лапы дракон сгреб культистов, истерично орущих из-за магии масок одинаковыми голосами. Дракон замер на миг перед огромными, во всю стену, окнами с цветными витражами.
На среднем витраже во всей красе, расправив крылья, стоял черный дракон. Огонь из его пасти пожирал черные руины города, изображенных в витражах по обе стороны от него.
Рогами дракон выбил витражное стекло и устремился в небо. Жестокая ухмылка не сходила с его морды. Его глаза горели безумием мести.
На головокружительной высоте крики жертв стихли. Когти дракона разжались. Безвольными куклами три тела сорвались в бушующие волны. Через несколько секунд море взорвалось сотней алых брызг, и кровавые круги стали расходиться по его поверхности.
Эйфория вскружила дракону голову. Но это было бы слишком просто, чтобы быть правдой.
Под крыльями Нелтариона простиралось море. Вот и все, что роднило происходящее с теми видениями, что донимали его одно за другим, пока он летел в Терамор. Летел к Джайне. Он не мог смириться с ее смертью.
Зов Древнего крепчал. Перерос из шепота в звонкий смех.
— Ты действительно думал, что тебе по силам остановить начатое? — уняв смех, произнес женский голос. — Жалкий раб, ты решил проявить силу воли, которой у тебя нет?
Голос не походил на те, что донимали его. Это был чистый, по-человечески теплый голос женщины. Совсем, как…. Кажется, в это мгновение сердце дракона перестало биться.
Он прекрасно знал ее голос. Теперь Древние Силы не изводили его зловещим шепотом. В его разуме, находящемся в их власти, они нашли то, что приносило ему гораздо больше боли. Голос Джайны.
— Я повелеваю тобой. И если смерть будет моим выбором, ты – умрешь.
Пластины адамантита в миг стали огненно-красными. Дракон взревел от боли и, не раздумывая, бросился прямо в море. Столпы пара поднялись от раскаленного металла, покрывавшего его тело.
— Ты обречен, — с ледяной жестокостью проговорил дорогой его сердцу голос.
Выгнув черную шею, острыми клыками дракон поддевал пластины и срывал их со своей спины. Черная чешуя рвалась кровавыми лохмотьями. Вода окрасилась в темно-бурый цвет. Невыносимая боль ослепляла. Звонкий голос смеялся, и это не давало ему забыть о причине, ради которой он мог пойти на самый отчаянный шаг. Но смех затих. Тяжело дыша, дракон тоже остановился. Десятки окровавленных пластин мерно качались на волнах вокруг него.
С небывалой силой, будто ее убивали прямо у него на глазах и не было никакого спасения, будто она сорвалась и летела прямо в пропасть, Джайна кричала о помощи. Ее голос срывался, затихая, но каждый раз с новой силой разгорался в его сознании. И тогда он понял, что не только слышит голос, но и бредит леденящими душу видениями.
Джайна бежала по деревянной пристани Терамора. Он никогда не видел этого города, но точно знал, что это именно он. Рассыпаясь искрами, пристань взрывалась прямо под ногами девушки. Джайна упала. С жадным треском пламя поглощало доски причала. Дракон знал, что это лишь видение и что он не в силах помочь ей, но всем телом поддался вперед. И почувствовал, что крылья бьются за его спиной, а его тело больше не находится в воде.
Теперь он черной тенью нависал над вопившей в ужасе Джайной. Жгучая ненависть и злость переполняла его. Дракон с ревом бросился к волшебнице. В последний миг Джайна успела подняться и, не разбирая дороги, кинулась к городу. Взмахи его крыльев разносили горящий причал в щепки. Казалось, не только пристань, но и весь мир горел в огне. Даже белокаменные стены Терамора не устояли под напором стихии. Градом камней они обрушились на голову девушки, которая стремилась к ним, надеясь обрести защиту.
Надеясь вырваться из плена видения, он летел дальше. Горящий город простирался под его крыльями. С криками разбегались люди. Дрожали вековые горы от одного его приближения. Под тенью своего Хранителя стонала земля. Теперь мудрый Аспект сеял в Азероте лишь смерть и разрушения.
Он опять услышал голос, только теперь это не было голосом Джайны. Безликий бесполый голос туманом заполнял его сознание.
— Ты хотел прощения? Хотел жалости? Ты уничтожил все, что было тебе дорого. Ты предал Аспектов-Хранителей. Только Древние Боги наделили тебя той силой, которой ты был достоин. В твоих жилах течет огненная лава – это наша кровь. Твое тело сковано адамантитом – это наша плоть. Ты примкнул к нам, потому что смерть – твое второе имя.