Рогожин взял в охапку свежие газеты и вышел из кухни. Он блаженно растянулся на диване и стал просматривать прессу, но мысли его снова возвращались к делу Кольцова. «Завтра с утра пойду ещё раз в ювелирный магазин, поговорю с секретаршей, потом нужно будет с шашлыками разобраться». После сытного ужина мужчина задремал, газета выпала из рук, и вскоре он крепко спал. Вошла Надюша, хотела что-то спросить, но, увидев мужа спящим, подобрала разбросанные «Городские новости», накрыла супруга пледом и выключила в комнате свет.
Глава пятнадцатая
Утром Рогожин пришёл в ювелирный магазин. Секретарша очень сожалела, что Петра Аркадьевича убили, она всплакнула, вспоминая о нём. Говорила, что он слышал от сотрудников: хороший, добрый, безупречный человек. За время совместной работы, а это более двадцати лет, директор ни одного раза не повысил голос. Она не помнит, чтобы он был раздражён, несдержан, высказывал в некорректной форме недовольство. Только однажды упрекнул её, но она не обижается, так как считает себя виноватой. В отсутствие шефа разрешила пройти в кабинет его родному сыну и подождать отца. Если бы знала, что он так рассердится, то не сделала этого.
– Вы в курсе дела, что он собирал ювелирную коллекцию? – спросил Дмитрий Сергеевич.
– Я догадывалась, что он скупал драгоценности у населения. В магазин постоянно приходили горожане, приносили ювелирные украшения, он забирал. Некоторые из них потом продавались на прилавке магазина за более солидную сумму. Люди приходят, обращаются к кому сначала? К секретарю: охотно расскажут, зачем пришли, и даже покажут, что принесли с собой. Моё дело направить к директору. Уходя, мне спасибо говорили, а я их вещи позже на прилавках магазина видела. Помню, одна молодая гражданка пришла, хотела продать материнские золотые украшения. Как сейчас вижу: великолепный экземпляр – дорогое жемчужное ожерелье и два браслета из жемчуга. Очень благородные, изящные вещи. Она со слезами расставалась с ними. Говорила, что мать тяжело заболела, а денег дома нет, операция, лекарства, уход за больной, всё дорого, она вынуждена отнести драгоценности в скупку. Женщина вышла из кабинета начальника расстроенная и пожаловалась мне, что он заплатил мало денег, она рассчитывала получить больше, но что делать, другого выхода нет. Я успокоила её, сказала, что всё наладится, времена станут легче, она купит другие украшения, лишь бы мама поправилась. Да не одна она была такая. Очень много приходило людей, несли, что у кого было, лишь бы получить деньги. Причины разные, их много, суть одна – все остро нуждались в деньгах. Но я видела, что были и подозрительные посетители. Не могу сказать, что это воры или грабители, но вели они себя как-то неуверенно, неловко, словно, чего-то боялись. Они мялись в приёмной, потом осторожно спрашивали, можно ли пройти к директору, чтобы предложить товар. Подростки приходили, эти явно не свои вещи несли, может, с кого-то сняли или квартиру обчистили, но он не вникал, откуда товар, скупал и у них. Конечно, вполне возможно, что у него была ювелирная коллекция, но я её своими глазами не видела. Он был состоятельным, аккуратным и расчётливым человеком, деньгами не сорил. Одно время ходили разговоры, что хотел купить магазин, да потом затихли. К нему много людей приходило. Очень много, – повторила она.
Дмитрий Сергеевич спросил:
– Сколько человек за последнее время уволилось с работы?
– У нас стабильный коллектив. Уволился один человек, я в отпуске в это время была. Он недолго работал водителем. Рассчитался в один день, говорят, что у него кто-то из родственников заболел, и он вынужден был уехать. В общем, он уволен с работы по семейным обстоятельствам.
– Покажите, пожалуйста, личное дело этого сотрудника, – попросил Рогожин.
Секретарша отошла к шкафу, достала с полки папку и протянула ему.
Дмитрий Сергеевич открыл её и удивился: с листка анкеты на него смотрел не кто иной, как Махонин. Тот самый, который проходил подозреваемым по уголовному делу: убийство сорокапятилетней Климовой Раисы Ивановны. Его освободили благодаря Князеву, который вынес резолюцию: «Дело прекращено из-за отсутствия улик».
«Вот так находка! – пронеслось в голове Рогожина. Он пристально рассматривал фотографию бывшего подследственного, а мысли роем кружились в голове. – Махонин и Князев, как они могут быть связаны друг с другом? Неужели, Князев освободил Махонина из-за каких-то своих, корыстных соображений? Он отогнал от себя такую нелепую мысль. Такого в принципе не должно быть. Его мысли остановились на Махонине. Случайно или нет, что он работает в ювелирном магазине? Его поспешное увольнение после убийства Кольцова очень настораживает. Стоп, стоп, стоп. Не нужно так быстро думать. Есть сын Кольцова, который хотел, чтобы папа поделился с ним золотыми украшениями. Оба подозреваемых с уголовным прошлым, могли пойти на любые преступления. Надо всё хорошенько проверить. Найти Махонина и сына Кольцова».
Поблагодарив секретаршу и попрощавшись, не откладывая дела на потом, Дмитрий Сергеевич поехал на другой конец города к матери Петра Аркадьевича.
Глава шестнадцатая
В маленькой, тесной квартирке на пятом этаже его встретила седая женщина. Узнав, что пришли из полиции поговорить о сыне, сразу же заплакала и, вытирая глаза платком, приговаривала:
– За что убили моего сыночка, один он у меня был, у кого рука поднялась?
Она долго не могла успокоиться. Дмитрий Сергеевич налил ей воды и подал попить.
Старушка держала стакан трясущимися руками и, выпив несколько глотков, успокоилась. Рассказала, что в последний год Пётр сильно изменился, похудел, был невесёлый, говорил, что его огорчает Володька, который нигде не работал. С женой, с Ниночкой у него тоже были размолвки, он даже подумывал куда-нибудь уехать. Давно бы, говорит, так сделал, да тебя, мама, как одну брошу? Володька житья не даст.
При упоминании о внуке бабулька опять стала причитать и плакать. Не повезло парню смолоду: родная мать умерла, учёбу бросил. Связался с плохими людьми, успел отсидеть, а ведь он совсем молодой.
– У вас ничего в доме не пропало? – поинтересовался Рогожин.
– Не могу найти ключи от Петиной квартиры. Он на всякий случай у меня запасной комплект держал. Куда я их дела, не знаю. Надо Ниночке вернуть, мне они не нужны.
– Когда к вам в последний раз приходил внук?
– На днях. Денег в этот раз не просил. Сказал: – Мы скоро с тобой, бабулька, хорошо заживём, всё у нас будет. Я его спрашиваю: работу, наверное, нашёл? А он: – Зачем работать, я и так скоро богатеньким буду.
Дмитрий Сергеевич попросил фотографию внука, старушка, порывшись в альбоме, дала.
– Не припомните ли, где он был в день убийства? – спросил Рогожин.
– Как не помню? Накануне я его попросила помочь картошку выкопать. Он согласился и остался ночевать, автобус рано уходит, и мы с ним поехали первым рейсом на дачу. Копали целый день, а вечером узнали, что Петю убили.
– А друзей у него подозрительных не было?
– С друзьями никогда не приходил. Не знаю, не могу ответить.
– Надо будет с ним побеседовать. Можете сказать, когда внук придёт?
– Точно сказать не могу.
– Вы ему передайте повестку, тут написано, куда и к кому обратиться. Не придёт сам, найдём, только хуже себе сделает, – Рогожин положил на стол заполненный бланк.
– Я скажу, – уверила старушка.
– До свидания. Фотокарточку, можно я с собой возьму, потом обещаю вернуть, – сказал на прощанье Рогожин.
– Берите, раз надо, – согласилась женщина.
Глава семнадцатая
После возвращения на службу Рогожин увидел, что у дверей кабинета сидит посетительница.
– Вы ко мне? – спросил он.
– Мне к следователю Рогожину.
– Проходите. – Дмитрий Сергеевич открыл дверь.
– Садитесь, чем могу служить?
– Я мать потерпевшей Лебедевой Ларисы Васильевны, вы ведёте её дело.
– Да, оно закончено.
– Мы написали заявление с просьбой его закрыть.
– Почему? – удивился Рогожин.
– Понимаете, нам сейчас нужны деньги, взять негде. Мой муж попал в больницу, требуется дорогостоящая операция. У нас таких сбережений сроду не бывало, а матери Абрамова ничего не стоит её оплатить, мы уже согласились, у нас нет выбора. К тому же Абрамова сказала, что сына не осудят, она дала взятку. Говорит, что в наших интересах закрыть дело, зачем девушке дурная огласка?
– Да что вы её слушаете? – с возмущением сказал Рогожин. – Расследование преступления закончено, насильник должен предстать перед судом и получить то, что заслужил. Ему, по меньшей мере, грозит пять – семь лет лишения свободы.
– Не говорите мне об этом, я всё равно не поверю, – с грустью в голосе сказала мать потерпевшей. – Сейчас сидят те, у кого нет денег откупиться за правонарушение, а бандиты, кто может хорошо заплатить, остаются на свободе. Нам нужны деньги на операцию. Кроме того, они пообещали помочь поступить Ларисе в техникум или в институт. Абрамовы всё могут. Они сказали: – Зачем вы так убиваетесь со своей девственностью? В наше время в институте красоты можно восстановить утраченную невинность. Если вам необходимо, можем помочь. Видите, как они рассуждают? У них всё продается и покупается. А вы тут ведёте расследования, тратите время, хотя всё можно решить за деньги без вашей помощи.
Рогожин слушал женщину и думал:
«Вот до чего докатилась наша служба! Никто не верит в её справедливость, порядочность и защиту».
– Вы так говорите, словно знаете, кто получил взятку, – заметил он.
– Конечно, мне сказала мать насильника, есть у вас человек, ему она дала деньги, и он обещал «замять» дело. Он посоветовал ей с нами рассчитаться и уговорить нас забрать заявление, – ответила Лебедева.
– Спасибо за откровенность. Кто этот всемогущий человек? – поинтересовался Рогожин.
– Его фамилия Князев, – твёрдым, уверенным голосом сказала она. – До свидания.
Лебедева встала и вышла из кабинета, оставив на столе заявление.