– Почему?
– А потому что «Чемоданчик» нарушает создаваемую картину наступления цензуры на свободу слова. Ведь его никто не запрещает. То же происходит в контролируемых оппозицией премиальных структурах. Сочинения, которые доходят до «коротких списков», обязательно посвящёны или гулаговскому прошлому, или подлому «совку», или мерзкому настоящему. Неважно, что большинство этих сочинений просто слабы, плохо написаны и через год о них никто не помнит. Я пятнадцать лет руковожу «Литературной газетой» и по долгу службы слежу за новинками. Уверяю Вас, книги этого «брюзжащего» направления занимают ничтожное место в общем процессе, но именно их навязывают публике.
– Зачем?
– Ответ тот же: для создания общего ощущения неблагополучия. Мол, писатели чувствуют беду и предупреждают общество. Да, настоящие писатели чувствуют и предупреждают. Но совсем о другом. Например, о необходимости возвращения к социальной адекватности распределения доходов, в основном от природной ренты. О недопустимости разрушения традиционных форм образования. О недопустимости принципа: «Своим – всё, чужим – закон». О недопустимости искажения отечественной истории. Нет, речь не об авторской точке зрения, которая может быть своеобычной, а о прямом и злонамеренном искажении нашей национальной истории. Удивительно, голливудские режиссёры из самой мрачного и неуспешного эпизода, вроде разгрома у Перл-Харбор снимают ленту, возвышающую Америку. Наши продвинутые режиссёры из самого славного эпизода отечественной истории умудряются слепить нечто, унижающее Россию. Даже из великого момента принятия христианства. А в фильме о Сталинграде взяли и уравняли советского солдата и фашиста. Как можно было называть фильм о князе-крестителе «Викинг»? Во-первых, уже есть несколько фильмов с таким названием. За полтора миллиарда казённых рублей можно было бы поднапрячься и придумать оригинальное название. Во-вторых, Русь не знала никаких викингов, а только варягов, причём это был не этноним, а обозначение рода занятий. Я понимаю, зачем американцы снимают боевики про ковбоев-негров. Но зачем нам за казённый счёт навязывать «норманскую версию» династии, ведь есть и другой взгляд: Рюрик – из балтийских славян. Наконец, нельзя превращать отечественную историю в сердящую выгребную яму, выдавая это за приближение к исторической правде. У искусства свои законы. Как известно, во Франции времён трёх мушкетеров даже знать мылась редко, а позже вокруг Версаля стояло зловоние, так как во дворце туалетов не было, поэтому дамы и кавалеры справляли нужду прямо под искусно остриженными кустиками. Но не помню, чтобы Дюма нажимал на то, что от Атоса и Артаньяна дурно пахло. С этим отчизноедством надобно бороться ещё на уровне сценария.
– Это входит в Ваши творческие планы?
– В творческие планы? Конечно. А как же? Во МХАТе имени Горького и нескольких губернских театрах репетируют мою новую комедию «Золото партии». Сюжет: разорившийся банкир вынужден забрать в свой дом из недешёвого дома престарелых своего 90-летнего отца в прошлом крупного советского партийного руководителя. И тут начинается! Издательство АСТ готовит к выпуску мою книгу «По ту сторону вдохновения». Это мемуарные, часто смешные, рассказы о моём литературном опыте, охватывающем сорок лет…
Страшнее погрома – самопрогром
«И мы были юны. Но самопогрома не хотели»
Знаменитый писатель и главный редактор «Литературной газеты» Юрий Поляков – один из любимых наших героев, никогда не приходит в «Комсомолку» с пустыми руками. Его новая книга называется «По ту сторону вдохновения».
– Юрий, мы так поняли, что это публицистика?
– Я назвал этот жанр «публицистические мемуары». Я рассказываю историю написания, публикаций, как правило, драматическую, моих книг, начиная со скандальных «Сто дней до приказа», «ЧП районного масштаба», описываю, как мой «Демгородок» запрещали уже победившие демократы, рассказываю о моих сложных отношениях с нашим театральным миром, поражённым грибком «Золотой маски».
– Вы правильно начали, Юрий, потому что мы вас всегда воспринимали как литератора для молодёжи и о молодёжи. А сегодня есть у нас ощущение, особенно после молчаливых митингов конца марта, что произошёл разрыв между поколениями.
– Когда я сам и мои сверстники были юны, и мой жизненный опыт тоже был юн, мои книги, действительно, адресовались в основном молодёжи и продвинутым представителям старшего поколения. Но по мере того, как я старел и, надеюсь, умнел, естественно, менялась и моя аудитория. Теперь меня читают в основном старшие поколения, а также продвинутая молодёжь. Впрочем, постоянно переиздают и «Работу над ошибками», и «ЧП районного масштаба». «Работу…», например, недавно перевели в Чехии. Им оказались интересны отношения учителей, учеников, школьные проблемы, а они вечны… Хотя эта вещь написана, страшно сказать, в 1986 году.
Что касается разрыва… Понимаете, молодёжь всегда склонна к максимализму. Она остро воспринимает несправедливость, обидные несовершенства общества: незаслуженное богатство и незаслуженную бедность, незаслуженную славу и незаслуженное забвение. Это нормально и понятно. Так и должно быть. Но из-за этого максимализма, из-за того, что в жизни много несправедливого, что и мне не нравится, – совсем необязательно сносить существующее устройство социума до основанья. На обломках жизнь станет ещё несправедливее. И мы, пережившие 1990-е, это хорошо помним. Лучше всё-таки менять что-то в рамках существующего миропорядка. Опыт той же Америки, счастливо избежавшей после гражданской войны социальных революций, показывает: стабильность и преемственность приводит к лучшим результатам. Вот я, например, был категорически против того, что произошло в 1991 году – против слома всех основ тогдашнего общественного строя.
– Сам готовил, готовил Поляков перестройку, а потом, когда она произошла, он говорит – ой…
– Правильно, писатели готовят перемены, а мятежники устраивают под видом обновления хаос. Мы все хотели перемен во благо, а не самопогрома. Не наша вина, что политический класс оказался безответственным, а наши протесты использовали и возглавили горлопаны, вроде Коротича (в годы перестройки главный редактор главного перестроечного журнала «Огонёк». – Авт.), который потом уехал и прекрасно живёт за границей. Даже Евтушенко, который обещал, «если будет Россия, значит, буду и я», как только увидел, что всё посыпалось, тут же уехал в Америку. А разгребали и расхлебывали всё то, что наворочали в 90-е годы, мы, – те, кто остался в своей стране.
Сегодня страна идёт к повторению драмы 1990-х. А что вы хотите? Государство не только совершало ошибки в экономике и социальной сфере, оно из казны двадцать лет оплачивало моду на фронду, всячески лелеяло в творческой и медийной среде именно тех, кто прямо или исподтишка настраивал общество, особенно молодёжь, на новый самопогром. К сожалению, им давали премии в театре, в кино, в литературе. Им помогали снимать фильмы, ставить спектакли, издавать книги. Когда один из главных идеологов страны сказал мне, что исторические компиляции Акунина – это круче Карамзина, Соловьёва и Ключевского, я понял: к нашим стенам уже подвезли катапульты. В результате воспитано поколение молодёжи, готовой снова свергать, демонтировать, пускать под нож всё, что, по её мнению, мешает. А те, кто предупреждает: погодите, через год после переворота вы будете локти себе кусать, для этой молодёжи – увы, не авторитет… Потому что таковых отсеяло, оттёрло само государство. Мой голос не слышат те, кому сейчас 20—22 года, для них авторитетна Ксения Собчак с кофемолкой вместо мозгов…
– Да уже и не Ксения Собчак, а более молодые ребята, которые пишут залихватские блоги в соцсетях и имеют собственных менеджеров по рекламе…
– Для меня Собчак – это собирательный тип, вроде куклы Барби. Когда я налетаю на какой-нибудь блог, я поражаюсь тому, насколько невежественны эти молодые люди: ничего не читали и ничего не знают за исключением узкотусовочной информации. Кроме уверенности в себе, нет ничего, к сожалению. Но есть безоговорочно доверяющая блогеру такая же юная и малообразованная аудитория…
«Посадки тех, кто ссорится с УК, снимут 90 % напряжения»
– А что теперь делать? Как завоевать доверие молодёжи? Какой-то новый комсомол создавать?..
– Конечно, сеть молодёжных организаций, нацеленных на образование и социальную адаптацию, не помешала бы. Но куда эффективнее устранить из нашей жизни то, что всех злит. Коррупцию, прежде всего. Чтобы вернуть доверие к себе, власть должна провести очень жёсткую ревизию своих кадров. Ты не можешь объяснить, откуда у тебя такие деньги, почему твои дети ездят по Москве на миллионных авто и сшибают зазевавшихся граждан, почему у тебя собственность и семья за границей, а здесь «вахтовая шарашка»? Не можешь. Тогда извини, освободи кресло и посиди в другом месте. Те, кто не ссорились с Уголовным кодексом, а просто использовал несовершенство, иногда нарочитое, нашего законодательства, должны просто уйти. Мы живём в правовом государстве, и, конечно, не можем посадить человека, если он нашёл бреши в законе, но осудить его морально можем. Если ты залез на склад, воспользовавшись дыркой в заборе, тебя не обвинят в краже со взломом. Но хвалиться тут нечем. И это снимет 90 % претензий оппозиции. Не мешало бы почаще напоминать с экрана не только о мужьях престарелой певицы, но и о том, что страна развивается, строится, восстанавливает промышленность и армию. Слава Богу, империалисты помогли сельское хозяйство реанимировать…
– А, санкциями?
– Санкциями, да. Вашингтон помог – спасибо ему – сделать то, чего не мог Кремль за 20 с лишним лет. Нерешительность, неспешность государства в борьбе с коррупцией нестерпима для молодёжи. Это нам с вами, тёртым волкам эфира, можно объяснять нюансы и обстоятельства. А молодые этого не понимают. Говорят: этот – вор. Почему не в тюрьме? Украл? Понастроил дворцов на неизвестно как к нему попавшей земле? Почему он ещё во власти? Вот и всё. Молодёжь не станет копаться в оттенках серого. Им скажут: все чиновники – воры. Они верят – все воры. Ату их! Особенность психологии молодости даёт возможность нечистоплотным «вождям», нечистым на руку, манипулировать сознанием, тасуя и подтасовывая факты.
– А лично вас удивило то, что произошло в начале весны, когда было холодно в Москве и вдруг молодёжь попёрла из метро, а полиция не знала, что делать: задерживать, не задерживать?
– Нет, меня не удивило. Я понимал, новая «болотная» волна неизбежна. Это, если хотите, лишь предгрозье. Ведь власть почти не сделала выводов из прежних событий. Не поняла или недооценила, что с помощью политтехнологий, манипуляций молодым сознанием, с помощью различных организаций, которые финансируются из-за рубежа, можно устроить бурю. Не заметил я особых изменений в информационной и молодёжной политике. Взывающим не верят, за зовущими не идут. Власть может совершать самые непопулярные поступки, но она должна их объяснять. К сожалению, в последние годы она всё реже раскрывает мотивы некоторых своих поступков, например – в сфере коррупции, в отношении компромата на персон высшего звена. И этим сразу воспользовались. Накрутить молодого человека легко. А вот привести в норму, в сознание – очень сложно. В ухо дать проще, чем долго втолковывать… Прежде, чем дать в ухо, Макаренко долго объяснял.
– В ухо – это вы про что?
– В годы моего детства и юности часто приводили пример знаменитого советского воспитателя Антона Макаренко, который руководил колонией малолетних преступников. Был у него один воспитанник, которого он никак не мог убедить вести себя как положено, и Макаренко в какой-то момент просто дал ему в ухо. Помогло. Но дело в том, что Макаренко, перед тем, как дать в ухо, очень долго всё объяснял… Оплеуха была крайней мерой. А у нас дали молодёжи в ухо, практически ничего не объяснив.
– Вы имеете в виду те «педагогические воспитательные разборки», которые устроили в некоторых школах с учениками, вышедшими на протестные акции?
– Я имею в виду задержания юных участников протестной акции конца марта. Я не против удара в ухо, когда человек не понимает русского языка и ведёт себя по-хамски. Но, прежде чем ударить, вы объясните, почему у нас проворовавшемуся чиновнику сперва дадут уехать в Лондон, а потом начинают возмущаться, что он миллиарды упёр… Почему одни олигархи неприкасаемые, а другие прикасаемые? Хотя происхождение их богатства совершенно одинаково. Вот новоиспеченный президент США и известный бизнесмен Трамп – к нему по-разному можно относиться, но это человек, который заработал свои миллиарды, застроив пол-Америки. Причём, унаследовав миллионы своего отца. А у нас не один, не два, и не десять олигархов, у которых состояние больше, чем у Трампа, а мы даже не знаем, чем они занимаются, для страны что сделали, что построили, что создали?
У какого-то нашего олигарха бомжи заняли его огромный особняк в центре Лондона и не хотели уходить. И я в первый раз услышал фамилию этого нувориша. Спрашиваю – а откуда у него такие деньги? И никто не может объяснить. Если бы мне было 20 лет, я бы тоже сказал – ребята, а, может быть, пора на баррикады, если власть с такими олигархами не может сама разобраться?
– То есть, вы вообще не видите в упор Федеральное агентство по делам молодёжи…
– Про комсомол знали все. А про то, что есть это агентство… Ну, случаются какие-то точечные дела. Фестивали на Селигере. Я вот был в Крыму в прошлом году, «Литературная газета» проводила семинар для молодых журналистов. Действительно, очень толковые ребята собрались из разных регионов, большинство из простых семей, реальные пассионарии, а не новорусские барчуки. Но это ж надо в систему превращать.
– В своё время в СССР были летние молодёжные лагеря, в том числе для трудновоспитуемых подростков. А если, допустим, возрождать эту систему, кто ею должен сейчас заниматься?
– Если бы я знал ответы на эти вопросы, я бы работал в министерстве. Но как бывший учитель литературы и как многолетний руководитель газеты, полагаю: надо полностью жёстче работать над ошибками. Пора избавиться от последствий того курса в образовании, когда учебники истории и литературы внушали молодёжи неприязнь к своей стране. Мол, Отечественную войну-то мы на самом деле не выиграли, а Наполеона не надо было прогонять, Курбский лучше Грозного, да и Тухачевский лучше Сталина… Когда в программу всовывали этот кирпич под названием «Архипелаг ГУЛАГ», где обид Александра Исаевича Солженицына на советскую власть больше, чем правды. Нет, такие кирпичи не делают здание державы прочнее. Школьный учебник, конечно, должен давать объёмную картину нашей истории и культуры, в том числе, освещать и негативные события. Но всё же в истории нашей страны достаточно событий, знание которых позволяет молодому человеку выйти из школы с убеждением, что он живёт в очень перспективной и гораздо более гуманной стране, чем та же Германия, Америка и так далее.
У нас борьба со своей страной превращена в доблесть, а равнодушие к ней – в хороший тон. Хватит убеждать молодёжь, что если писатель не был антисоветчиком, значит, он плохой писатель. Вот Солженицын ссорился с Советской властью, значит, он хороший писатель. Бродский эмигрировал, он хороший писатель. А вот Шолохов не ссорился с Советской властью… Хотя на самом-то деле ссорился, но дверью не хлопал и на радио «Свобода» не проклинал… Значит, не мог он написать «Тихий Дон»…
«Мы все из будущего…»
– Ну, да, есть такой грех – у нас всё заграничное считают лучше своего: вещи, фильмы, даже идеи. Такие вот долгосрочные последствия петровского окна в Европу.
– Почему Плисецкой, творчество которой я глубоко уважаю, поставили памятник практически сразу после смерти, а Галине Улановой до сих пор не поставили? А она была балерина не менее великая. И состоялась гораздо раньше. Да, Уланова умерла на родине. Это недостаток? К 100-летию великого композитора Георгия Свиридова поставили памятник Ростроповичу. Ведь народ это всё видит и чувствует. И особенно молодёжь. Она думает – а, надо побузить, продемонстрировать, что ты готов уехать… а потом тебя попросят вернуться и наградят, и уж похоронят по первому разряду… То же и с борьбой. Ещё и улицу твоим именем назовут.
– Одному из авторов этого интервью вспоминается поездка вместе с Алексеем Дюминым, он тогда ещё был исполняющим обязанности губернатора Тульской области, к ребятам, которые занимаются раскопками братских могил советских солдат времён Великой Отечественной войны.
– От главы региона очень многое зависит в воспитании молодёжи. Если он сам патриотически настроен, делает реальное дело, а не устраивает «пермскую аномалию» – то и настроение населения будет соответствующим. А станут в городе, как это было в Перми, ставить на улицах за огромные деньги какие-то постмодернистские головоломки под названием городская скульптура, – народ насторожится: куда деньги вбухивают, когда ЖКХ сыплется…
Однако патриотом ныне быть не выгодно: ни на госслужбе, ни в искусстве. Помните фильм «Мы из будущего»? С точки зрения воспитания лихо этот фильм сделан, умно, сильно, тонко. Авторы предложили: вот ты, чёрный копатель, попробуй, встань на место тех ребят, черепа и кости которых ты теперь отбрасываешь в сторону, ища рыцарские кресты в земле. И вы думаете, этот фильм получил много профессиональных премий?
– Ну, Золотой орёл за лучший монтаж, награда «MTV— Россия» за лучшие драки…
– Самим-то не смешно? То есть, в творческом сообществе укоренилось презрение к патриотическому искусству. Совсем фильм замолчать нельзя, так нате вам – за лучшие драки… Зато Сокурову, которого до конца досмотреть можно только по приговору суда, дают «за выдающийся вклад в искусство». Посмотрите списки лауреатов Государственной премии, театральной «Золотой маски», киношной «Ники»… Вопросы есть? Вопросов нет. Причём, такое отношение сформировалось при Ельцине в 1990-е годы и продолжается до сих пор, когда у страны совсем другие вожди и цели. На ассенизационной машине в будущее не въедешь!
– Юрий, на акции «Бессмертный полк» – и в прошлом, и в позапрошлом году – было очень много молодых лиц – внуков, правнуков победителей. Как думаете, те ребята, которые вышли на молчаливую «навальновскую» манифестацию, пойдут в этом символическом полку 9 мая?
– Я думаю, значительная их часть, конечно, пойдёт. Слава Богу, война и Победа для большинства из них – пока ещё незыблемая ценность, хотя дискредитация идёт полным ходом. Но и семей с искажённой исторической памятью уже немало. Вот, например, хочу напомнить, что Иван Денисович-то у Солженицына, страдания которого в лагере вызывают естественное сочувствие к герою и ненависть к репрессивной системе, сидел, между прочим, за дезертирство… Все думают, что он или колосок украл, или анекдот рассказал, а он сидел за то, за что сажают в любой воюющей стране. И не воюющей тоже.
В том-то всё и дело, что на очередную бузу и самопогром поднимают людей, эксплуатируя их патриотическое сознание, подменяя борьбу с коррупцией борьбой с государством. А в наших специфических русских условиях снос режима – это снос страны. Мы это наблюдали и в 1917 году, и в 1991-м. Вот это надо объяснять молодёжи. Но в таком случае не надо снимать подловатых сериалов на казённые деньги. Не надо создавать фильмы типа «Викинга», где наша древняя история изображается чуть ли не с гадливостью и передёргиванием фактов…
– Юрий, с одной стороны, вы немножко нас успокоили насчёт молодёжи, с другой, наоборот, взволновали и встревожили.
– Вы со мной разговариваете, как с политическим деятелем. А я не рвусь в политику, я писатель. И со своего писательского места пытаюсь докричаться, чтобы услышали, в том числе и молодёжь. Пытаюсь что-то предпринимать…
– Например, пишете пьесы на актуальную тематику, в том числе и политическую – идущий в Театре сатиры ваш «Чемоданчик» – очень зло и смешно препарирует политические игрища современности…
– Ну и во МХАТе имени Горького сейчас репетируют мою новую комедию «Золото партии». И там один из персонажей – молодой революционер, у него подпольный ник «Чегеваров». Это, по-моему, новый типаж. Но не сбивайте меня, я не об этом хочу сказать. В своё время по просьбе власти «Литературная газета» в нелегких условиях создала общефедеральную премию «За верность Слову и Отечеству» имени Дельвига. Как возникла эта идея? А так: из кремлёвского окошка заметили, что вся литературная молодёжь оказалась в орбите трёх премий: «Большой книги», «Букера» и «Нацбестселлера», которые из всего потока выбирают именно протестную, причём в дурном смысле, а также антисоветскую, антирусскую, брюзжащую литературу. Патриотический тренд там «не катит». Решено было ради равновесия создать премию для здоровых сил отечественной словесности. Мы пять лет этой премией занимались… Естественно, нам помогало государство, потому что откуда у нас такой премиальный фонд, чтобы можно было миллион давать за первое место. Премию раскрутили, она стала популярна, писатели, у которых есть патриотическая завитушка в мозгах, воспрянули духом, почувствовали себя вновь нужными стране. И что вы думаете? В этом году премию тихо прикрыли. Причём для всех выше перечисленных премий деньги нашлись. У меня после этого, честно говоря, руки опустились. Если у российского двуглавого орла обе головы начинают мыслить либерально, эта птица скоро сдохнет. А ведь скоро выборы… Такое впечатление, что власть решила покончить с собой! Наша с вами задача – повиснуть у неё на руке и не дать спустить курок, нацеленный в висок.