ти, и поднимая опасную тему, знал, что навлеку на себя негодование «граждан мира», предпочитающих зарабатывать на жизнь почему-то в России. Но от вас-то, Александр Гамов… Вы мне объясните, что плохого, если человек озаботился судьбой своего народа? Почему якуту или татарину можно, а русскому нельзя?
– Скажем прямо: нас тема национальности просто пугает. На этой почве проливается очень много крови. Нужно ли сейчас муссировать эту тему, да ещё с таким посылом – о русских? Русские огромная нация, если этот медведь начнёт ломать посудную лавку, мало не покажется никому.
– Во-первых, не такая уж и огромная, неуклонно убывающая, а если сравнивать с занимаемой территорией, так и просто маленькая. Во-вторых, чтобы медведь не начал ломать лавку, надо хотя бы изредка интересоваться его здоровьем, самочувствием, спрашивать, как ему, косолапому, живётся, какие у него вопросы к власти, к самому себе. И тема это взволновала меня не сегодня. Хочу, кстати, напомнить, что в конце 93-го года в «Комсомольской правде» вышла моя статья, которая так и называлась «Россия накануне патриотического бума». Тогда все тоже говорили: какой патриотизм, это слово практически под запретом, его не услышишь ни на радио, ни на телевидении. Тем не менее я оказался, прав, власть вскоре очень озаботилась дефицитом патриотизма, без которого страна как организм без иммунитета. Жаль только, что патриотизм сегодня насаждают ровно те силы и персонажи, которые рушили его в 90-е. Впрочем, и это я в той статье предсказал.
– Юрий, а вы не преувеличиваете значение и потребность в этом чувстве? Мир сейчас настолько открыт и доступен, люди стремятся к единению, становятся людьми мира, границы государств если не стираются насовсем, то во многом становятся условными. Какой тут патриотизм?
– История показывает, что без развитого патриотизма, не переходящего, естественно, в шовинизм и ксенофобию, невозможно развитие страны. Именно на патриотизм, на духовный подъём, на пассионарную энергию (термин Льва Гумилёва) опираются главные свершения и прорывы. Если бы не было подъёма патриотизма, то мы бы никогда не победили в Великой Отечественной войне. Заметьте, со второй половины 30-х годов абсолютный интернационализм советской власти вдруг обрусел. Вспомнили наших героев – и Александра Невского, и Суворова, и Кутузова, даже над русскими богатырями издеваться перестали. Появились книги, фильмы на эту тему, песни, памятники и т. д. Почему? Потому что вступать в большую войну, будучи в ссоре с самым многочисленным народом страны, нельзя. Вот и одумались… отчасти…
– Но сейчас же другая обстановка. Гитлера нет, слава тебе Господи.
– Кто Вам сказал? Разве мы не находимся опять в конфронтации с консолидированным Западом? Разве НАТО не упирается в наши границы, как печень в ребра, после хорошей выпивки? Но если тогда Запад был консолидирован, отчасти насильно, фашисткой Германией, то теперь, сами знаете кем…
– Кем?
– Соединенными Штатами Америками. Знаете такую страну? Против нас объявлены санкции, перспектива военного конфликта за океаном обсуждается открыто. Этого мало? Но моя книга не про это. Я попытался осмыслить судьбу русского народа, его место в нынешней системе государства, разобраться, чем был русский народ в советской цивилизации. Делать вид, будто проблемы русских в России сегодня нет, это оказывать плохую услугу государству российскому. Кстати, хорошо сказал как-то Рамазан Абдулатипов о том, что у нас беспокоятся о судьбе малых народов, и это правильно, но часто забывают поинтересоваться, а как живётся самому большому народу? А ведь именно от его самочувствия в конечном счёте зависит стабильность страны.
– Но это же не связано с чувством национальной ущемленности! По нашему разумению, бедствия народа в большей степени связаны с другими факторами: экономическими, политическими.
– Разумеется, экономические и политические проблемы влияют на этнические, и наоборот, но природа у них разная. Советская власть тоже считала: если идеология ставит интернациональную, классовую солидарность и экономические связи выше национальных интересов, то так оно и есть на самом деле. В результате, мы получили распад Советского Союза именно по национальному признаку, да ещё с кровавыми столкновениями в «спорных регионах». Если вы сейчас проедетесь по бывшим республикам СССР, то увидите: там построены этнократические государства при полиэтническом населении. В некоторых лимитрофах к русским относятся деликатно, в других, в той же Прибалтике, по-хамски. Но суть от этого не меняется: интересы титульной нации там стоят на первом месте.
– Но мы же в России не хотим строить такое государство, как, скажем, в Прибалтике. Мы не хотим делить людей по национальному признаку, у нас страна многонациональная.
– А я и не предлагаю строить у нас мононациональное государство, тем более – по образцу прибалтийского апартеида! Во-первых, это невозможно: Россия – многонациональное федеративное государство. И слава богу! Я говорю о том, что, скажем, у якутов, карелов, аварцев, калмыков помимо общефедеральных устремлений, всегда были и будут свои сугубо этнические интересы. И осуществляются они через структуры и органы автономий, гарантированные конституцией. А у русских автономии нет и быть не может в силу историко-географических причин. Значит, должно быть что-то другое. «Русский приказ» при правительстве РФ, Русский совет при президенте… Но ничего такого нет. Почему? Мы тоже народ, а не этнический эфир!
– Но чувство своей национальной идентичности входит в нас с молоком матери, и оно проявляется. Вот, например, однажды в Париже среди ночи довёлось услышать, как нестройный хор пел – вы не поверите: «Россия, священная наша держава». Вот здесь, дома, тех соотечественников, может, и не заставишь спеть гимн, а там – пожалуйста, без понуканий, да с азартом, с гордостью!
– Скажу более… За границей наши сограждане разных национальностей для простоты представляются русскими. А вот на нашем российском телевидении (да и на радио тоже) я что-то вообще не слышал, чтобы кто-то отрекомендовался русским. Аварец гордо говорит, что он аварец, татарин то же самое, еврей – так и всенепременно подчеркнёт, что он еврей. А русский – промолчит. Неинтеллигентно, вроде как…
– Может быть, русские просто не хотят обидеть других?
– А почему, называя себя русским, я кого-то обижаю? Почему армянин или грузин, давно живущие в Москве и говорящие только по-русски, подчёркивая свою национальность, никого не обижают? Более того, они обидятся, если их назовут русскими. Но русским тут же начинают шить великодержавный шовинизм. А где вы его увидели? Разве кровавые конфликты на окраинах СССР допустили русские шовинисты? Нет, кремлёвские интернационалисты во главе с Горбачёвым и Шеварднадзе.
– То есть, каким это образом? КПСС же просто холила и лелеяла национальные чувства народов в республиках, отделившихся потом от СССР.
– Верно. Я и считаю, что национальные чувства, национальную культуру, язык надо охранять и поощрять. В том числе и русский. Распад СССР с межнациональными кровавыми столкновениями, с дискриминацией русского населения в некоторых республиках стал возможен как раз потому, что советская власть, оберегая национальные чувства народов, сквозь пальцы смотрела на оформление и политизацию национальных общин в той же Латвии, Эстонии или Литве, совершенно не заботясь о формировании русских общин. Более того, все попытки русских консолидироваться пресекались КГБ. Андропов терпеть не мог национально сориентированную русскую интеллигенцию, он их называл «русистами». При нём «русистов» репрессировали гораздо чаще, чем, допустим, либералов-западников.
А теперь поиграем в «альтернативную историю», представьте себе: в той же Прибалтике в 91-м году оказались нормальные, сплочённые, имеющие свои структуры, актив, русские общины. Даже если бы Прибалтика отделилась (в чём я сомневаюсь) там бы сформировался другой правящий слой, другие парламенты с решающим голосом русского населения. И сегодня Прибалтика не была бы форпостом НАТО. Вот как случается, когда в Кремле недолюбливают «русистов». Та же история в Грузии. А начиналось всё с жупела придуманного великорусского шовинизма. Какой шовинизм, если братьям Аксаковым ещё в середине XIX века полиция запрещала по Москве ходить в русских национальных одеждах!
– Считалось, что маленькие народы надо оберегать, чтобы они не ассимилировались с большим народом, не исчезала их культура, их язык, их надо было поддерживать. А русских так много, это такая сильная нация, государствообразующая, зачем их защищать?
– Ну, да, конечно, а как же! Русских надо бросать на все авралы, прорывы, затыкать ими военные ошибки, экономические провалы, перераспределять средства на окраины! Большой этнос, старший брат, ему положено терпеть. В итоге в середине 1970-х Нечерноземье, а на самом деле Центральную Россию, пришлось восстанавливать, как после войны. ЦК КПСС специальное постановление принял не без влияния «деревенской прозы»: Распутин, Абрамов, Белов… Ну, ладно, большой, так большой… Но теперь, когда мы стали самым большим разделённым народом, когда в лимитрофах русские оказались меньшинством, кто защитит их интересы? Москва? Что-то не слышно. Хорошо, что во главе иных новых стран оказались разумные люди… А там, где оказались неразумные?
– В своей книге вы приводите эпизод, когда журналистка из Канады, послушав одного из выступающих из России, спросила: «А что, разве русские писатели к нам больше не ездят?» – «С чего вы взяли, что эти нерусские, которые ездят?» Она говорит: «Русские свою страну так не хают».
– Да, это правда.
– А почему мы не должны выявлять какие-то недостатки, проблемы, больные места? Ведь для того чтобы вылечить пациента, врач сначала ставит диагноз.
– Критика и охаивание не одно и то же. Нормальная позиция: да, моя страна не идеальна, в ней множество недостатков, которые я хочу изжить. Но в любом случае – это моя страна, которую я буду защищать, отстаивать – её традиции, принципы, её границы, включая наш Крым. Я буду радоваться её достижениям, успехам, обличать пороки и провалы. Но совсем другое дело, если люди, которые представляют СМИ или литературу, считают нашу российскую цивилизацию тупиковой, о чём любят порассуждать, представляя нашу Державу за рубежами. Ни от французских, ни от американских журналистов я не слышал ничего подобного. От наших постоянно. Стоит ли удивляться, что у многих из них двойное гражданство.