– Вы в своё время поднимали очень острые проблемы молодёжи, которые темы не всегда нравились нашим руководителям. И мне интересно теперь, если бы вы писали про современную молодёжь, какую бы вы тему подняли?
– Молодёжь всегда острее других реагирует на несправедливость, в том числе социальную. Не случайно революцию делают в основном люди юные, горячие, не отягощённые жизненным опытом, гражданской и семейной ответственностью. Впрочем, наши дети и внуки живут, увы, в показательно несправедливом обществе, где трудно удержаться от протестных настроений. Я говорю не о той небольшой части молодёжи, которая изначально заточена на бузу, беспорядки, сокрушение власти только потому, что это власть. Такие бузотёры есть в любой, даже самой благополучной стране. К сожалению, эти сокрушительные настроения овладевают ныне и законопослушной (в хорошем смысле) молодёжью. Овладевают теми, кто просто хочет учиться, работать, делать карьеру, строить дом, растить детей, отдыхать… Но наш постсоветский социум сложился таким удивительным образом, что для честного, трудолюбивого, целеустремленного молодого человека эти рутинные в стабильном обществе цели почти не достижимы. Если бы это происходило на фоне общей скудости или жёсткого общенационального режима экономии, тогда ещё другое дело. Ради будущего можно и потерпеть. Но само слово «будущее», заметьте, как футурологическая категория почти отсутствует в кремлёвской риторике, в лучшем случае говорят о 2024 годе.
Тем временем мы живём в стране, где верхний слой незаслуженно, я бы сказал, преступно богат и по-хамски выставляет свою роскошь напоказ, точно стероидную мускулатуру на соревновании по бодибилдингу. «И зреют грозди гнева», как писал Шекспир, чья фамилия, кстати, переводится примерно так: потрясающий копьём. Именно сейчас я составляю том публицистики для моего собрания сочинений, выходящего в АСТ, и обратил внимание на то, что в статьях 1990-х годов, как заклинание, я повторяю одну мысль: спешно выстраивая несправедливое общество, мы рискуем получить новый 1991-й. Но кто слушал тогда писателей? Над нами посмеивались: нищие правдоискатели… А теперь? Наш класс сверхбогатых был создан искусственно за счёт государственных средств и общенародной собственности. Это была силовая акция, в 1993-м поддержанная танками. Очередные кремлёвские мечтатели видели класс собственников как локомотив модернизации и опору демократического трона. Вообразите, что Сталин решил после войны за счёт разорения колхозов воссоздать кулачество для решения продовольственного вопроса, весьма болезненного после войны: почитайте тех же писателей-деревенщиков. Но ему такое даже в голову не пришло.
Ельцину пришло. Однако нувориши оказались ненадёжными и неумелыми партнёрами для власти, а для народа – откровенными мироедами. Выданные им для развития куски общенационального достояния были разворованы и переправлены за границу, фактически отняты у основной части населения. Ради чего? Развития? Где оно по большому счёту? Слышны оправдания: капитал не знает границ! Возможно… А общенародная собственность знает? Туда же, за рубежи, при первой же возможности переправляются и семьи наших нуворишей. В обворованной стране жить неуютно, даже опасно. То же самое можно сказать и о наших высших чиновниках. Сколько их уже перебралось после отставки на лазурные берега! Не счесть. Программу «Вести» надо бы начинать с демонстрации портретов наших госмужей и госжён, имеющих двойное и тройное гражданство. Ведь они – главное стратегическое оружие наших «заклятых партнёров».
Сколько было говорено-переговорено по поводу триллионов, которые утекают из страны. Без толку: как утекали, так и утекают. И дело даже не в том, что там они превращаются в яхты, виллы, отели, бейсбольные команды, галереи шедевров искусства, часто поддельных, а в том, что именно этих средств не хватает на то, чтобы здесь, в России, наша молодёжь достойно начинала жизнь, а старики достойно заканчивали свой трудный век. Грубо говоря, из-за того, что неведомый владелец металлургического комбината, который страна, изнемогая, строила две пятилетки, прикупает в Монте-Карло самую дорогую недвижимость, у нас и не хватает средств, чтобы обеспечить реально бесплатные образование и здравоохранение, чтобы были достойные зарплаты у молодых специалисты, чтобы ипотека была не 6—7 %, а как в Европе, – 1,5 %.
Социальная пропасть между большинством и меньшинством в России уже напоминает Гранд-каньон. Не оттого ли у нас теперь охранники в чёрном в каждом закутке, а раньше хватало участкового с пустой кобурой. Ну, не может профессор получать в сто раз меньше, чем ректор того же вуза? В результате, профессора окажутся на тех же баррикадах, что и студенты… А может, всё-таки лучше окоротить алчность меньшинства, дабы обеспечить лояльность большинства? Или те, кто принимают решения, как раз и составляют ядро алчного меньшинства?
Кстати, в этом году уже и на «Территории смыслов», где собирают проправительственную молодёжь, в полный голос заговорили о социальной несправедливости: мол, почему учитель получает 15 тысяч, а офицер полиции – 50 тысяч и выше. О недопустимо низкой оплате преподавателей, врачей, библиотекарей, музейщиков, провинциальных актёров твердят давно и безрезультатно. Но обратите внимание, как умело гнев молодёжи переключают на силовиков, зачастую рискующих своей жизнью. И вроде бы нет армии чиновников, втрое разросшейся по сравнению с советским периодом, как будто нет высокооплачиваемой, но не особо утруждающей себя обслуги госкорпораций? А ведь они получают, ничем не рискуя, на порядок больше полицейского.
– Я хотела зачитать фразу девушки, которая говорит: я работаю 8 лет в детдоме, и я не могу взять ипотеку, и с другой стороны – это цитата – хорошо, что мне не дали, всё равно выплата месячная будет больше, чем моя зарплата. И потом она говорит много раз, в камеру: как мне жить, скажите? как мне жить? Мне интересно, что вы на этот счёт думаете.
– Это как раз то, о чём мы говорим. Если власть не озаботится справедливым перераспределением средств, то обездоленная и обиженная часть общества озаботится сменой власти. И не надо надеяться на умный рынок, он бывает только при умной власти. У большевиков во времена НЭПа хватило ума ввести так называемый партмаксимум, когда они увидели, как вчерашние герои Гражданской войны и подпольщики, возглавив тресты и заводы, стали получать безумные деньги, на порядки превосходившие зарплаты рабочих. Начались волнения. Шествия. Забастовки. Кронштадтский мятеж. С тех пор, до самого падения советской власти, сохранялся принцип: жалованье руководителя не должно значительно превосходить оплату труда квалифицированного исполнителя, максимум в два-три раза. Может быть, поучиться у большевиков и ввести «капмаксимум»?
Не надо забывать: в капитализм мы шагнули не из тёмного феодализма и крепостничества, а из социализма с его пусть и небогатой, но достаточно справедливо по сравнению с сегодняшним днём устроенной жизнью. И тут вряд ли стоит рассчитывать на неведение тех, кто родился после 1991 года. Семья – источник довольно точных исторических сведений, и, по моим наблюдениям, левые, даже просоветские взгляды всё более популярны среди молодых.
– Девушка-студентка говорила на этом сборе, «Территория смыслов», у нас есть одно решение – революция. Мы не хотим революции, и тем не менее она готова вспыхнуть, потому что нет никаких социальных гарантий, нам приходится работать по ночам, чтобы оплачивать якобы бесплатное образование.
– Отсутствие справедливых стартовых условий и чётко работающих социальных лифтов – это верный путь к нелояльности молодёжи. У нас складывается откровенно кастовое общество. Куда ни придёшь, тебе тут же расскажут о молодом оболтусе-начальнике, у которого где-то наверху сидит родня, она-то и отправила отпрыска на кормление в сытную структуру. Это становится бедствием, рискуя перерасти в «оболтусократию», причём на самом высоком уровне. Число управленцев, поставленных руководить сферой, в которой они ничего не смыслят, удручает. Речь идёт о стадах «кормленцев», вместо управленцев. Это напоминает всероссийский призыв колченогих в балет. Махровое кумовство, по-научному, непотизм, – одна из главных примет современной России, особенно в субъектах федерации, где к тому же зреют гроздья межнациональных конфликтов. И вы хотите, чтобы обидчивая молодёжь относилась к этому с пониманием? При Советской власти подобные проблемы, конечно, тоже имелись, зачем скрывать, но с ними пытались бороться с помощью рабфаков, комсомольских призывов в «закастеневшие» (от слова «каста») сферы, например, в дипкорпус или международную торговлю. А сейчас? Что-то давно ничего не слыхать про «президентскую тысячу»…
Иногда мне кажется, некие внутренние силы специально ссорят молодёжь с властью. Но девушка, заметьте, всё равно говорит: мы не хотим революции, студентка смутно понимает, что плодами переворота воспользуется не она, ей после новой разрушительной бузы не то что на ипотеку – на хлеб не хватит. Всё надо будет заново отстраивать после очередной разрухи. Думающая молодёжь подспудно сознает: буза, высокопарно именуемая революцией, лишь ухудшит положение в стране, если не разнесёт её в клочья. Но и власть в свою очередь не должна давать реальные поводы для разрушительных настроений ни молодым, ни пожилым. Сытой исторической дремоты власти не простят.
– Ещё там девушка одна говорит, что нет никаких, как раньше, общежитий, и это тоже задавливает их, потому что – которые по ночам должны работать – а почему с общагами всё стало так?
– Нельзя всё превращать в коммерцию, особенно будущее страны. Конечно, можно экономить и на молодёжи, в том числе на студенческих общежитиях. Но, может быть, лучше экономить на тех, кто извлекает незаслуженную выгоду из некогда общенародной собственности? Обидятся? Возможно. Но, слава богу, газ нам пока ещё дают обильные недра, а не перекормленные кишечники нуворишей. Переживём как-нибудь. А если уж мы встали на путь тотальной коммерциализации, то пусть и государство переходит на самоокупаемость, не требуя с нас налогов. Гипербола? Разумеется… Но если у гражданина появляется вопрос, зачем он платит налоги, то петушок на кремлёвской маковке должен вопить «Караул!». Однако птица молчит, и наш правящий класс продолжает царствовать лёжа на боку…