Через сорок пять минут после, того как Майкл вышел за дверь, в нее вошел Джуд. Следом за ним – агент Стерлинг. Бриггс – последним. Он остановился посредине номера, рассматривая покрывающие пол бумаги.
– Объясните. – Если Бриггс ограничивался односложными командами, это явно плохой знак.
– По расчетам Слоан, в течение последних шестидесяти лет каждые три года убивали девять жертв, причем с каждой серией связан отдельный почерк. – Дин говорил кратко, подчеркнуто бесстрастно, передавая самую суть. – Дела не имеют географической привязки, нет повторяющихся юрисдикций. Методы убийства чередуются в предсказуемом порядке, и этот порядок соответствует первым четырем убийствам, которые совершил наш неизвестный субъект. Мы считаем, что речь идет о крупной группе, вероятно, похожей на секту.
– Наш неизвестный субъект не принадлежит к данной секте, – продолжила я. – Эта группа не афиширует свое существование, а именно эту цель преследуют дополнительные элементы почерка нашего субъекта – числа на запястьях, тот факт, что последовательность Фибоначчи определяет не только даты убийств, но и точные места.
– Он лучше их. – Слоан не составляла психологический портрет. Она констатировала то, что в ее глазах было фактом. – Любой может совершить убийство в заданную дату. Все это… – Она показала на бумаги, аккуратно разложенные на полу. – Это примитивно. Но это? – Она повернулась к карте на окне, к изображению спирали. – Вычисления, планирование, то, как он добивается, чтобы нужные события случились в нужное время. – Почти виноватым тоном Слоан произнесла: – Это совершенство.
Ты лучше их. В этом и смысл.
– Мы знали, что числа на запястьях жертв содержат сообщение, – сказала я. – Мы знали, что они имеют значение. Мы знали, что они обращены не только к нам.
А к ним.
– Хватит, – резко произнес Джуд. – Закончили. – Он не мог приказать агенту Стерлинг остановить расследование. Это было не в его компетенции. А вот мы – были. Он принимал окончательное решение о том, будем ли мы участвовать в конкретном расследовании. – Вы все, – обратился он к Дину, Слоан и ко мне. – Это мое решение. Мой долг. И я говорю: хватит.
– Джуд… – Стерлинг говорила спокойно, но мне послышались в ее голосе нотки отчаяния.
– Нет, Ронни. – Джуд повернулся к ней спиной, глядя в окно сквозь чертежи Слоан, все его тело было напряжено, как тетива лука. – Я хочу добраться до Найтшейда. Всегда. И если за этим стоит более крупная группировка, виновная в том, что случилось со Скарлетт, я хочу добраться и до них тоже, черт побери. Но я не стану рисковать жизнями этих детей. – Мысль о выходе из расследования убивала Джуда, но он был непоколебим. – Вы получили от них все, что нужно, – сообщил он Стерлинг и Бриггсу. – Вы знаете, где субъект нанесет удар. Знаете когда. Знаете как. Черт, вы даже знаете почему.
В окне можно было различить отражение Джуда. Достаточно четко, чтобы увидеть, как дрогнуло адамово яблоко, когда он сглотнул.
– Это мой долг, – повторил Джуд. – И я вам говорю: если вам понадобится еще какая-то консультация, вы пришлете материалы в Куантико. Мы уезжаем. Сегодня.
Прежде чем кто-то успел ответить, дверь номера открылась. За ней оказалась Лия, которая выглядела в высшей степени довольной собой. У нее за спиной стоял Майкл, с ног до головы выпачканный грязью.
– Что… – начал было Бриггс, но тут же поправился: – Не хочу этого знать.
Лия прошла в фойе номера.
– Мы даже не выходили наружу, – объявила она, соврав всем в лицо с пугающей убедительностью. – И я определенно не обчистила кучку профессионалов, которые заглянули поиграть в покер в «Розу Пустыни». К слову, понятия не имею, почему Майкл перепачкан грязью.
Грязная капля упала с волос Майкла на пол.
– Приведи себя в порядок, – сказал Джуд Майклу. – Все, соберите вещи. – Не дожидаясь ответа, Джуд направился в свою комнату. – Взлет через час.
Глава 45
– Надеемся, вам у нас понравилось. – Консьерж встретил нас в лобби. – Вы так внезапно уезжаете.
В его интонации послышался вопрос. Или даже огорчение.
– Все дело в моей ноге, – с совершенно невозмутимым видом ответил Майкл. – Хромаю постоянно. Думаю, вы понимаете.
Не то что бы эти объяснения что-то объясняли, но консьерж был достаточно смущен, чтобы не задавать дополнительных вопросов.
– Да-да, конечно, – поспешно согласился он. – Нужно только, чтобы вы кое-что подписали, мистер Таунсенд.
Пока Майкл разбирался с бумагами, я оглянулась на лобби. У стойки администрации в очереди стоял десяток посетителей, ожидавших заселения. Я старалась не думать о том, что через три дня любой из них – пожилой мужчина, человек в толстовке с лого спортивной команды, мать с тремя маленькими детьми – любой из них может быть мертв.
Следующее – нож. Я понимала – всем своим существом, физически, – сколько боли может причинить нож. «Мы не закончили, – яростно подумала я. – Все еще не кончено».
Казалось, будто мы сбегаем. Будто признаем поражение. Я почувствовала себя, как когда-то в двенадцать, когда полиция задавала мне вопросы, на которые я не могла ответить.
– Извините, – произнес чей-то голос. – Слоан?
Я повернулась и увидела Тори Ховард, одетую как обычно – в темные джинсы и майку. Казалось, она смущена – чего я в ней никогда раньше не видела.
– Прошлой ночью нам не довелось познакомиться, – сказала она Слоан. – Я Тори.
Смущение, мягкий голос, то, что она знала Слоан по имени, то, что она соврала ФБР, чтобы сохранить в тайне отношения с Аароном…
«Ты тоже любишь его, – поняла я. – Ты не можешь его разлюбить, что бы ты ни делала».
– Уезжаете? – спросила Тори у Слоан.
– С вероятностью девяносто восемь целых семь десятых процента это утверждение – верное.
– Мне жаль, что вы не можете остаться. – Тори снова помолчала и тихо добавила: – Аарон хотел бы получше с тобой познакомиться, правда.
– Аарон рассказал вам обо мне? – Голос Слоан слегка дрогнул.
– Я знала, что у него есть единокровная сестра, которую он никогда не видел, – ответила Тори. – Знаешь, ему было интересно, кто ты. Когда ты заслонила его в ту ночь и я увидела твои глаза… – Она помолчала. – Несложно было сложить два и два.
– Строго говоря, этот вопрос был не математический.
– Он за тебя переживает, – сказала Тори. Я всей душой понимала, чего ей стоит произнести эти слова, потому что она не могла быть до конца уверена в том, что она сама Аарону небезразлична. – Он за тебя переживал еще до того, как узнал, кто ты.
Слоан обдумала это утверждение. Стиснула губы, а затем выпалила:
– Насколько я понимаю, существует огромная вероятность, что ваши отношения с Аароном имеют интимную и/или сексуальную природу.
Тори даже не вздрогнула. Она была не из тех, кто позволяет другим разглядеть свою боль.
– Когда мне было три… – Голос Слоан сорвался, и она отвела глаза, чтобы не смотреть прямо на Тори. – Грэйсон Шоу пришел в номер моей матери, чтобы познакомиться со мной. – Ей стоило больших усилий произнести эти слова – но Тори еще тяжелее было их услышать. – Мама одела меня в белое платье, посадила в спальне и сказала, что, если я буду хорошей девочкой, папочка нас заберет.
«Белое платье», – подумала я, ощущая, как все внутри сжимается, как сердце болит за Слоан. Я знала, чем кончилась эта история.
– Он нас не забрал. – Слоан не стала вдаваться в детали произошедшего тем вечером. – И моя мать его не сильно интересовала.
– Поверь мне, девочка, – ответила Тори со сталью в голосе. – Я усвоила урок насчет того, что бывает, если оказаться в постели с Шоу.
– Нет, – настойчиво произнесла Слоан. – Я не это имела в виду. Мне это сложно. Я не очень хорошо умею объясняться с людьми, но… – Она шумно втянула воздух. – Аарон передал ФБР доказательства того, что действия Бо были самообороной – доказательства, которых они иначе никогда бы не нашли. Полагаю, есть очень высокая вероятность, что он сделал это ради вас. Я думала, Аарон такой же, как его отец. Я думала…
Она думала, что Тори – как ее мать. Как она сама.
– Аарон борется за вас, – уверенно произнесла она. – Вы сказали, что он переживает за меня, но и вы тоже для него важны.
– Сегодня утром с Бо сняли все обвинения, – наконец хрипло произнесла Тори. – Это Аарон сделал?
Слоан кивнула.
Прежде чем Тори успела ответить, у меня в сумке зазвонил телефон. Я хотела проигнорировать звонок или сбросить вызов, но какой смысл? Теперь, когда нас отозвали с расследования, мне больше не на что было отвлечься. Некуда бежать.
– Привет. – Я ответила на звонок, отвернувшись от остальных.
– Кэсси.
Отец так произносил мое имя, словно это было иностранное слово, которое он выучил, но так и не научился произносить без акцента.
– Результаты исследований пришли, – сказала я, чтобы ему не пришлось. – Они нашли кровь. Ее кровь, так? – Он не ответил. – Тело, которое они нашли. Ее тело.
На другом конце телефонной линии послышался резкий вдох. Потом неровный выдох.
Дожидаясь, пока отец вернет себе способность говорить и сообщит мне то, что я и так уже знала, я отошла к выходу. Вышла на солнце, на легкую январскую прохладу. Перед зданием был фонтан – огромный, цвета оникса. Я подошла к его краю и посмотрела вниз. Мое отражение колебалось на поверхности, темное, скрытое тенью.
– Да, ее.
Когда мой отец произнес это вслух, я поняла, что он плачет. По женщине, которую едва знал? Или по дочери, которую узнал не лучше?
– Бабушка хочет, чтобы ты приехала домой, – сказал отец. – Я могу отпроситься с работы на какое-то время. Устроим похороны, сделаем все…
– Нет, – сказала я. Послышался топот маленьких ножек – девочка подбежала к фонтану рядом со мной. Маленькая девочка – та же, которую я видела несколько дней назад у магазина сладостей. Сегодня на ней было фиолетовое платье, а за ухом – сложенный из белой бумаги цветок.