Еще одна бесконечная пауза, на этот раз более напряженная.
– Ладно, – отрывисто ответила Тори. – Говори, что тебе нужно.
Я ощутила, как Тори переключается из одного режима в другой – от неприкрытой скорби к готовности защищаться, а затем на непринужденную манеру, которую я видела у Лии. Что-то имеет значение, только если ты сама это допускаешь. Люди имеют значение, только если ты сама это допускаешь.
– Кэсси? – Слоан опустила телефон. Я шагнула вперед. Дин встал рядом с ней с другой стороны, и теперь мы стояли лицом друг к другу, а телефон лежал между нами на кофейном столике.
– Мы хотели рассказать вам об убийце, которого мы ищем, – сказала я.
– Богом клянусь, если вы опять про Бо…
– Мы расскажем вам об убийце, – ровным голосом продолжила я. – А потом вы сами решите. – Тори замолчала, и мне показалось, что она вообще повесила трубку. Я взглянула на Дина. Он слегка кивнул, и я заговорила: – Человек, которого мы ищем, убил пятерых с первого января. Четверо из пяти были в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти. Хотя это может означать, что наш убийца испытывает особый интерес к этой возрастной группе из-за его или ее прошлого опыта, мы уверены, что наиболее вероятное объяснение – и оно лучше всего согласуется с природой этих преступлений, – что убийца тоже молод.
– Мы ищем человека, которому немного за двадцать, – продолжал Дин. – У него есть причина ненавидеть казино в целом и «Мэджести» в частности. Скорее всего, он хорошо знает Лас-Вегас и привык, что его не замечают. Это одновременно его оружие и причина его гнева.
– Наш убийца привык, что с ним не считаются, – продолжала я. – Скорее всего, у него IQ на уровне гениальности, но в школе оценки были плохие. Он может играть по правилам, но не чувствует вины, когда их нарушает. Он не просто умнее, чем кажется со стороны, – он умнее тех, кто создает правила, умнее тех, кто дает задания, умнее тех, с кем и на кого он работает.
– Убийство – это акт доминирования. – Дин говорил тихо, сдержанно, но в его голосе слышалась убежденность – такая, как бывает у тех, кто говорит о собственном опыте. – Убийцу, которого мы ищем, физическое доминирование не интересует. Он не станет уклоняться от драки, но немало драк он проиграл. Убийца доминирует над жертвами ментально. Они проигрывают не потому, что он сильнее, – а потому, что он умнее.
– Они проигрывают, – продолжила я, – потому что он истинно верующий.
– Бо не религиозен. – Тори ухватилась за это – мне показалось, она поняла, насколько хорошо ее сводного брата описывало все остальное.
– Наш убийца верит во власть. Он верит в предназначение. – Дин помолчал. – Он верит, что его чего-то лишили.
– Он верит, – тихо продолжила я, – что настала пора это вернуть.
Мы не стали рассказывать Тори про секту. Учитывая, что Найтшейд был в Вегасе, это знание превратило бы ее в мишень. Вместо этого я перестала рассказывать Тори о нынешнем состоянии ума убийцы и решила развернуть повествование в прошлое.
– Наш убийца молод, – повторила я, – но по уровню организации убийств ясно, что он потратил на подготовку много лет.
Не просто так нам не удавалось определить возраст убийцы, пока он не выбрал Майкла пятой целью. В этих убийствах было столько планирования – опыта, масштаба, мастерства. Достигнуть такого к двадцати одному…
– По всей вероятности, в прошлом наш убийца пережил одно или несколько травмирующих событий – скорее всего, до двенадцати лет. Эти события могли включать в себя физическое или психологическое насилие, но, учитывая, на что он готов пойти, чтобы… – чтобы обратить на себя их внимание. Я не произнесла этого вслух, – чтобы доказать, что он достоин большего, также вероятно, что мы ищем человека, который пережил внезапную потерю и находился в состоянии эмоциональной или физической заброшенности.
– Прекращение насилия, – произнес Дин с душераздирающим спокойствием, – вероятно, стало для него таким же травматическим и формирующим опытом, как и то, что было до того.
– Прекратите. – Тори прошептала то же самое слово, с которого начала разговор, но на этот раз ее голос был хриплым, низким, в нем звучало отчаяние. – Пожалуйста, прекратите.
– Он убивал по схеме, – внезапно заговорила Слоан, тоже шепотом, как Тори. – Последнее убийство должно было произойти в концертном зале «Мэджести». Тринадцатого февраля в концертном зале – вот где все должно было закончиться.
– Убийца думает о вас, Тори. – Дин склонил голову. – Это должны были быть вы – так же, как до этого жертвами стали один из ваших главных соперников, и Камилла, и девушка с темными волосами той первой ночью.
– И Аарон, – сдавленно произнесла Тори уже не шепотом.
Майкл поймал мой взгляд. Он поднял блокнот. В нем было написано: «На пределе». Я кивнула, показывая, что поняла. То, что мы скажем сейчас, может подтолкнуть ее в одну или другую сторону – она поверит нам или будет сопротивляться до последнего, поможет нам припереть Бо к стенке или полностью закроется.
Тщательно подбирая слова, я произнесла:
– Вы когда-нибудь видели, как Бо рисует спирали?
Это была лишь догадка, но к убийствам, которые мы увидели за последние несколько дней, он шел много лет. Если наш психологический портрет был верен, если Бо действительно работал над этим долгие годы, если его болезненные потребности и его планы можно возвести к ранней травме… Ты планировал, ты мечтал, ты тренировался. Ты никогда не позволял себе забыть.
– О господи. – Голос Тори сорвался. Я отчетливо ощутила момент, когда она сломалась. Почти увидела, как она опускается на пол, прижимает колени к груди, безвольно опускает вниз руку с телефоном.
Дин поймал мой взгляд. Положил руку мне на плечо. Я закрыла глаза, поддаваясь его прикосновению.
«Я сделала это с тобой, – подумала я, не в силах прогнать из своих мыслей образ Тори. – Я сломала тебя. Я разрушила тебя, потому что могла. Потому что должна была это сделать».
Потому что ты нам нужна.
– Он рисовал их на земле, – хрипло заговорила Тори. Я хотела сказать ей, что знаю, каково это, когда твои внутренности будто вырезают, каково это – ощущать себя пустой, как будто скорби больше не осталось. – Бо никогда не рисовал их на бумаге, только на земле. Никто не видел их, кроме меня, – он никогда никому, кроме меня, их не показывал.
Это всегда должна была быть ты. Бо убил бы ее. Она была его семьей. Он любил ее, и он убил бы ее. Он должен был, должен был это сделать по причинам, которые я не могла до конца постичь.
– Вам нужно поговорить с ФБР, – мягко сказал Дин. – Ответить на их вопросы. – Он помолчал, давая ей обдумать его слова. – Я понимаю, что прошу о многом, Тори. Я понимаю, во что это вам обойдется.
На собственном опыте. Он знает это на собственном опыте. Дин давал показания против отца. Мы просили Тори так же поступить с Бо.
– Однажды я слышала, как наша приемная мать рассказывала о нем, – произнесла Тори после долгого молчания. – Я слышала, как она говорила… – Я ощутила, какое усилие ей приходится прилагать, просто чтобы выговорить слова. – Бо нашли полумертвым в пустыне. Ему было шесть лет, и кто-то просто бросил его там. Без еды, без воды. Он провел там много дней. – Ее голос слегка задрожал. – Никто не знал, откуда он, кто его там оставил. Бо не мог им рассказать. Два года он не говорил никому ни слова.
Никто не знал, откуда он. Словно костяшки домино, которые падают одна за другой, все, что я знала о мотивах Бо, об убийствах, пришло в движение.
Ты
Они говорят, что могут тебя арестовать. Они думают, что могут обвинить тебя в убийстве. Они думают, что могут засадить тебя в клетку. Они понятия не имеют – кто ты, кем ты стал.
У них нет доказательств.
Говорят, что в «Розе Пустыни» есть видеозапись того дня, когда ты посвятил человека, предназначенного стать пятым. Тот же ломбард, который записал на камеру, как Виктор Маккинни напал на тебя, предоставил записи о том, что ты был там за несколько часов до этого и расшатал кирпич. ФБР утверждает, что они нашли пластиковый пакет с твоими отпечатками. Говорят, что они теперь ищут на нем следы крови Аарона Шоу.
Тори рассказывает им. О том, что научила тебя гипнозу. О том, как мало знает о твоем прошлом.
Ты не задержишься здесь надолго. Ты закончишь то, что начал. Ты займешь свое место за столом. Девятое место.
Девять.
Девять.
Девять.
Еще четверо, и ты закончишь. Еще четверо, и ты сможешь вернуться домой.
Глава 59
Агент Стерлинг и агент Бриггс сидели в комнате для допросов напротив Бо Донована. На нем был оранжевый комбинезон. Руки скованы наручниками. Рядом с ним сидел адвокат по назначению и постоянно советовал своему клиенту не говорить.
Лия, Майкл, Дин и я наблюдали за ними из убежища. Слоан тоже попробовала смотреть, но не смогла.
Она уже третий день носила рубашку, которую подарил ей Аарон.
Нам нужно было признание. Мы предъявили достаточно улик, чтобы убедить полицию выдвинуть обвинения, но, чтобы избежать судебного расследования, чтобы Бо точно заплатил за свои деяния, нам нужно было признание.
– Мой клиент, – настойчиво произнес адвокат, – воспользуется пятой поправкой.
– У вас ничего нет, – сказал Бо Бриггсу и Стерлинг. Его глаза были одновременно лишены эмоций и странно сверкали. – Вы уже второй раз пытаетесь засадить меня в клетку. Ничего не выйдет. Абсолютно ничего.
– Мой клиент, – повторил адвокат, – воспользуется пятой поправкой.
– Девять тел. – Агент Бриггс наклонилась вперед. – Каждые три года. В даты, определенные последовательностью Фибоначчи.
Это была последняя карта, которую мы могли разыграть.
– Продолжайте, – сказал им Майкл. Оба агента слышали его через наушники. – Он удивлен, что вы знаете о других. Заметили, как он на секунду взглянул на адвоката? Возбуждение. Гнев. Страх.