Охранники тоже стали нервничать. Все чаще слышались крики, подгоняющие нас работать. Если судить по мрачным лицам охранников, следивших за емкостью, куда выливались раздробленные камни и куски породы, кусочков, приставших к стенкам, не было, а значит, и возможность быстрого обогащения улетучивалась. Какими бы крепкими не были Айман и Руд, к моменту захода солнца они устали и шли, еле передвигая ноги.
Солнце за один день превратило нас в обожжённых, красных вареных раков. Кожа пока не болела, но все еще было впереди. Звук гонга на ужин прозвучал, когда солнце стало садиться за горизонт и немного повеяло прохладой. Красные, в одних шортах, люди, стали подниматься по отвесной круче, где наверху ждал неприятный сюрприз, унижающий человеческое достоинство. Наверху стоял «владелец» рудника, толстенький негр с четырьмя охранниками. Еще двое были на подстраховке.
Каждого поднявшегося заковывали в кандалы на ногах, заставляли открыть рот и высовывать язык, один негр осматривал полость рта при помощи маленького фонарика. Затем раб должен был стянуть с себя шорты, сесть на корточки и несколько раз прокашляться. Лишь после этого его отправляли в сторону к двум охранникам и он мог пойти получить ужин. Второй раб поднимался на площадку, и вся процедура повторялась. Твердо решив не унижаться перед этими обезьянами, я шагнул на площадку. Когда мне надевали кандалы на ноги, заметил в руках у одного охранника странный предмет, напоминавший медицинский инструмент.
«Анальный расширитель», — промелькнула мысль в голове, хотя готов поклясться, что в жизни раньше не видел подобного инструмента, но сразу возник образ в голове, как применяется данный предмет. Желание геройствовать испарилось мгновенно, покорно открыл рот, затем присел и пару раз кашлянул. Получив отмашку идти, направился за ужином, вспотев от мысли, на что мог нарваться при отказе.
Один за другим выбрались все рабы из карьера, никаких находок в ротовой или иной полости найдено не было. Я даже не представлял, себя как выглядит природный алмаз, а мысль его спрятать просто не приходила в голову. Когда мы ужинали, наш владелец, которого, как оказалось, звали Джон Лакумба, объявил, что в туалет надо сходить до ужина и в специально для этого выделенное сито, которое потом промывалось после каждого. Догадаться было нетрудно, что таким образом ищут алмазы, если вдруг кто-то из нас догадался их проглотить.
У меня не возникло подобного желания, я просто сидел на камне, немного в стороне от всех, пока толпа страждущих справляла нужду прямо на глазах у охранников, пристроив задницы над ситом.
— Долго ты собираешься терпеть такие унижения? — прозвучал голос маконде. Удивительно, как он смог подкрасться так незаметно без шума и даже малейшего шороха.
— Недолго. А тебе какое дело? Разве вы, черные, не все не одинаковые? — после утренних рассказов африканеров я совсем по-другому смотрел на Аруба.
— А вы, белые, все одинаковые? — вернул мне мяч негр. Не получив ответа, продолжил, — я Маконде, они, — он показал в сторону охранников, — зулусы. Задолго до прихода белых наши предки враждовали между собой, но зулусов всегда было больше нас. Маконде не воюют с белыми, мы уживаемся с ними, но и любить вас не за что. Если надумаешь, скажи, если боишься — ты мне не нужен.
Аруба исчез в наступающей темноте так же бесшумно, как и появился.
Когда все желающие облегчиться закончились, звучными криками нас погнали в помещение, загнали внутрь, не снимая кандалов.
Нат выглядел изможденным, племянники держались лучше. Лампочка тускло горела, освещая центр помещения. Африканер отвел меня в дальний угол.
— Все белые готовы драться и бежать по твоему сигналу, мы все видели вчера твою скорость и силу, их сомнения ушли, теперь они готовы.
— Нат, мне нужно еще несколько дней, чтобы восстановиться, вчерашняя нагрузка меня чуть не убила, — мне немного совестно, что не могу прямо сейчас освободить этих несчастных людей.
— Мы понимаем, Алекс, нам нужно немного запастись хотя бы водой, когда пойдем в бегство. Но мнения разделились, некоторые хотят податься в крупные города, где компактно проживают белые и есть относительная безопасность. Есть и те, кто готов уйти за границу, в Намибию или Ботсвану. Мы решили экономить воду: две бутылки на тройку работающих, а одна откладывается для бегства. Если мы пойдем в Намибию или Ботсвану, нам придется идти примерно две недели, если никто не заболеет или не получит травмы.
— Нат, ты же говорил, примерно пятьсот километров?
— По прямой, но нам придется идти через горы, где-то обходить хребты и охотничьи угодья львов. Две недели — это минимальный срок, можем идти и дольше. В дороге может всякое случиться, нужен запас воды на каждого человека примерно пять литров, это минимум. Питаться можно корнями, мы научены от бушменов, некоторые имеют эти навыки, но без воды — мы трупы.
Нат замолчал. Я тоже молчал, собираясь с мыслями: я себе представлял путешествие максимум длиной в неделю. Двухнедельное путешествие таит в себе в два раза больше опасностей, а я даже не определился, кого брать в бегство.
— Алекс, необходимый запас воды будет примерно через десять дней. Тебе хватит этого времени?
— Хватит.
Хоть я больше ничего не сказал африканеру, для себя решил, что десять дней — это чересчур много. Если я, будучи девушкой, не разводил ноги перед мужчинами, то и будучи в своем теле, раздвигать ягодицы и кашлять точно не собираюсь. Пара дней, а потом все, и будь что будет. Если перебить всю охрану, воды и еды сможем взять предостаточно. Надо было решить, привлекать негра Аруба или нет. Парень был крепкий и мог пригодиться, но, после рассказов Квестора и Ната, в черных я видел только врагов.
Уже лежа, проанализировал свои возможные действия после побега. Оставаться в стране, где белые — это жертвы, где любой может продать тебя в рабство или убить, не было ни малейшего желания. Оставался вариант попасть в Намибию или Ботсвану, но не было ни малейшего понятия, что это за страны и есть ли там российское посольство. Эту проблему я решил отложить на потом, все равно в первое время надо будет двигаться в сторону гор и лишь потом окончательно определяться с маршрутом.
Утром второго дня нас разбудили намного раньше. Выпускали по одному, проверяя, нет ли повреждения на кандалах. Сразу после завтрака, на этот раз состоявшего из фруктов и куска хлеба, захотелось в туалет. Пришлось облегчаться над ситом под бдительным присмотром охранника. Единственным утешением было, что ковыряться в дерьме приходилось не нам.
Наш владелец с утра был мрачен, по его виду, ни одного алмаза вчера найти не удалось. Охранники, видя его состояние, подгоняли нас в карьер ударами хлыста. Достался и мне хлесткий удар, захвативший спину и плечо. Боль была жгучая, словно приложили каленым железом.
— Я твою маму!.. — грязно выругался, ускоряя шаг, получить второй удар не было желания.
На плече моментально вздулся багровый рубец. Скользя вниз по склону, подстраховывая друг друга, достигли дна карьера и снова разошлись по своим вчерашним разработкам.
Айман и Руд по очереди копали породу, нагружая ящик, я протирал песок и камни, пока не оставались чистые камни. Сегодня до обеда удалось сделать семь ходок, работа шла быстрее. Но сколько я ни вглядывался, характерных признаков кимберлитовой породы не видел. Периодически индиец Синг подходил к нам и к другим тройкам, подсказывая, в каком направлении лучше вести разработки наших мини шахт.
На обед сегодня было просто рисовая каша без мяса, ужасно недосоленная. Сегодня солнце пекло слабее и воду все пили меньше. После получасового отдыха снова заставили лезть в карьер.
Первый инцидент случился ближе к вечеру, когда двое белых носильщиков, проходя мимо охранника, споткнулись и уронили тяжелый короб с камнями ему на ногу. Взвыв от боли, тот выхватил плеть и начал хлестать парней по лицу, по головам, по спине, не обращая внимания на дикие крики мужчин.
Этого я не мог вытерпеть. Еще до конца не осознав, ринулся на охранника и опрокинул его навзничь, вырывая плетку из рук. Прогремевший выстрел заставил застыть, медленно обернулся: стоявший на некотором возвышении негр повел стволом винтовки вниз. Послушавшись, бросил плетку, демонстративно поднял руки. Вскочивший с земли охранник нанес мне сильный удар в лицо, разбив губу, и уже собирался продолжить избиение, когда его остановил индиец:
— Кто будет работать, если ты всех покалечишь?
Широкие ноздри негра раздувались от гнева, но сумел взять себя в руки и отошел, забрав свою плетку. Однако пообещал вечером навестить меня и разобраться с моей белой задницей, которая уже и особо белой-то не была, покрывшись слоем пыли, приобретая загар даже через шорты. Но угрозу я воспринял серьезно, решив, что ночью придется защищать свою девственность.
Остаток рабочего дня прошел относительно спокойно, один раз негры на барабане закричали и стали танцевать. Половина работников хлынула к ним, всем хотелось посмотреть на найденный алмаз, но малину испортил индиец, рассмотревший кусочек прозрачной породы и небрежно его выкинувший, объяснив, что это слюда. Больше интересных находок не было, по крайней мере никто не танцевал и оглашал окрестности радостными криками. Все помнили слова толстого негра насчет алмаза больше двадцати карат, который должен был дать немедленную свободу.
Солнце уже практически скрылось за горизонтом, когда послышался звук гонга на ужин, возвещавший, что работа окончена. Мимо прошел тот самый негр, который послал мне воздушный поцелуй, намекая на ночной визит. «Хорошо, приходи, урод», — подумал я про себя, уж одного я точно даже в таком состоянии сверну в гавайскую набедренную повязку. Но настроение испортилось. Швырнул в сердцах лопату в каменный карниз, нависавший над нашей минишахтой. От удара лопатой от карниза отвалился солидный кусок породы, который скатился вниз и остановился, сверкнув на солнце красным огоньком.
Не веря своим глазам, я оглянулся. Айман и Руд уже начали движение в сторону выхода из карьера, проголодавшиеся работники лезли наверх, толкая друг друга, чтобы наверху быть осмотренными во все анатомические отверстия, чтобы потом добраться до ужина.