Никитин снова выслушал, делая пометки в блокноте.
— Нет, Виктор Палыч, думаю, не подозревает. Он горит желанием вернуться домой. Думаю, после эвакуации его можно будет ввести в курс дела, предварительно подготовив.
На этот раз собеседник говорил долго, не давая Никитину вставить слово. Когда у него появилась возможность, он переспросил, потому что решил, что ослышался.
— Сокотра? Вы уверены, Виктор Палыч? Это же территория Йемена. Да-да, понимаю, приступаю к выполнению. Доброго вам дня!
Никитин вернулся в свой кабинет: задание шефа было его несколько озадачило. Он должен был встретить Светлых в акватории острова Сокотра, принадлежавшего Йемену. Малый ракетный крейсер «Сторожевой», в настоящее время находившийся в йеменском порту Аден, будет крейсировать в нейтральных водах и совершит рандеву с Никитиным и объектом их операции. Цель Никитина — донести до Светлых необходимость плыть к острову Сокотра. Как последний это сделает, не обсуждалось. Но Владимир знал по своему опыту, что он должен натолкнуть Александра на необходимость такого шага.
После последнего рейда «Сторожевого» в прибрежные воды и захват пиратов поднялся дипломатический скандал. Американцы, считавшие Сомали своей зоной интересов, прислали две Ноты, посол РФ в США дважды вызывался в Белый Дом. Всю эту ситуацию Палыч изложил Никитину в двух словах, добавив в конце, что, если нет других вариантов, Никитин хоть на надувной лодке, но должен доставить Светлых к Сокотре, где их подберет «Сторожевой».
Точка по-прежнему мерцала зеленым цветом. Никитин набрал номер и после нескольких звонков снова услышал отрывистое:
— Алло!
— Александр, это снова Владимир. У меня есть две новости, хорошая и плохая, начну с хорошей. Операция по вашей доставке на Родину одобрена, ей присвоен высший приоритет.
— А в чем плохая новость? — собеседник нервничал и не старался этого скрыть.
— Плохая в том, что у нас нет дипломатических отношений с Сомали и несколько дней назад наш военный корабль наломал там немного дров. Мы сейчас на ножах с американцами. Мне трудно это вам говорить, Александр, но вы должны добраться до прибрежных вод острова Сокотра. От вашего городка это примерно триста километров на юго-восток.
Никитин замолчал. Слышно было как собеседник дышит в трубку, потом звук исчез. «Прикрыл микрофон рукой», — догадался оперативник. Через минуту Светлых заговорил:
— Вы всем попавшим в беду соотечественникам предлагаете преодолеть триста километров по океану, чтобы они могли попасть домой? — Не дожидаясь ответа, он продолжил: — Я думаю, что у меня получится, но есть одно условие!
— Говорите. Я слушаю вас, — Никитин еле сдержал ликование, не придется ему на утлом суденышке плыть триста километров, рискуя нарваться на пиратов.
— Со мной будет парень, местный, который помогает мне. Мы заберем его в Россию — у него здесь погибла семья, и вина за это на мне. Я уже потерял одного друга, который умер, защищая меня, больше не допущу смертей по своей вине.
— Вы говорите про Бадра? Мы знаем, что этот человек спас вам жизнь, мы считали, что и вы погибли. Я понял ваше условие, у меня нет полномочий ответить вам сразу, но уверен, что этот вопрос будет решен положительно. По-вашему, когда вы сможете прибыть?
В трубке установилось молчание, через минуту послышался голос Александра:
— Думаю, что к завтрашнему обеду будем в районе Сокотра. Небольшая рыбацкая моторная лодка с одним парусом, без названия, борта крашены серой краской.
— Вас понял, Александр. Вас будет ждать корабль военно-морского флота России. Я встречу вас и еще, помните, никакого риска. При малейшей опасности возвращайтесь назад, будем думать о других вариантах.
— Последние пять месяцев моей жизни — риск каждый день. Не думаю, что это плавание опаснее любого моего дня за прошедший период. Только не подведите меня, я не хочу проплыть триста километров, чтобы потом оказалось, что вас там нет, и этого требовала ситуация.
— Александр, не беспокойтесь. Я буду там, даже если для этого придётся развязать третью мировую войну.
Никитин услышал, как хмыкнул его собеседник.
— Хорошо, ждите. Если случится непредвиденное, я позвоню вам. До встречи!
Светлых отключился, а Никитин так и остался сидеть с открытым ртом. У него было полное досье на Александра, начиная с учебы в школе: это был высокий, сильный парень, но со спокойным характером, бухгалтер, выбравший тихую сидячую работу, немного стеснительный. Сейчас с ним разговаривал другой человек, закаленный и зрелый. Его поведение больше подходило на сотрудника силовых ведомств или разведчика, даже слова были краткие, емкие, никакой воды в речи.
«Что же с тобой сделала жизнь, Саша, что ты так быстро заматерел?» — подумал оперативник, глядя на экран: мерцавшая зеленым точка сменила цвет на красный.
Отключившись от собеседника, я посмотрел на Аймана, слушавшего наш разговор с открытым ртом, и переводил ему детали, пока парень наконец не понял все. Его согласие покинуть страну я получил еще во время разговора: мы оба понимали, что лишний рот не нужен никому, а возможности построить новый дом у него не будет еще долго.
Бандиты, получившие отпор и потерявшие главаря, скоро перестроятся и придут за ним. И даже наличие нескольких стволов в поселке никак не повлияет на общий расклад, рыбаки будут разбиты и покорятся. Единственным верным решением для Аймана было покинуть страну, его документы сгорели в доме, и сейчас только я мог ему помочь. После смерти Бадра, которую я переживал внутри себя, я решил, что больше по моей вине не пострадает ни один небезразличный мне человек.
Мысли вернулись к Никитину, во время разговора с ним еле сдержался, чтобы не обложить его матом: мне предлагалось самостоятельно добраться до острова в трехстах километрах. Рыбацкая лодка Аймана мало подходила для таких дальних плаваний, но выбора не было. «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих», — в очередной раз убедился в правильности этой фразы.
Этот мудак из посольства будет себе находиться на военном корабле, а мне с парнем предстоит пересечь море, кишащее акулами и пиратами. И неизвестно, кто из них представляет большую опасность.
Дважды во время разговора с Никитиным брал минутный тайм-аут: в первый раз получил согласие Аймана покинуть Сомали вместе со мной, во второй раз спросил насчет возможности добраться до Сокотра. Если в первом случае Айман согласился сразу и без условий, удивив меня своей решимостью, второй вопрос вызвал затруднение. С его слов, так далеко он не плавал, но имел представление, где находится остров и надеялся с Божьей помощью его достичь, что, впрочем, меня мало утешило. Я больше привык полагаться на трезвый расчет и технические данные, чем на помощь свыше.
Мы двинулись в обратный путь. Следовало подготовиться к дальнему плаванию, сохраняя в секрете приготовления. По моей просьбе в поселке Айман пустил слух, что мы планируем опуститься на север вплоть до кенийского побережья и попробовать поймать голубого марлиня. Тогда наши серьезные приготовления не должны были вызывать вопросов. Айман умудрился даже достать два спасательных жилета у местного продавца, пообещав ему первому продать пойманного марлиня. Он тщательно проверил свою лодку, заправил бак топливом и умудрился достать две канистры по двадцать литров. Еду в дорогу нам обещала жена дяди Аймана, прогноз погоды, озвученный с радиоприёмника в магазинчике, обещал волнение на море не больше трех баллов.
Ночь мы провели в доме дяди парня, имя которого я не знал, потому что все называли его «шкипер». В молодости он работал на большом промысловом корабле в должности старшего помощника, пока гражданская война не лишила его корабля и работы. Когда я уже думал, что все спят, Айман легонько толкнул меня в бок:
— Алекс, можно спросить, ты не обидишься?
Ну вот, что не спится человеку? Завтра предстоит тяжелый день, встать надо в пять утра, чтобы до вечера успеть попасть на место рандеву.
— Спрашивай, — бурчу в ответ, чтобы быстрее отвязался.
— Алекс, когда я выловил тебя в море, на тебе были женские вещи под формой. Ты bugger?Только не обижайся, Алекс, что так говорю, — рыбак засопел носом, выдавая волнение.
— Айман, я не знаю, что значит bugger, но, если ты спрашиваешь, отвечу: эта одежда оказалась на мне не по своей воле и, если ты еще раз поднимешь эту тему, я из тебя сделаю этот самый bugger, что бы это слово не означало.
— Хорошо, Алекс, я все понял, я так рад, что ты не bugger, — сомалиец отвернулся и через несколько минут захрапел.
Я же еще больше часа не мог заснуть, вспоминая смерть Бадра, этого удивительного и очень достойного парня, чья жизнь оборвалась лишь потому, что наши пути пересеклись. Может я действительно проклят, может реально «ant mlaon»?
Глава 6. Шторм
Не успел я сомкнуть глаз, как меня стал тормошить Айман:
— Алекс. Вставай, нам пора выходить в море.
— Сколько времени? — спрашиваю, позевывая. Вставать не хочется категорически, я ведь только прикрыл глаза.
— Время утреннего намаза, — отвечает сомалиец, уже успевший принять омовение и готовящийся к молитве.
Значит, сейчас пять утра.
Нехотя сажусь на матрасе, разложенном прямо на полу — нас разместили в проходной комнате, которая через пустой дверной проем объединена с кухней. На кухне слышна возня с посудой, видимо, нам готовят завтрак. Здесь все встают ни свет ни заря и ложатся очень рано. Не могу привыкнуть к такому режиму.
Умывшись, прохожу на кухню. На столе свежеиспеченные лепешки и молочный суп из козьего молока. Гадость, но здесь ее лопают с удовольствием. Айман присоединяется ко мне, мы в темпе завтракаем, вместо кофе нам наливают молочный чай с солью и с травами. Пью только чтобы не обидеть хозяйку. Несколько лепешек и кусок холодной отварной рыбы заворачиваются в тряпицу, через секунду туда добавляется бесформенный кусок козьего сыра, щедро посыпанный солью.