♦ Эдуард Асадов[37]:
В сталинские годы он был репрессирован по идиотскому обвинению и осужден на восемь лет лагерей. Это было в 1944 году. В том самом году, когда у меня было горе: я был ранен в боях за освобождение Севастополя. Я был моложе Вадима Алексеевича на двадцать лет. Мы ни разу с ним не встречались, но многие годы нас связывали очень добрые, дружеские отношения. Моя жена Галя в ту пору мне еще официальной женой не была, но близким человеком – безусловно.
Эдуард Асадов
Так вот, Галина Валентиновна как мастер художественного слова была с гастрольной поездкой в Магадане. И там ей сказали, что Вадим Козин поет несколько песен на мои слова. Ее это заинтересовало, и она посетила Вадима Алексеевича, который встретил ее очень сердечно. Галя сказала ему, что через две недели мне будет сорок лет. Первый юбилей. И Вадим Алексеевич наговорил на пленку для меня очень светлые слова и спел песню, автором которой был сам, на стихотворение «Ее любовь». И вот Галя, придя ко мне в день рождения, предложила поставить пленку на магнитофон. И каково же было мое удивление, когда я услышал все, что сказал мне Козин, и все то, что он спел! Вот так и завязалась у нас дружеская переписка. Когда ему исполнилось семьдесят лет, я послал ему вместе с телеграммой теплые стихи, и он отпечатал их на пригласительном билете по случаю своего юбилея. И прислал мне один такой билетик. А потом он прислал мне целых две кассеты своих песен с веселыми комментариями, а в конце, поздравляя меня с пятидесятилетием, спел веселый цыганский тост. Есть такой тост, когда цыгане приветствуют гостя и предлагают поднос с чаркой вина, а он кладет на него ассигнацию. И вот Вадим Алексеевич лихо и озорно спел мне этот тост, где есть слова:
…Выпьем мы за Эдю, Эдю дорогого,
И пока не выпьем, не нальем другого!..
У меня до сих пор хранится эта пленка. А еще лежит в коридоре, на полке осенняя фуражка из меха нерпы, которую прислал мне Вадим Алексеевич. И хотя прошло уже немало лет, фуражка эта прекрасно сохранилась и я по-прежнему надеваю ее в осенние дни.
У Вадима Алексеевича есть цикл песен на стихи Эдуарда s Асадова. Накануне пятидесятилетия поэта Козин узнал, что тот сильно заболел. И вот маэстро, которому уже тогда было за восемьдесят, записал на кассету все свои асадовские песни и выслал ему. Через некоторое время пришло письмо, где есть такие строки: «Моя жизнь не была усеяна розами, в ней было много страданий, но, поверьте, я плакал редко. А вот Ваш голос, Ваше искусство, Ваш подарок выбил-таки из моих незрячих глаз, а может, и из самой души “скупую мужскую слезу”. Спасибо Вам, Вадим Алексеевич, за песни, за Ваше искусство, за то, что Вы есть! Дай Вам Бог здоровья. Ваш Э. Асадов».
♦ Анатолий Костырин:
Вадим Алексеевич Козин узнал о том, что в Америке выпускается его пластинка, где-то в 1984 году. Тогда его поклонники-моряки, которые часто к нему приходили к нему, привезли небольшую вырезку из эмигрантской газеты. В этой вырезке было написано, что впервые на долгоиграющем диске знаменитый внук Вари Паниной и достойный продолжатель ее традиций в цыганской песне Вадим Козин исполняет свои знаменитые романсы. Он, конечно, встрепенулся и был изумлен, что вот в Советском Союзе, несмотря на все требования, просьбы, обращения многих его поклонников, никак не пробивается ни одна его пластинка, а где-то в Америке их издают и даже пишут об этом газетах. Он загорелся достать эти диски. Но как? К счастью, у него в Германии жила давняя поклонница Алиса Новацкая. Она слышала его девчонкой, еще до войны, когда Козин гастролировал по Украине, а потом, во время оккупации Харькова, была вывезена немцами в Германию и там волею судьбы осталась. В начале 80-х она как-то разузнала, что он живет в Магадане, и к тому времени уже наладила с ним хорошую переписку. Иногда высылала ему какие-то приятные мелочи: чай, сладости, одежду… Именно Алиса нашла возможность приобрести эти пластинки через своих знакомых в Америке и выслала ему.
Через некоторое время приходит ему посылка, а там две пластинки. Он обрадовался очень. Очень. Но о прошлом не забывал. Обрадованный, сразу первую пластинку понес в КГБ спросить, можно ли пользоваться этой пластинкой, чтобы они рассмотрели и дали, значит, разрешение. Чекисты, конечно, особого значения этому не придавали, но из уважения сказали: хорошо-хорошо, Вадим Алексеевич, мы проверим. Он им оставил на неделю, потом вернули ему. Так он несколько раз заходил в магазин «Мелодия». Там был отдельчик в магазине, где можно было записать на кассету какие-то вещи музыкальные или прослушать пластинку, которую хочешь купить. И вот он придет в этот магазин и просит работников проиграть пластинку: «Мне тут что-то прислали, так как у меня нет проигрывателя, я не могу послушать, что тут записано…» Ну, это притворство было всем понятно, тем не менее надо было видеть, как он радовался и слушал свои пластинки на электропроигрывателе.
♦ Рудольф Фукс[38]:
…Мы очень любили песни Вадима Козина, но о его судьбе в 1980 году было толком ничего не известно. Преданной поклонницей таланта певца была и первая хозяйка русской фирмы грамзаписи «Кисмет» Анна Дмитриевна Корниенко. В далеких 40-х годах они напечатали даже пару его дисков на 78 оборотов, куда вмещалось всего несколько композиций. Передавая мне дела компании, она взяла с меня слово: непременно издать диск-гигант Вадима Козина. Обещание я сдержал. Для первой пластинки исходники отыскались с трудом. Удалось найти только старые записи довольно плохого качества, но диск я сделал.
Вадим Козин – обложка пластинки фирмы «Кисмет»
К тому моменту Анна Дмитриевна, тяжелобольная, лежала в госпитале. Никогда не забуду того дня и ее благодарного взгляда в тот момент, когда я протянул ей новенький альбом. Она бережно взяла его и спрятала под подушку. Не могу… Каждый раз это воспоминание вызывает у меня слезы на глазах… До выхода второй пластинки моя благодетельница не дожила… Но мы сделали прекрасный диск, я назвал его «Последний концерт». Оригиналы для выпуска удалось приобрести у одного мужичка, эмигрировавшего в Штаты из Сочи, где он много лет держал студию звукозаписи. В хрущевскую «оттепель» Козина ненадолго отпустили с концертами на «Большую землю», в одну из таких поездок, в 1958 году (по словам обладателя пленки), Вадим Алексеевич и напел под аккомпанемент фоно эту программу. Эта пластинка добралась до «магаданского затворника», и году в 1984-1985-м мне попалась советская «Литературная газета» со статьей Бориса Савченко, посвященной Козину. На фото к материалу Вадим Алексеевич держал в руках новинку, а подпись гласила: «Благодаря этой пластинке обо мне снова вспомнили…» Меня невольно охватила гордость – приятно сознавать, что занят благим делом…
♦ Лиана Слепцова[39]:
Когда я въехала в эту квартиру и увидела на соседней двери табличку: «В. А. Козин», то, говоря попросту, обалдела! Ну, и по-женски, просто по-человечески, решила помочь, скрасить, как говорится, его быт. Но не так-то просто это оказалось! Гордость дьявольская у старика! А песни Козина я помню еще с детства, да и вся юность прошла под его песни, мы под них танцевали, влюблялись. «Осень», «Дружба». И вот у человека с таким голосом оказался такой характер! Ну никакую помощь не приемлет! А ведь сами видите, как живет. Но еще не родился тот мужчина, которого бы женщина не перехитрила, будь он хоть и великий артист!
Я согласна переехать. Единственное мое условие: предоставить равноценную квартиру, а мне предлагают у черта на куличках и без телефона. Я в принципе не против переезда. Но пока все на точке замерзания, я даже ответа на свое заявление не получила. А чего еще от наших властей ждать? Да бог с ними. Пока я здесь живу, хоть Вадим Алексеевич присмотрен.
Он ругается, а я – терплю! Потому что для меня он не только гений песни, но и просто старый, одинокий человек, нуждающийся в заботе. А потом я – не единственная, кто помогает Вадиму Алексеевичу. Редкий вечер у него гостей не бывает. Другое дело, что не у каждого терпения хватает его капризный характер переносить. Мне, может быть, проще потому, что я – одна, мне здесь больше не о ком заботиться. А он ревнивый! В отношении квартиры мне бы вот что хотелось сказать. Она нужна не столько самому Козину, сколько тем людям, для которых небезразлично его творчество. Я уж не знаю, как можно было бы ее назвать, эту квартиру, может быть, клубом Вадима Козина, вот ведь была телепередача о клубе Петра Лещенко в Москве. В этот клуб ходили бы не только магаданцы. Вадим Алексеевич стесняется убожества своего жилища, но многие гости нашего города, и особенно иностранцы, правдами и неправдами все же проникают к нему. Мне, постороннему человеку, перед ними просто стыдно, за державу обидно! Я знаю, многие считают, что он достоин присвоения ему звания «Почетный гражданин города Магадана». Вот и провели бы в городе референдум, люди бы и решили наконец этот вопрос. И сам он хочет стать почетным гражданином Магадана, да это и понятно: мало кто из наших земляков так, как Козин, это звание заслужил.
Встреча Бориса Штоколова и Александра Михайлова с Козиным
Август 1987 года. В Магадане – Всесоюзный фестиваль искусств «Утро Родины». Как говорили местные меломаны, «все музы в гости к нам».
С Борисом Штоколовым. 1981
И вот народный артист СССР Борис Штоколов и народный артист РСФСР руководитель эстрадно-симфонического оркестра Гостелерадио Александр Михайлов выкроили время и навестили Вадима Козина. Я присутствовал при этой встрече. Слово – Борису Штоколову:
– Я четвертый раз в Магадане и всегда захожу к Вадиму Алексеевичу. Поговорить, поприветствовать корифея, спросить у него совета – ведь всем нам у него надо учиться и учиться! А выступления в вашем городе я всегда начинаю с козинской «Осени», она всегда имеет успех. Я долго думал, как спою этот романс. Ведь у меня – бас, а в восприятии публики «Осень» звучит только в теноровом исполнении. Но Вадим Алексеевич мне не только разрешил петь его вещь, но и помог, подсказал, как ее исполнить. Вы слышали реакцию зрителей. А сейчас я готовлю песенку «Я люблю вас так безумно». Вадим Алексеевич, а правда, что эту песню еще ваша мама пела?