Через несколько часов прибываем к Орше. Неразговорчивые люди, в которых за версту видно безопасников, очень быстро освобождают нас от большей части груза, включая ингредиенты. Думаю, здесь Матвей просто подсуетился, чтобы мне не нужно было заниматься распродажей этого всего. Ну первым, как водится, выносят вожака, контрабандистов. Проверяют, что он живой, выдают мне бумагу и собственно разгружают дирижабль.
— Так, Клим, у меня есть небольшое предложение. Вы мне понадобитесь еще на пару дней. Подождете меня? — спрашиваю я.
— Да, почему нет, вы же хозяин, — удивляется Клим.
— Ну, у вас контракт с этими военными, мало ли что у них там срочного будет, — говорю.
— Если будет что-то срочное, я обязательно свяжусь и узнаю твое мнение по этому поводу, а так пока можем спокойно здесь побыть, — соглашается Клим. — Тем более, что нам давно хотелось где-то ближе к центру немножко отдохнуть.
— Тогда лучше подождать, потому что через пару дней мы в Новгород, а там точно есть возможности для отдыха, — уточняю.
— Да? Это еще интереснее. Скажу команде. Мы подождем тебя, Максим, даже не переживай.
— Пойдешь со мной? Представишь меня своему другу? — спрашиваю капитана.
— Конечно, как иначе? — удивляется Клим.
В общем, понаблюдав за разгрузкой дирижабля, спускаемся вниз, ближе к центру городка. Находим тот ресторанчик, в котором собственно была назначена встреча.
Встречает нас сухощавый пожилой дядька с впавшими щеками и темными кругами под глазами, но при этом очень живым и цепким взглядом. Ну собственно, как и должен быть безопасник.
— Добрый день, — тихо здоровается с нами, на правах первого пришедшего.
— Добрый день, — киваю, подаю руку мужику. Тот удивляется, но руку пожимает.
— Итак, Глеб Викторович Обломов и Максим Рысев, — говорит капитан, представляя нас друг другу.
— Что же, предлагаю пообедать. Или поужинать. — смеюсь я.
Глава 32
Удивительно, но Обломов мне неожиданно нравится. В фоне от него «вижу» ощущение уверенности в своих силах и определенный надлом. В общем, нужно смотреть.
Официант приносит готовый кофе. Решаю не останавливаться на напитке. Неожиданно понимаю, что сегодня я только завтракал.
Решаю не останавливаться на кофе. Снова зову официанта. Спокойно делаю заказ. Клим и Глеб переглядываются и следует моему примеру.
Только мой капитан дирижабля решает не оставаться:
— Знаете, с вашего разрешения, наверное, оставлю вас на некоторое время. — Спрашивает меня он.
Киваю Климу.
— Благодарю, — говорю своему капитану. Действительно, некоторые вопросы лучше обсуждать наедине.
— Спасибо, — тихо, но спокойно, поддерживает меня Обломов.
Хорошо, можно сказать, это первое собеседование в мой Род с человеком, которого я никогда раньше не знал.
Поэтому банально задаю первый и самый важный вопрос для себя, четко отслеживая состояние фона.
— Глеб Викторович, принципиально меня пока мало интересуют ваши профессиональные навыки. Меня больше интересует: будете ли вы мне верны? — спрашиваю я.
Обломов не находится с ответом сразу же.
— Господин Рысев, — неторопливо, обдумывая слова, говорит он, — я начал собирать информацию о вас, и к сожалению могу сказать, что этой информации крайне мало. Поэтому, мне сложно честно ответить на ваш вопрос. Извините, я верен своей присяге и ее не нарушу.
— Это честно. — киваю. Дополняю. — Ну, скажем так, создание моего Рода — это интрига императора. Это уже достаточно общая информация, и ближайшие лет пять всеми возможными политическими последствиями будет пользоваться исключительно Михаил Александрович.
Глеб кидает на меня быстрый взгляд.
— Вы можете называть императора по имени-отчеству? — спрашивает он.
— Да, Михаил Александрович предложил мне эту привилегию чуть ли не в первый же наш с ним разговор. Мы связаны определенными обязательствами друг с другом, и при создании Рода я приносил клятву ему лично. Поэтому мой Род, я вполне уверен, — один из будущих столпов империи. Это даже не обсуждается. Не знаю, как там будут взаимодействовать мои потомки в следующем поколении, но сейчас так.
— Тогда вы можете даже не повторять свой вопрос, господин Рысев. — Тут же пользуется паузой Обломов. — Если служение вашему Роду — это служение Империи, то в моей лояльности невозможно сомневаться. Чем бы вы ни занимались.
Усмехаюсь.
— А если вдруг возникнет ситуация, при которой вы будете считать, что я предаю интересы Империи, но при этом я буду точно действовать в интересах государства и по поручению императора, например. Но негласному. Что вы сделаете? Будете ли вы меня поддерживать или пойдете в тайную службу? Вы поставлены в известность не будете.
Я тщательно прислушиваюсь к фону.
— Вы можете привести пример в такой ситуации? — удивляется Глеб.
— Да, почему нет? Не скажу, что я буду таким заниматься, точно не буду, но пример такой ситуации могу привести. Например, если необходимо внешнее предательство — переметнуться на сторону врага и подорвать его мощь изнутри. Я такие ситуации видел.
— Я, скорее всего, не смогу принять решение, и буду действовать по обстоятельствам. Извините, Максим. — Обломов задумывается. — Но поскольку не уверен в своем решении в ситуации, про которую вы сейчас сказали, могу сразу же вам предложить интересный выход, который нивелирует подобную мою опасность для Рода.
— Неожиданно. Какой?
— Вы понимаете, что я очень заинтересован в этой работе. Более того, наверно, более заинтересованного человека вы не найдете. Просто по причине того, что я знаю, что создание вашего Рода — это интрига императора. Это читается и сопоставляется с предыдущими действиями государя. Вы только подтвердили мой анализ.
— Хорошо, — говорю. — Какое у вас предложение?
— Довольно простое. Я предлагаю воспитать преданного лично вам человека, обучить его и использовать меня на внешнем контуре, то есть против врагов рода, а внутренний контур отдать ему. Ваш человек будет верен именно вам. В этом случае, если будет развиваться внезапный конфликт между моей преданностью и необходимостью, внешний контур можно будет всегда отбросить. Тем более, что ученик будет обладать всеми нитями и всеми возможностями. Он будет моим замом.
Я задумываюсь, фон показывает, что Обломов абсолютно искренен и сам верит в то, что говорит. Более того, тот же фон показывает, что он может это сделать. Он уверен в своих силах. И это вообще-то неплохой выход, о чем собственно говорю.
— Вы знаете, это вообще хорошее предложение. У меня даже на примете есть парень, которого можно натаскать на такую работу. Так что, в принципе, я действительно могу некоторое время работать вместе. Вы же понимаете объем работы?
— А вы знаете о моей проблеме?
— Знаю. Это не проблема, — говорю я. — Как я понимаю, вопрос только в обращении к целителям. А это мы вам устроим, точнее вы сами себе устроите. Это будет вашей первой проверкой. Я вам выдам чек на услуги по решению этой задачи. Причин же для дальнейшего саморазрушения у вас не будет. Служба мне в каком-то смысле важна и для Империи. Так что решите свою проблему — и добро пожаловать.
— Хорошо, благодарю за доверие, — Обескураженно говорит Обломов. — Неожиданно, все же вы меня не знаете.
— Почему же? Эта сумма совсем небольшая для восстановления человека, на которого ляжет ответственность за первоначальный набор военного крыла моего рода. — Задаю еще один неприятный Обломову вопрос. — Что у вас с ногами?
— С ногами? — усмехается мужик. — С ногами у меня все в порядке. Их у меня ниже коленей нет.
— Понятно. — Слегка улыбаюсь в ответ я. — Этот вопрос могут решить целители? — спрашиваю.
— Могут, — пожимает плечами Обломов, — но это очень дорого, господин Рысев. Лечение длительное и может стоить до трех сотен золотых и пары лет медленного восстановления. Там слишком долгий процесс роста костной ткани. Не удивляйтесь, я эту тему, естественно, знаю лучше, чем многие.
— А у вас на момент увольнения такой суммы не оказалось?
— На момент увольнения? Нет, конечно же. — отвечает Глеб. — Максим, вы, возможно, не знаете, но двести-триста золотых — это сумма жалованья среднего полицейского чина за три года службы. Да, мы зарабатывали несколько больше, чем полицейские, — усмехается Обломов, — Но, к сожалению, большая часть заработка уходила на расходники, новые амулеты, новое оружие. И оружие у меня тогда было, например, а вот денег, чтобы вырастить себе новые ноги и прожить еще года три, пока их растят, уже не было. На саму операцию мне могли скинуться мои сослуживцы. Они предлагали, но три года сидеть у них на шее и не делать ничего полезного… Я не смог принять их помощь.
Ну, хорошо. Каждый сам кузнец своего счастья, — думаю я, но говорю немножко другое.
— Хорошо, понимаю. — Киваю.
Хотя, конечно, все равно странно — мог бы вылечить себя и потом отдать долги своим друзьям. Это все-таки было бы нормально. Но может быть были какие-то другие соображения, о которых я просто не знаю. Да мне сейчас это и не важно.
— Хорошо, я вас понял, — говорю военному. — Предлагаю, пока что, работу на испытательный срок. Я вас нанимаю, скажем, ровно до конца контракта моих наемников. Если итоги вашей работы меня устроят, то мы с вами будем работать дальше. Давайте попробуем нарезать задачи.
— Давайте, — оживляется Глеб.
При этом, о заработной плате он даже не заикается. Ему интересен сам процесс.
— Итак, у вас будут на собеседовании военные, которых пригласит Клим или которых пригласите вы. Их основная задача в ближайшее время и на ближайшие пару лет — контроль границы Пятна. Потом будем смотреть и корректировать, но пока так. Кроме того, возможно будут семейные маги, приглашенные моей знакомой. С ними тоже нужно проводить собеседование. В приоритете магия земли, которые могут строить, естественно, и огня с хорошим атакующим потенциалом, это на случай обороны.
— Понял, и согласен. — Кивает Глеб. А сквозь поле я прекрасно слышу его внутреннюю собранность и готовность выложиться полностью.