В перерывах между работой на орудии я бегал к нему, составлял конспекты, устанавливал и ориентировал буссоль, потом с ее помощью в учебных целях ориентировал орудие. Пока он вычислял через программы на телефоне, я сидел сзади и делал это по формулам вручную, после чего мы сравнивали все. Я его просил все больше и больше чему-то научить меня, но он максимально обучил меня тому, что мог вспомнить, и говорил: «Я не могу тебя обучить тому, чему учат артиллеристов пять лет в институте». Я уже начал самостоятельно работать и вычислять, но все равно это еще пока что считалось стажировкой. В конечном итоге он меня забрал из расчета, и я остался в управлении позицией.
К нам привезли еще двоих новеньких ребят с базы — Мишка «Белорус» и Ванька «Парнас». Белорус был, исходя из позывного, вы поняли откуда, сухой в возрасте мужичок, болтливый, рассказывающий постоянно какие-то сказки, а мы на них постоянно велись. Ванька родом из Ульяновска, тоже хороший паренек, лет тридцати. По итогу мы их распределили по разным расчетам, Парнас ушел в расчет Волшебника, а Белорус — в расчет Феномена. В один из дней командиру сказали, что привезут еще пару людей, которых необходимо будет обучить на вычислителей, в связи с тем, что планировалось расширение штатов взвода. А я куда-то отошел, прихожу в дом и вижу со спины двух приехавших человек, а когда они обернулись, я обрадовался. Это были Дэльта и Колорадо.
Колорадо был на минометах, и мы с ним случайно познакомились, когда я ездил с ним. Это был худощавый парнишка, лет тридцати пяти, казах по национальности, узкоглазый. Он был уже не в первой командировке в конторе. Больше я, конечно, обрадовался Дэльте, так как не виделись с того времени, как я ушел на позиции.
Он за месяц уже побывал в корректировщиках, рассказал про судьбу Колдуна и Райха — оба они стали хорошими профессионалами, потому что, будучи вычислителем, я частенько работал с ними напрямую, и мы понимали друг друга с полуслова. Но так как Дэльта был высокоэрудированным, его заметили и отправили обучаться на эту должность и стажироваться на нашей позиции. Все шло своим чередом, ходили на соседние огороды, копали картошку, лук, морковь, рвали помидоры, перец, капусту. Чтобы немного появилась жидкость в желудках, ведь на сухпае далеко не протянешь.
А все-таки фронтовые кошки с собаками сильно отличаются от домашних. Они гораздо умнее, их никто не учит, на инстинктивном уровне самостоятельно добывают еду, прячутся, чувствуя скорейшие прилеты. И со временем учится человек, смотря на них. Где-то прятаться и маскироваться, тренировать обострение слуха, копать в нужных местах, прятать определенные вещи, чтобы никто не нашел. У ребят-кашников уже были эти инстинкты развиты, и я прекрасно понимаю почему.
Так, однажды в соседний дом прилетел снаряд, как раз-таки куда мы ходили копать овощи, а там жила очень хорошая кошечка с котятами, совсем маленькими, ну максимум месяц от роду. Я, выждав время, пошел проверить их и был крайне удивлен, что они все целы и невредимы. Дом был в щепки, а кошка с котятами живые. И потом эта кошечка водила котят к нам во двор, показывала, по-другому это не назовешь, куда можно прийти и прокормиться, если с ней что-то случится. Очень жалко было этих животных, глаза у них по-человечески умные и по собачьему преданные. Все израненные, в осколках, контуженые, но понимающие, на чьей стороне зло, а на чьей добро.
Мы сидели с Дэльтой и слушали радио.
27 сентября должен был состояться референдум о включении в состав России новых Республик и областей. Так оно и было, весь народ почти единогласно проголосовал. Президент РФ тогда сказал: «После вступления новых регионов в состав Российской Федерации не должно упасть ни одного снаряда на наши территории, и, если это будет продолжаться, и украинская сторона не отведет войска, по-прежнему пересекая так называемые «красные линии», то мы примем жесткие ответные меры!»
Мы уже, грешным делом, подумали, что все — конец войне. Но после 27 сентября изменений не наступило. Потом появилась новая дата — 4 октября, когда полностью все будет юридически узаконено. Все узаконилось, и мы поняли, что чего-то ждать без толку, ничего уже просто так не закончится, нужно перестать себя тешить надеждами и продолжать работать в прежнем темпе, уничтожая врага.
В этот день у старого артиллериста с позывным «Экзамен» был день рождения. Колорадо с другими парнями с позиций поехали в город закупиться, и мы хотели сделать небольшой праздник ему, купить хотя бы тортик, это было 4 октября 2022 года. Все уже медленно, но верно начинали готовиться к зиме. Потому что никто не знал, когда она тут наступит и насколько холодная будет, все собирали только трассера от местных жителей, иногда появляясь в городе. Там у всех уже были знакомые продавщицы, таксисты и так далее.
Поэтому парни съездили, закупились теплыми вещами, разными ништяками и приколюхами. Мы накрыли на стол, позвали Экзамена. Мимо проходил Рашид, присоединился к нам, мы дружно поздравили старого артиллериста и сели пить чай с тортом. В этот момент мимо пробегал Витагор, кому-то должен был отдать заказ, и резко остановился. Повернулся к нам и зачем-то сказал, что в городе видел пацана, с которым вместе приехали с базы… Тот ему рассказал, что с их заезда осталось только двое живых — он и Антоха. Мы посмотрели, но ничего не ответили.
А вообще, мы нашли телевизор, нашли DVD-проигрыватель, много дисков в разрушенных домах, что характерно, все фильмы были советские и на русском языке. Собирались каждый вечер у нас в доме и смотрели их толпой. Следующий день начался как обычно, но чудеса случились ближе к обеду.
Поступила задача на уничтожение цели. Даем команду на орудие Феномена, я произвожу вычисление, передаю исходные данные командиру, выстрел. Корректировщик не наблюдает разрыв в районе цели Е609 даже близко, производим около шести выстрелов, но нет ни одного. Такое чувство, что снаряды куда-то исчезают в воздухе. Экзамен побежал на орудие, заново выверил и переориентировал его, я пересчитал всеми возможными способами исходные установки для стрельбы. Выстрел! Разрыва снова не наблюдают. Мы уже вообще ничего не понимаем. Все, стоп стрельба! Пытаемся разобраться, в чем причина, но так и не можем ее найти.
Я лежу на кровати, Экзамен сидит за столом, и снова команда для расчета Волшебника: «Расчет к орудию, цель Е609. Навестись! Доложить!»
Серега Заметный зашел в дом, он хотел о чем-то поговорить с Колорадо. Сереге выпала возможность на следующий день уезжать в отпуск, а по нашим законам было положено, что, если человек (мы знали сроки все только примерно) через месяц уезжает в отпуск, для сохранения жизни и здоровья его на орудие не допускали. Так и Серега, когда еще и я был на орудии, большую часть времени на работу уже не выходил, только если требовалось кого-то заменить.
И вот он зашел, и я решил пошутить над ним и говорю: «Серега, команда «Расчет к орудию»!» Он замешкался и спрашивает: «Была или будет?» Я ему ответил, что уже была, и он резко сорвался. Я, наверное, себе этого никогда не прощу. Ведь оставалось ему меньше суток до отпуска, на хрена он побежал на это гребаное орудие, обошлись бы и без его толкания палкой снаряда в камору ствола. По цели один «огонь»! Выстрел! И раздался резкий хлопок…
Не было слышно ни свиста от прилета, ни выхода, просто — резкий хлопок, как будто взорвался огромный газовый баллон. Мы убежали в укрытие, выходим по радиостанции на Волшебника — была тишина буквально минуты две. Потом сиплый голос Володи: «Все триста…» Я услышал сразу, а Экзамен попросил повторить, потому что не расслышал, и снова, на исходе сил: «Все триста!» У меня резко скрутило живот, как ком, скрутило так на нервах, что не разогнуться. Это была первая моя такая ситуация, и я не знал, как моя психика отреагирует, ведь могло ожидать на месте что угодно.
Ребята сразу же сорвались, побежали надевать броники и каски. Я остаюсь, чтобы вызвать эвакуацию, а они стартанули помогать ребятам, хотя по требованиям безопасности было категорически запрещено после прилета сразу же бежать помогать, по скоплению могли нанести повторный удар. Но это свои ребята, им нужно было срочно оказать помощь. Я забыл все табличные закодированные команды и выходил в эфир открытым текстом, что нужна эвакуация. Экзамен был не в силах адекватно оценить обстановку на месте, поэтому радейку у него забрал Дэльта.
И мне передают, что два точно двухсотых, четыре — трехсотых. Кто бы знал, что тогда творилось в моей голове и душе. Я уже просто орал, запрашивая быстрей эвакуацию, почему так долго, хотя прошло, наверное, от силы минут десять. Я облачился тоже в доспехи, взял переносную радиостанцию и побежал туда же… Что я рассчитывал увидеть, ну, наверное, что кто-то перевязывает руку, кто-то ногу, да кровь. Навстречу к нашему дому уже несли Ваньку Парнаса, это первый, кого я увидел, он был без сознания. Весь в маленьких осколках как от подшипниковых шариков.
Дышал с хрипом в легких, понятно было, что пневмоторакс, плюс под его банданой сильно была пробита голова. Мы с одним человеком из того расчета остались на мгновение с ним, держась за него руками со словами: «Держись, браток, тебе теперь нельзя умирать, жить за всех надо!»
После я побежал на позицию. Навстречу мне попалась первая буханка эвакуации, в которую уже загрузили Припева и Волшебника. Хотя Мишка уже тогда был мертв, но кому-то показалось, что дышит. Придя, я наблюдал страшную картину, но предварительно я знал, кто и где находился на орудии в период работы, все оставшиеся там так и лежали.
Серега лежал сзади пушки, где и сидел постоянно. Когда ребята прибежали, он еще был жив, но у него сильные осколочные ранения и нога наполовину оторвана в районе бедра. Антоха Витагор лежал около места, где хранились снаряды с порохами, ни одного осколка, только кровь из ушей и носа и открыты глаза. Я к нему подошел спокойно, как к живому, закрываю глаза рукой, а тело теплое как будто у живого, и они открываются обратно. Я ему, как живому, говорю: «Все, Антоха, закрывай, все закончилось».