И прилеты, штурм порой.
От укрытья до укрытья —
Улица одна освобождена,
Частный дом опять дымится,
Солнце закрывает мгла.
Шумно очень по радейке,
Двойкой, тройкой и вперед,
Пребывая лишь в надежде,
Что укроп опять умрет.
Нам — кассетой, мы — в ответку,
Вновь сапер маршрут пробьет,
Очень часто, да, не редко,
Враг поспать нам не дает.
Выход стволки, то ли танка,
Глух иль четко слышен был,
Полетит по ним обратка,
Кто в окопе — не дожил.
Лес не видит даже птичка,
Дерево опять спасет,
Снова норка, снова нычка,
Жить спокойно не дает.
Миномет стреляет точно,
Не имея снайперский прицел,
Беглым, снова одиночным,
Чтобы встать никто не смел.
Ежедневная рутина,
К ней давно привыкли мы,
Чтобы ни одна скотина,
Не дожила бы до зимы.
А знаете, волонтерам не просто,
Да больше скажу, им тяжело,
Вскармливают нас как подростков,
А мы покидаем, опустивши чело.
Кому помогали, уже не помогут,
Кого ждали в гости, уже не придут,
А кто-то кричит о своей перемоге,
Лишь в бункер засевши, и кокса пожрут.
А у волонтеров не вычеркнуть шрамы,
И буквы не выкинешь, со всех наших слов,
Потеря, опять ноют раны,
И только известия склонивших голов.
Но вы не печальтесь, родные, мы живы,
Наяву, в сердцах и горящей душой,
Мы просто немного героями были,
Навеки останемся рядом с тобой.
Хотелось бы обычной тишины,
Закрыть бы монастырские ворота,
Из мира подлости и тьмы
Уйти от шумного народа.
И сесть у каменной стены,
Свой взгляд направив прямо к Богу,
Не видеть бесов, сатаны,
И подойти к знакомому порогу.
Там, где погода радует всегда,
Что в зной, что в ливни, иль метель,
Навек забуду города,
И городскую канитель.
Оставлю войны за порогом,
Мирскую жизнь, и тихо помолюсь,
Вернусь живым и снова слава Богу,
И весь в природе растворюсь.
Это стихотворение было написано мною сегодня, 15 октября 2024 года, в 5:00 утра.
Я сидел на дежурстве и думал… Когда-то я хотел написать рассказ про себя с самого начала своей жизни, и, сколько бы раз за него ни садился, руки потом опускались. И сейчас я решил все сделать кратко, но, как оказалось, вся моя жизнь, я беру именно карьерную ее составляющую, уместилась всего лишь в 16 четверостиший. Если кто-то спросит меня про нее, мне и ответить больше нечего. Так что как-то так…
Я родился в городе не малом,
Переехал рано я в село,
Садик старый захудалый,
Шел пешочком все равно.
Шли года, пора уж в школу,
Садик — выпускной у нас,
Но свернул я на дороге
И пошел в кадетский класс.
Казачком я был недолго,
Года этак, может, три,
Перевелся в обученье
МЧС, вот на, смотри.
Снова годики промчались,
Выбор — класс уже восьмой,
Ну, а тут уж фильм «Кадетство» —
Очевиден выбор мой.
Поступил я в Тверь учиться,
Там полгода оттрубил,
Дальше путь мой на Ульяновск,
Там его и завершил.
Был суворовец! Гвардеец!!
По-десантному зажил,
Но министр обороны
Взял и вузы запретил.
Не теряя годы службы,
В ВВ решил я поступать,
Те пять лет промчались быстро,
Надо дальше выбирать.
Округ — снова направляют,
Пару лет — прошел Саров,
Ну, а пару не хватает,
Перевелся в «Г» Озерск.
Урал — природа загляденье,
Остаться навсегда решил,
Снова служба, вдохновенье.
Год защиты наступил.
Окончание контракта,
СВО стучится в дом,
И решил я тут, ребята,
Дернуть прямо за кордон.
Но не просто убегая,
Родину спешил спасать,
Полстраны вдруг огибая,
Я нашел в конторе страсть.
«Вагнер» закрепил то чувство —
Не паркетный офицер,
Вот пора опять на службу,
Но мозгом так и не созрел.
Вдруг закончилась контора,
И куда опять идти?
Вот собрались мелкой сворой,
Дальше вместе поползли.
В добровольцы набирают,
Выбор был не так велик,
И пошли сплоченной стаей,
Чтоб никто душою не поник.
Там три месяца контракта,
Родина опять зовет,
Подписался я обратно,
Вроде как бы и на год.
Снова встретили войска,
Что мечтал — свершилось тут же,
«Слава, — крикну, — ВДВ!»
Октябрь, осень, я — под Суджей.
Это стихотворение снова написано на дежурстве 18 октября, в день рождения моего любимого сына и моей любимой сестры. ♥ ♥ ♥ И чтобы они сейчас дома спокойно спали и воплощали свои мечты, мы здесь, но завтра снова задача. Любимовка.
Осенняя морозная ночь,
В подвале сидим, кто-то в окопах.
О доме уж думать совсем всем невмочь,
Натянуты жилы как стропы.
А сколько еще предстоит нам пройти,
И думы о пройденном проще,
И нет уж другого пути,
Нельзя отпускать эти вожжи.
Очередная осень, за ней зима,
Но все же не становится легче.
И наша земля, и наша война,
И рядом со мной ты, мой Стечкин.
И рядом со мной, во сне, наяву,
Кто так близок, пусть далеко вы.
Те, кто на земле, и те, кто в раю,
Но не стереть наши нравы.
И снова задача, и рано идти,
Но знаю, без нас не случится.
И снова считаешь, проносятся дни,
Ведь все должно получиться.
Мы быстро спешились в село:
Кругом разбитые корыта,
И как-то так уж нам свезло,
Что рядом дом и дверь открыта.
В окне встречает пулеметчик
И, слава богу, — это наш!
Мы резко, быстро забегаем —
Минуты времени не дашь!
Но надо дальше продвигаться…
От дома к дому — и в кусты,
И дальше — наши вновь встречают,
Сидят уж сутки там они.
Пройти с трудом лишь удается:
Артою кроют, ФиПиВи летят,
Но русский воин не сдается
И все вперед, нельзя назад!
Пройти посадку, через поле,
Везде «открытка» и бегом,
Эх, дали б нам немного воли,
Но кружат «коршуны» кругом.
И снова — улица, дворы, дома,
Увидев нас, махнут рукою —
Бежим… Стрельба и кутерьма,
Дожить бы день теперь с тобою.
Мы забегаем в первый же подвал,
Штурма-ребята — близкие соседи,
И начинается аврал —
Попали в заточенья сети.
Раскрыты птичкой, снова бьет арта,
И ФиПиВи влетает очень метко,
И каждый думал, что уже хана,
Подвал казался хилой «веткой».
Прямое попаданье в дверь —
Нельзя здесь больше оставаться,
Прилет и полминуты есть,
Чтоб убежать и дальше разбираться.
Сидим… А «разбирают» тот подвал,
Походу переход наш не спалила,
Но бьет все ближе, вот нахал!
А ФиПиВишка в крышу угодила.
Открылась дверь: над нами все горит!
И дым в подвал уж проникает,
Команда: «Ждать нельзя — бежим!»
И только пятки лишь сверкают.
Стемнело. Все вокруг в огне,
Неразличимы с птички сигнатуры,
Мы для того, чтоб «СТОП» сказать войне!
И не искать уж боле героической натуры.
Мои стихи пессимистичны,
Все о войне да о войне,
А радости немного надо:
Лишь оказаться в родимой стороне.
Глаза открыл — уже прекрасно,
Сделал шаг — и так пойдет,
Значит, все не понапрасну,
Значит, бьет и все ключом.
День прожил — уже нормально,
Поработал, ел и пил,
Не воспринимайте все буквально,
Никого и не убил (вру)…
Солнце светит в небе чистом,
Гром гремит сквозь белый день,
Улыбка радугой лучистой,
Улыбаться ей не лень.
Снова осень золотая,
Лист упавший под ногой,
Не видать конца и края,
Век прожившего с собой.
И в праведных боях у жизни на краю,
Гордясь шевроном, не скрывая,
Оставил жизнь боец свою,
За слово «русский», побеждая.
И как же враг боялся черепа,
Ведь с ним могло случиться то же,
Но не проиграна игра,
Война лишь стала чуть моложе.
Прет «Вагнер» — не остановить!
И снова музыка окопная играет,
И снова кровь врага пролить,
Свою на землю, каплей растворяя.
Мы не исчезнем, и вовек
Слагайте в памяти легенды —
Насколько русский человек
Бежал вперед мерцающей кометой.
На БМД влетают сквозь туман,
Штурмов-десантников с коней стальных бросая,
И это жизнь и смерть, но не обман,
Своей броней Россию прикрывая.
Дугою Курской мы вовлечены,
Виток истории так краток, неизбежен,
И чтобы тельникам не дать увидеть тьмы,
И каждый шаг наш быстр, неизбежен.
Коней стальных чуть птицы облетят,
И РЭБ надежный не всегда спасает,
В огонь и в воду, в пекло залетят,
Как свечи восковые догорают.
Мы снова выбьем желочь из врага,
За ВДВ! И ярость наполняет,
Мы победим и встретимся тогда,
Свободу Русской правдой осеняя!
Поросячий визг повсюду:
120-й прилетел в сарай.
Ты беги, хохол, покуда,
Не попасть тебе уж в рай.
Ты беги и проклинай
Пана Зелю своего,
Ведь закрыл ворота в рай,
Это хуже для него.
Для него ты — удобренье,
Побратим не вытащит тебя,
Ведь у орков наступленье,
А тебя лишь ждет земля.
Ждет — так даже неглубинно,
А поверх, сожрут тебя.
И твои же побратимы —
Называются свинья.
Ты беги, беги покуда,
Ручки есть и чем бежать,
Вспомни ты конец Иуды,
Может, хуже станешь спать.
С нами Бог, а значит, правда!
Слов не знаешь ты таких,