Конечно, потом мы будем работать на открытке, и будет так, что выпускать получится и по пять, и по шесть, а то и более кассет, но это конечно же не три минуты. Но минут через семь или десять после первого нашего выстрела уже первый прицельный разрыв украинской арты где-то подальше от нас можно ожидать всегда. Обычно, как всегда — разрыв вдали, нас нащупывают, и разрыв около нас — только после этого «Урал» срывался с места и уходил, а мы на ходу сворачивали орудие. Прибавьте еще к этому по времени то, что после первого выстрела командир по рации ждет подтверждения от корректировщика — попал или не попал, или необходимо изменить направление орудия. Так было. Хотя применить это орудие прямой наводкой по объекту, например, многоэтажке, из которой ведут огонь вэсэушники, эффективно, но опять же время, время, а этого времени мало у расчета С-60, а вот по окопам противника применение такого орудия малоэффективно. Но подробнее об этом потом… А сейчас мы находимся еще в гараже… Рассказываю о гараже и про подготовку нашу…
И вот. Пока первые три дня мы чистили орудие, вытаскивая из его механизмов застарелый солидол и промывая затем эти механизмы соляркой, прибыли еще люди на С-60. Три расчета по людям было укомплектовано, если рассчитывать, что трое будут работать непосредственно с орудием, а четвертый является водителем. Да, не укомплектован штат по орудиям был, как это обозначалось в инструкциях, однако орудия стояли на грузовых платформах «Уралов» и КамАЗов, и потому это решало вопрос по работе с орудиями и людьми.
Дни наши здесь шли очень размеренно. Часов в семь мы вставали, приводили себя в порядок, завтракали, обязательно пили при этом крепкий чай и направлялись к своим местам, где осваивали все то, что можно освоить без инструкторов, и к тому же нам пришлось помогать водителю Кавуну с ремонтом машины. Потом обед, затем снова машина и орудие, а затем вечер с ужином и разговорами, и утром опять все заново. Кстати сказать, работы с машиной было много, и за одну неделю с этим «Уралом», доставшимся хохлам от советской власти еще и простоявшим черт знает сколько в Краснодоне, не управиться. Срок в неделю — это чтобы быстрее постарались сделать, как мы поняли. Еще надо до нашего отъезда на позиции ведь прогонять машину на полигоне, тестировать водителя, от которого наши жизни и зависят.
Кавун относился к своим обязанностям добросовестно, хотя Токарь его невзлюбил по-тихому уже за то, что тот был по происхождению украинец. Но, как я уже и отмечал, Кавун был идейным бойцом, и в его голове родилась та мысль, что он не просто воюет за кабы что там, а освобождает свою родовую территорию от киевских властей. «Мне черниговские земли по праву рождения принадлежат, и я выгоню всю эту мразь с моей земли, и буду владеть ею, так как мои предки ею владели и жили там», — объяснял свой крестовый поход на киевскую землю Кавун. Мне же Кавун нравился своей простотой крестьянской, какая и бывает у всех почти украинцев, своей расторопностью и неприхотливостью.
Кавун собрал здесь же неплохой скарб из инструментов для «Урала», что-то чинил в машине, ругал нас насчет солярки, которую мы у него берем и много тратим ее, а затем он принялся проверять колеса. Каждое колесо нужно было проверить, и для этого выгоняли машину на улицу. Перебирал он все колеса, менял камеры, покрышки и при этом сам все делал и нам говорил: «Я сам, отойдите», но мы все равно помогали ему, так как дело это общее было, наше. Здесь же помогали ему крутить гайки, чтобы быстрей процесс шел, или где-то фонариком светили, когда он лазил под «Уралом». На четвертый день после нашего приезда прибыли к нам инструкторы. К нам пришел инструктор Борис. Я вот точно не помню[19], то ли «Борис» это позывной у него такой был, а то ли имя такое. Но не важно, одним словом — Борис. И этот Борис был родом с Крыма, и проживал в Крыму, и теперь в 2023 году, в этом самом апреле, он принял решение пойти в «Вагнер», чтобы отстаивать интересы страны. По его словам, он всегда был за Россию и теперь просто не мог не взять в руки оружие. Извините, но меня этот факт и сейчас забавляет… Не скажу, дорогой читатель, почему так думаю. Борис нам объявил, что сам только сколько смог освоил эту С-60, и осваивал он ее две недели до нас, и теперь его направили к нам, чтобы он нам показал все моменты работы с этой штуковиной. Я думаю, что конструкторы Грабин, Локтев и Логинов, разработавшие в конце первой половины двадцатого века это орудие и уже пребывающие на том свете, наверняка были очень удивлены тому, что их детище из «запасников» вытащили для войны с регулярной армией в двадцать первом веке. Но ладно с этим… они же не могли знать того, что спекулятивный капитализм эпохи нулевых и последующих лет «шагнет так далеко».
После приезда инструктора Бориса начали активнее выгонять «Урал» на улицу. Поворачивали орудие в разные стороны, приводили в норму прицелы, Токаря начали натаскивать на работу с координатами, вручив ему также строительный уровень… Кто в теме, поймет, зачем командиру строительный уровень при работе с С-60. Эта пушка могла работать как автомат, снаряд к орудию весил около трех килограммов, а скорость стрельбы была что-то там семьдесят выстрелов в минуту. Но это в эталоне, а в эталоне не то, что на практике происходит. Мне тут после командировки уже, когда мы встречались тоже со специалистом с С-60, который работал именно по бахмутским многоэтажкам или пятиэтажкам, сказал, дословно передаю: «успевали даже по десять кассет выстреливать по цели». Объясняю читателю, что десять кассет по цели из С-60 — это много для современной войны.
Леонид — вот как этого специалиста-вагнеровца зовут, который мне рассказал о работе других расчетов и на других направлениях, но об этом попозже. Здесь же разбирали для прочистки лафетную часть, вытаскивали пружину. Токарь с Фоксом откручивали гайки, я упирался ногами в казенник, так как после того, как они открутят гайки, пружина освободится и может вылететь за борт. Сижу в кресле, упираюсь ногами в казенную часть, и тут, главное, удержать, если ведь держать не будешь, вылетишь вместе с пружиной за борт кузова. Пружина толстая, принцип работы такой же, как у автомата Калашникова, и пружина такая же, только толщиной с палец указательный и длиннее, и диаметр ее сантиметров десять, могу, конечно, ошибаться. Все соляркой промывали, приводили все в порядок.
Да, кстати, оказалось, что датой выпуска нашей С-60 был 1954 год. В этом году у меня мать и отец родились, а год назад до выпуска нашей зенитки Сталин умер. Вот я и запомнил хорошо год выпуска ее. Бывало и так, что, вставляя обойму, в которой было четыре гильзы для производства «холостого» выстрела, гильза заедала в магазине. В первые разы, когда такое происходило, наш инженер Токарь крутился вокруг механизма, что-то шептал, и на мои бывало действия дернуть что-то с силой он просто говорил: «Не-ет, здесь нельзя через силу, техника это… Значит, что-то мешает и надо найти причину…»
Борис же в таком случае просто отвечал, что сам только три недели как видит все это вооружение. Вот и потому инженер в командирах нам очень даже здесь был необходим. Наконец-то мы научились «зажеванные» гильзы оттуда вынимать, хотя и с этим была морока. Это потом нас один деятель уже на позиции научит с помощью обычного, банального ломика вынимать застрявшие в механизме снаряды. А сейчас мы по своему разумению все делали, и как нам сообщил Токарь, кто-то там обещал даже привезти подробнейшую инструкцию к С-60. Так и получалось, что пушку привезли, а советская инструкция по ее применению где-то находится в дороге сюда, но обязательно, как обещали, придет.
Уже через неделю с небольшим после всей работы с пушкой она была готова к боевым операциям, но с «Уралом» у нас все же работа затягивалась, его приводили в нужное состояние. Другие расчеты, а это «Урал» и КамАЗ, также вроде бы освоили оборудование своих орудий и приводили в порядок машины. Дело все в том, что выезжать на позицию с теми бортами, что имелись на кузове, было совершенным самоубийством. И потому начали наваривать на их внутреннюю сторону железные листы, которые хоть как-то могли спасти от осколков. Наваривали все вместе все это. Да, мы под вечер или в обеденный перерыв часто встречались расчетами за столом, пили чай, ели тушенку или продукты, взятые из местного магазина, что находился в том самом селе, стоящем от нас совсем недалеко, в шаговой доступности.
Село было немаленьким, и там я бывал в этом апреле 2023 года два раза. Маленький магазинчик, каких много также в таких же подобных этому селу селах и маленьких поселках самой России, ничего особенного. Я этот магазинчик немного помню… Белый кирпич и большие прямоугольные окна, крыша из темно-красных металлических листов, все обычно.
А так да, бывало, интересные разговоры мы вели друг с другом… Я помню одного очень молодого бойца, который был в расчете орудия, установленного на КамАЗе. Этот боец, сотрудник «Вагнера», в прошлом своем был контрактником «министерским», армейцем, так скажем. Контракт он свой заключил уже к концу года своей срочной службы в Российской армии и был направлен на Донбасс. Он помнил еще 2022 год, но по увольнении из армии долго дома не пробыл и вернулся на войну, но только в группу «Вагнер». Спрашиваем его:
— А почему в «Вагнер»?
— Хочу штурмовиком быть, чтобы лично их убивать из автомата. Не хватило там мне той войны еще. Хочу отомстить этим хохлам. У нас как было, когда мы пришли на Донбасс… Помню, как сейчас, построили в ряд «Патриоты», а на «Патриотах» этих разместили пулеметы с людьми, по два пулеметчика на машину, в кузовах. И вот так машины в ряд построили и послали в атаку на хохлов, прямо по открытке.
— Так же сожгут, — говорят ему бойцы, уже повидавшие виды всякие на передовой. — Это кабиной вперед на хохлов?
— Да, кабина мордой к хохлам и пулемет сзади в кузове. Так и сожгли всех. Красиво, конечно, как в кино про латиноамериканских бандитов… «Патриот», и на его кузове пулеметчик стоит, огонь ведет. Машины только так горели. Тогда еще не понимали, как надо в накат идти. Так это командиры и придумали сверху откуда-то, на «Патриотах» накатывать на хохлов. Ладно я не на «Патриоте» был. Я работал тогда на