И из таких же людей, преданных интересам народа и страны, надо и органы госбезопасности формировать. Это и есть элита страны. Настоящая элита. Эти люди не подведут. Это люди с горячими сердцами и люди адекватные, умеющие отделять зерна от плевел, умеющие думать и действовать. Вы говорите вот «война»… так надо из войны выводы делать, предложения свои по обустройству общества и страны вносить, а не ныть про любовь там всякую, лирику, или, как это делают либералы, грязью все вокруг поливать. Да, много всего и много того, о чем хотелось бы написать, но не надо, так как бессмысленно… Я просто хочу немного краем пройтись по тому, что, как и почему и зачем. Всего лишь краем, а все остальное сами додумайте. Умейте читать между строк и далее развивать поданную вам мысль.
А давайте-ка немного о героях моей книги поговорим… Совсем малость пройдемся по позывным и именам. Так вот…
Вспомним Люса, Чиновника, этих самоотверженных, преданных своему военному делу людей, которые очень просто, но добросовестно выполняли свои задачи. Рабочие войны, на плечах которых непосредственно и выносилась вся та ситуация под Бахмутом. Чиновник, Антон Михайлович Ряпасов — командир штурмовой группы, военный по образованию. В его лице здесь мы видим образ настоящего русского офицера, берегущего свой личный состав и отдающего все свои силы на дело борьбы с противником. Вы только углубитесь, еще раз перечитайте его воспоминания. Их можно перечитывать и перечитывать, останавливаясь на деталях, на отдельных моментах.
Я его спросил: «Через минное поле штурмовые группы переводил?» А он просто мне так отвечает: «Черт его знает, может, там и разминировал до нас кто уже, а может, и остались мины…» Я уверен, что этого человека необходимо в армию вернуть, и не на передовую, а инструктором как минимум, готовить людей к войне. Помните тот момент, когда он был ранен и к нему подходили с помощью бойцы? Он и тогда, раненый, не о себе думал, думал о военном деле, ради которого сюда пришел — раненый давал советы бойцам, и, дойдя до своей группы, помните (?), перед тем как отправиться в тыл с раненой ногой, он отдает последний приказ своему заму: «Взять боекомплект, пайки и воду, перейти по тропе через минное поле и занять позиции…» И рассказывает, где и как пройти через поле, где и как окопаться. Не о своей судьбе он печется, а даже в такой ситуации думает о военных задачах, думает о людях. «После этого я еще раз шесть переходил это поле, снабдив еще и своих бойцов водой и пайками, переводя через поле штурмовые группы…» — рассказывал о тех днях Антон Михайлович. Да, он берег своих людей. Я заметил такую вещь в его рассказах, что он часто оставлял своих бойцов в окопах, назначив старшего, и сам начинал поиск раненых или попросту один кидался к раненым под разрывами снарядов украинской арты.
Он понимал, что кроме него здесь нет никого, кто лучше бы умел и знал, как надо, ведь именно он заканчивал военный вуз, именно он командир… О таких и говорят, что не прятался за спинами других. Как выжил? Не знаю. Но знаю одно, что такой человек необходим и нашему обществу, и нашему государству, и нашей армии, и всем нам, черт побери… Таких людей необходимо встраивать в государственную гражданскую, муниципальную, военную систему, правоохранительную, да куда угодно. Такие люди нам нужны. Читатель спросит меня: а какой он, этот Ряпасов Антон в мирной жизни? И я отвечу: в мирной жизни обычный человек, очень интеллигентный, трудяга, образованный человек, и еще сказал бы такое про него, что он адекватный очень. Одной фразой если, то русский офицер, каким вы и представляете офицера в лучших традициях в нашей культуре. Вот так вот… Подумайте и над этим.
А Федор? Федор Викторович Свирилка, который спас 368 только тяжелораненых бойцов? Вы когда-нибудь задумывались, где эти люди, проявлявшие чудеса храбрости и неподдельного героизма, сейчас на гражданке находятся? Все ли награды им вручило всеми нами любимое государство? 368 спасенных, и это только тяжелораненые… Это же Звезда Героя? Нет? Если на Звезду Героя этого мало, то сколько надо тяжелораненых спасти?
А герой книги Макс? Воробьев Максим Александрович, который в Бахмуте работал в эвакуационной команде? Рассказ Макса о том, как он старшего расчета РПГ тащил восемь часов до точки эвакуации «Звезда», вспомните. А сколько таких случаев у него было… Ветераны ведь молчуны очень часто, как я уже говорил в этой книге. С них порой и вытянуть-то ничего нельзя толком. Даже в своем кругу не принято говорить о войне, а если даже в ветеранском кругу не принято, то и понятно, что и журналистам много не расскажут. Все то, что они прошли, теперь для них обычное дело, обычная военная работа, и все то, что может вызвать шок у обывателя, для них просто, что называется… «А вот случай такой был, помню…» — скажет ветеран, и не увидите вы в его лице ни гордыни, ни бахвальства, ни напыщенности… Почему? А потому, что цену всему этому бахвальству ветеран знает, и его не проймешь высокими фразами о любви или еще о чем-то таком выдающемся. Организм ветерана, все его естество и есть тот самый настоящий русский патриотизм без слов, без высоких фраз о любви. Человек, прошедший войну, многому может научить людей и в мирной жизни. Он простыми словами может донести, что такое настоящее товарищество, братство, уважение друг к другу, или что такое настоящая честность, и почему нужно быть преданным делу служения своему народу, своему сообществу или своей корпорации.
Ветеран — это своего рода на определенном уровне учитель людей, это честь и совесть нации. Молчаливая часто совесть. Эти люди несут в себе огромный жизненный опыт, ведь война раскрывает перед человеком саму суть этого мира, дает ему понять те вещи, которые не просто раскрыть в мирной жизни. И здесь, на войне, вам откроется все быстро то, что вы понять не смогли за целые десятилетия своего существования в мирной обстановке… Поэтому часто очень люди, вернувшиеся с войны, становятся в общении очень простыми людьми, они начинают часто сразу после возвращения домой относиться к окружающим их людям, и особенно к близким своим, по-особенному, по-доброму. Это от того, что приходит осознание после войны, осознание того, что никакие невзгоды или никакие проблемы житейские не могут сравниться с тем, что можно увидеть на войне.
Люди, вернувшиеся с войны, живут, читатель, среди вас, они часто и незаметны… Однако они есть, и этот слой людей, случись что, не будет отсиживаться дома, если, к примеру, ваш город попытаются захватить террористы из ИГИЛ[27], они возьмутся за оружие. Это как пример. И если мы хотим, чтобы наши государственные, правоохранительные и другие структуры приобрели новый облик, хоть немного, то надо настаивать на том, чтобы в эти структуры начали вливать ветеранов войны. Необходимо в будущем будет восстанавливать под новое мировоззрение и институт политруков, и думаю, здесь ветераны наши пригодятся. Впереди и партийные школы будут открываться, уверен, — и здесь надо направлять в эти школы ветеранов, так как воспитывать людей, направлять их правильным курсом должны люди уже с большим жизненным опытом, люди бесстрашные и преданные Родине. В будущем предлагаю также начать открывать и учебные центры военно-спортивного содержания, куда привлекать к работе на постоянную основу тех же ветеранов войн. Необходимо встраивать в общественную и государственную жизнь этих людей. И не на словах встраивать, а реально их туда вводить. И в этом тоже я вижу свою личную задачу. Потому и пишу такие книги.
А Люс? Абдрахманов Марат Шамильевич…
Сидели мы с Маратом четыре часа у меня в квартире, куда он приехал давать мне интервью. Рассказывал о себе, показывал свои раны. Нет, он вам раны свои не покажет. Мне показал. Показал потому, что я тоже в окопах был, и потому, что я решил поднять ветеранский вопрос на всю страну. И, кстати, а ВБД-то все ли получили? Трудно разве собрать специальную комиссию, ориентировать ее только на работу с ВБД, поставив им задачу наделить всех ветеранов этими корочками. Списки по всем есть исключительно, в том числе и по так называемым ЧВК. Именно упор делаю на «так называемым». Что такое ВБД для ветерана? Отвечу. Это значит, что ветерана признало государство на высшем уровне. Так относится ветеран к этой чертовой корочке… Выпишите всем эти удостоверения! И потом, статус ветерана боевых действий дает льготы по поводу медицинского обслуживания, а многие ведь были тяжело ранены, и все фактически там подорвали свое здоровье сильно. И, уверен, настаиваю на том, что все те люди, кто воевал, независимо в каком подразделении, должны получить статус «Ветерана боевых действий».
Но вернусь к Люсу. Удивительный человек, человек тоже удивительной храбрости и самоотверженности. Татарин по происхождению. Так скажем, как говорил Сталин, великоросс татарского происхождения. Такие люди, как он, не стонут на войне, выполняя свои задачи там добросовестно и не скуля, совершая подвиг за подвигом каждый день. Что такое подвиг в случае с Люсом? А вы посидите в грязном окопе под дождем в плаксивую донбасскую осень под зиму, и поймете… Вы поработайте-ка на «сапоге», являясь для противника уже мишенью и надеясь только на провидение. А ведь хороший удар по «сапогу», и там расчет-то перестанет существовать вмиг. А это еще и работа с таким боекомплектом, с которым особая осторожность и серьезность нужна. Здесь не каждый может работать, а только человек добросовестный и серьезный…
А вспомните друга Люса, того самого бойца с позывным Ольховка, Николая… который бросился за полкилометра к Люсу, когда узнал, что тот ранен и его тащить надо. Вспомнили? Так вот не к каждому так бросятся. Так к другу бросаются, а вот, чтобы быть другом кому-то настоящим, быть настоящим товарищем кому-то, нужно стать сначала и настоящим мужиком, которому подлость там всякая не свойственна. Так-то… Вы ведь часто путаете приятельские отношения с настоящими товарищескими отношениями. Не стоит этого делать. Настоящее товарищество и проявляется на войне, там и проверяются часто люди, оттуда и выносит ветеран понимание того, кто настоящий друг, а кто нет, а кто просто так, а кто враг. Товарищ настоящий может ради тебя и жизнью рисковать, как вот тот Коля-Ольховка. А чтобы р