Вагоновожатый же некоторое время ничего не предпринимал, как будто засмотревшись на Эрику. Потом сбросил бретельку сорочки с левого плеча. Взялся за правую. И тут сзади салона раздался звук разбиваемого стекла. Вагоновожатый обернулся. И замер.
Эрика услышала голос:
– Отпусти девушку!
Голос показался знакомым. Она попыталась пошевелить шеей и у нее это получилось. С трудом, но все-таки повернула голову назад. Увидела мужчину, пролезающего внутрь трамвая через заднее разбитое окно. Вот он ступил на пол, выпрямился и, сделав несколько шагов в их сторону, повторил:
– Отпусти девушку!
Не смотря на то, что глаза ее после удара фокусировались еще хуже, Эрика узнала:
– Игорь?!
Он, кажется, услышал ее тихий вскрик и кивнул, но приближаясь, смотрел не на нее, а на вагоновожатого:
– Где рыжий? Почему его нет на маршруте?
Эрика поняла, что в кабине водителя трамвая сейчас должен был быть тот самый, хорошо ей знакомый рыжий вагоновожатый. Но он, скорее всего, где-то в парке лежит без сознания после сделанного ему укола…
Она хотела объяснить все Игорю, но самозваный вагоновожатый заслонил ее своим телом. И тут же Эрика снова услышала так взбодривший ее голос:
– Кто ты такой? Как здесь оказался? Зачем напал на девушку?
– Я…, – начал объяснять вагоновожатый и сделал шаг навстречу Игорю, – я… – повторил он и неожиданно ударил Игоря в голову кулаком.
Ее защитник упал. Вагоновожатый спокойно обернулся и как будто снова засмотрелся на Эрику:
– Ты красивая. Помнишь, как ты нас обоих дразнила. Вертелась перед нами. Теперь ты моя. Только моя…
Эрика хотела было опять прикрыться руками, но они все еще не слушалась ее. Вагоновожатый подошел и сразу потянулся к последней удерживающей сорочку на ее теле бретельке. Эрика зажмурилась, ожидая прикосновения сильных грубых пальцев. Но не дождалась. Вместо приближающегося дыхания вагоновожатого, услышала звуки ударов.
Когда она открыла глаза, то увидела, что в двух шагах от нее Игорь и водитель трамвая размахивают руками, с кряхтением и стонами бьют друг друга. По салону во все стороны разлетались брызги слюны и крови. Несколько красных капелек впились и в ее сорочку.
Сначала она даже не поверила собственным глазам. Игорь после такого же удара, который обездвижил ее, не только встал на ноги, но и бросился на вагоновожатого, дрался с ним на равных. Эрика напряглась и пошевелила теперь уже не только шеей, но и рукой, и ногой. Потом на мгновение расслабилась и, собравшись с силами, попыталась встать. И встала.
17
Ее покачивало. Ноги дрожали. Чем Эрика могла помочь Игорю? Она не такая сильная, как Мария.
Эрика заковыляла к кабине. Нужно было остановить трамвай. Позвать кого-нибудь на помощь с улицы.
Войдя в распахнутую кабину, она села на место вагоновожатого и растерялась. Эрика не знала предназначения всех этих кнопок и рычагов. Под ними, правда, были таблички с надписями. Но разобрать мелкие буквы на подрагивающей панели Эрика не могла. Очки остались в сумочке вместе с телефоном и розовой обезьянкой. А сумочка валялась где-то в салоне.
Она вдохнула поглубже и нажала на ближайшую к ней кнопку. Но трамвай не остановился и даже не дернулся, только справа начала моргать какая-то лампочка. Тогда Эрика вдохнула снова и двинула теперь уже ближайший к себе рычажок. Трамвай тут же начал набирать еще более быстрый ход. Она поняла, что не сможет остановить трамвай без чужой помощи.
Эрика снова вернулась в салон и увидела, что Игорь лежит на спине, а вагоновожатый сидит на нем и бьет его то с левой руки, то с правой. На стенки, на сиденья летели все новые и новые красные брызги.
Она бросилась к ним. Ноги слушались ее уже намного лучше. И руки тоже. Эрика схватила вагоновожатого за волосы и, помогая себе всем телом, рванула назад. Противник опрокинулся на спину.
Ей подумалось, что освобожденный Игорь тут же встанет, и теперь уже вагоновожатый окажется внизу. Но ее защитник лежал, как мертвый. Вагоновожатый же, быстро вскочил на ноги и замахнулся. На нее. Своим кулачищем.
Эрика лишь покорно прикрыла глаза. Но не почувствовала удара. Трамвай вошел в поворот и вагоновожатый, качнувшись на ногах, промазал. Он только больно толкнул ее локтем в шею. Она снова упала.
Когда приоткрыла глаза, то увидела, что вагоновожатый пинает Игоря. Раз, два, три… Эрике показалась, что она сама чувствует боль этих зверских ударов. Ей хотелось вскочить, чтобы снова схватить вагоновожатого за волосы. Но тот вдруг оставил Игоря в покое. Покачиваясь, подошел к сиденью, на котором лежало белое платье. Посмотрел на свои окровавленные пальцы. Покачал головой и достал из кармана носовой платок. Вытер руки. Осторожно подхватив платье, повернулся к Эрике.
Она снова хотела закрыть глаза, притвориться бесчувственной и хоть ненамного отодвинуть то, что должно произойти дальше. Но тут Эрика увидела, что вагоновожатый странно вздрогнул и стал оседать. Рухнул на колени, а затем на грудь. Голова его, ударившись о пол, медленно повернулась в сторону Эрики, пуговки-глаза уперлись в нее стеклянным взглядом. Это уже был не тот, ранее ужасавший ее взгляд.
Над вагоновожатым стоял Игорь. Он нагнулся к поверженному врагу и, взяв того одной рукой за плечо, с усилием перевернул на спину. Тело маньяка не сопротивлялось. Эрика увидела струйку крови, пробивающуюся из волос самозваного вагоновожатого на затылке.
Игорь сам себе кивнул и выронил из рук большой гаечный ключ – такой же лежал у отца Эрики в садовом сарайчике. Тяжелый. Она как-то брала его. Двумя руками. Наверное, Игорь знал, где в трамвае хранится инструмент, поэтому быстро нашел и применил его. По назначению.
Глянув на Эрику, Игорь тут же подошел к ней. Подхватил подмышки, поднял и посадил на сидение:
– Как ты? Ты меня слышишь?
Эрика кивнула, все больше приходя в себя и пытаясь улыбнуться:
– И слышу. И вижу.
И заплакала.
– Не плачь.
Он хотел вытереть слезы с ее лица, протянул к ней ладонь, но не успел прикоснуться. Эрика увидела над головой Игоря тот самый гаечный ключ, что должен был валяться на полу салона. Она хотела крикнуть, указать рукой на замахнувшегося и, видимо, вполне пришедшего в себя псевдовагоновожатого. Но Эрика не успела крикнуть, а маньяк – ударить. Трамвай, набравший уже совершенно бешеную скорость, вошел в еще один поворот, в глубокий поворот перед выездом на ярко освещенную набережную. Всех троих просто швырнуло через проход на другую сторону салона.
Внизу под полом что-то хрустнуло. Трамвай, подскочив и, видимо, сойдя с рельсов, вылетел на мостовую. Его закрутило, с визгом и искрами из-под колес понесло по шлифованным булыжникам к парапету. Там, за этим бетонным ограждением, была река, пересекавшая город.
Прижатая к борту и стеклу окна Эрика понимала, что может случиться. Но что она могла сделать? Трамвай продолжал крутиться и лететь, лететь навстречу парапету, вздрагивая, сметая попадающиеся ему на пути припаркованные автомобили и молодые деревца. Еще совсем немного и они врежутся в бетон.
Теперь в салоне светило только несколько маленьких аварийных лампочек. В их тусклом свете Эрика неожиданно увидела Игоря. Он, взявшись обеими руками за спинки сидений, наклонился над ней. Она поняла, что вагоновожатый, ожидая удара о парапет, решил прикрыть ее своим телом.
Но им все еще угрожала и прежняя опасность. В просвете между торсом и рукой Игоря Эрика вновь заметила фигуру маньяка. В руке его по-прежнему был гаечный ключ. Не обращая внимания на происходящее вне трамвая, самозваный вагоновожатый смотрел на Эрику и Игоря. Напрягшись, перехватившись за спинку одного сиденья, другого, маньяк сделал несколько шагов по направлению к ним. И снова замахнулся. И в это самое мгновение трамвай врезался в парапет.
Во время страшного удара Игорь уже просто накрыл Эрику своим телом. Даже немного придавил. Она ничего не видела. Только слышала. Страшный лязг, скрежет. И еще звон стеклянного дождя – видимо, разом разбились все окна.
Потом тишина. Эрика открыла глаза и поняла, что трамвай, проломив парапет, застрял в нем, завис над рекой. Всего лишь пара метров до воды.
Игорь, выпрямившись, стряхнул с себя россыпь осколков. И тут же рядом возник псевдовагоновожатый. Даже при ударе трамвая о парапет он не выронил из руки свое оружие. Снова взмахнул им. Игорь, защищая себя и Эрику, выставил перед собой ладонь. И снова удара не последовало. Раздался жуткий скрип. Трамвай накренился и начал медленно сползать в сторону реки. Через несколько мгновений он рухнул в воду.
Сначала Эрика оторвалась от сидения, а потом ее снова вдавило в него. Она увидела, как и Игорь, и вагоновожатый отлетели в сторону. И сразу стало холодно – в салон через разбитые окна хлынула вода.
Эрику тут же смыло с сидения и закружило в каком-то водовороте. Но она не ушла под воду. Сорочка, хотя и из тонкой, но плотной ткани, вздулась пузырем и, как спасательный круг, удержала ее на поверхности. Эрика видела перед собой часть потолка салона, лампочку, продолжающую гореть тусклым светом. Рядом плавала ее сумочка, распахнутая, выпотрошенная ударами о парапет и воду. И еще из-под воды показалась голова. Глаза Эрики наполнились ужасом. Но это вынырнул Игорь.
Приблизившись, он протянул ей руку:
– Дай мне свою, держись за меня и вдохни поглубже. Будем выбираться наверх, пока весь воздух отсюда не вышел.
В крыше трамвая что-то шипело и свистело. Вода поднималась все выше, выдавливая воздух, остававшийся под потолком. Сам трамвай, как поняла Эрика, лежал на дне реки.
Она согласно кивнула и, схватив ладонь вагоновожатого, набрала в легкие воздуха, зажмурилась. Игорь потянул ее вниз.
Нырнуть ей, однако, не удалось. Воздушный пузырь сорочки – ее спасательный круг – не давал погрузиться под воду. А остатки воздуха в салоне убывали очень быстро. Эрика уже упиралась головой в потолок. Боковым зрением увидела свою выброшенную из сумочки розовую обезьянку. Она тоже еще держалась на поверхности. Но скоро шерстка ее намокнет, и обезьянка подойдет ко дну. Эрика потянула, было, руку к игрушке, но ту колыхнуло волной и отбросило куда-то в темноту. К ее же сорочке прибило неизвестно откуда взявшиеся в трамвае васильки.