— Опусти руки обратно. На свою киску.
Я с удивлением распахнула закрытые глаза, но послушалась.
Как только мои пальцы вернулись к пульсирующему желанием холмику, он стал ритмично двигать мной, управляя движениями моих губ и рта.
Это было так грубо, страстно, так животно-желанно и дико. Он тихо и низко стонал, с каждым разом входя в меня все глубже. И очень быстро мое возбуждение, накалившееся до предела, начало требовать выхода. А собственных рук было слишком мало.
И вдруг он резко вышел из меня, тяжело и быстро дыша.
— Нет уж, это ещё не все, вакханка, — хрипло сказал он.
А затем поднял на ноги и развернул, снова заставив наклониться.
Это так странно — полностью отдавать себя под чью-то власть. Страшно, но очень волнительно.
Кровь бурлила по венам, низ живота жестоко сковало нетерпением.
Несколько секунд он ничего не делал. Дыхание перехватило.
А за тем внезапно и резко вошёл в мое тело. Порывисто, мощно, сильно. Вырвав вместе с выдохом стон облегчения и восторга. А затем начал двигаться внутри. Сперва медленно, но с каждой секундой наращивая темп. Все резче и жестче, словно стараясь всю меня заполнить собой.
Его дыхание было тяжёлым, изредка низкие стоны на грани рычания вырвались из груди.
С каждым новым движением моё «восхождение к Олимпу» все сильнее обретало звук. Внезапно он опустил руку к моему лону и коснулся напряженной влажной вершины. Я всхлипнула. Подалась навстречу его рукам и твёрдой, как нефрит, плоти. Выгнулась в спине и просяще застонала, лишь бы он не останавливался.
Лекс, казалось, чувствовал малейшее моё желание. Несколько мягких скольжений подушечками пальцев, тихий шепот:
— Моя вакханка…
И я рассыпалась на тысячи искр, крича, вероятно, слишком громко. Но мне было наплевать.
Лекс, как всегда, пришел к финишу мгновением позже. Он словно впитывал мои крики, делая последние несколько толчков. Самых глубоких, самых ярких.
И все ещё на волне собственного удовольствия я почувствовала его пульсацию внутри меня.
Когда мы вышли из туалета, люди, сидящие ближе всего к дверям, любопытно косились на нас. Я была пунцовая, как помидор.
Но Лекс невозмутимо держал за талию, ведя к нашему столу.
— Мне понравилось, милая. А тебе? — спросил он с чарующей улыбкой, поднимая в тосте новый бокал шампанского.
А я не могла отделаться от ощущения, что на нас все смотрят.
— Расслабься, моя Миланочка, — улыбнулся он. — Принесите мороженое! — бросил официанту и внезапно перевёл тему: — Ты знаешь, что понравилась моему отцу?
— Правда? — удивилась я, с радостью переключаясь. — С чего ты взял?
— Поверь мне, когда ему кто-то не по нраву, я вижу сразу. Он ведёт себя иначе.
— С твоими девушками он как-то не так себя вел? — спросила я. А потом тут же немного смущенно добавила: — Я же могу говорить о себе таким образом?
Лекс улыбнулся, оставив бокал. И в глазах его заискрилось что-то невероятно мягкое и тёплое.
Внезапно он вышел из-за стола, подошёл ко мне, взяв моё лицо в ладони, и с придыханием поцеловал.
— Ты — моя вакханка, — сказал он, отстранившись и взяв меня за руки. — Самая прекрасная из всех. И я хочу, чтобы мы как можно скорее узнали друг друга получше.
— Я тоже, — улыбнулась я. Это было так неожиданно приятно.
— Завтра я занят, но послезавтра у меня открытие первого загородного клуба. И фуршет по этому случаю. Ты поедешь со мной? — спросил он. И я услышала в его голосе надежду.
— Конечно, — ответила я, чувствуя, как непривычно быстро бьётся сердце.
— Вот и отлично!
Мы закончили ужин, болтая обо всем и ни о чем. Я ещё никогда не чувствовала ни с кем себя настолько легко и непринужденно. Словно Лекс был моим давно утерянным другом. Или возлюбленным?..
А ночевать у него дома я все же отказалась. Мне было необходимо немного прийти в себя. Оставить себе кусочек личного пространства. Маленький кусочек моей старой крыши над головой, большая часть которой уже истаяла, уступив место топазово-голубому небу.
И я поймала себя на мысли, что так мне начинало нравиться даже больше.
Глава 8
Прошли ужасно нервные два дня, когда мы с Лексом не видели друг друга. Я успела перемусолить у себя в голове тысячи мыслей. Десять раз расстроиться и ещё двадцать обрадоваться. Да, кажется, я влюбилась, как глупая кумушка.
Я боялась, что он не позвонит, как обещал. Потом боялась, что позвонит, но скажет, что чем-нибудь занят, лишь бы не встречаться со мной. Ведь наши игры закончились. Он уже завоевал свою добычу. Охотничий интерес удовлетворен. И в самом конце я уже размышляла о том, что вообще-то, как пара, я ему не очень-то и подхожу. Один костюм, который он надел, чтобы сходить со мной в тот китайский ресторан с утками-мандаринками, стоил дороже, чем вся моя личная мебель в скромной съёмной квартирке. Да, я тоже кое-что понимаю в брендовых шмотках. Хоть и никогда не носила ничего подобного. Наверное, влияние сестёр сказывается. Кстати, вот одна из них, наверно, в каком-нибудь своем платье от Gucci прекрасно бы смотрелась рядом с ним.
С другой стороны, более неудачную кандидатуру, чем одна из моих сестричек, для него сложно подобрать. Это, как подсунуть прекрасному принцу жабу вместо золушки. Жабу, которая будет мечтать только о его деньгах и думать о том, насколько её помада не подходит по цвету к его Porshe. Да, если бы злая волшебница хотела пожелать ему чего-нибудь плохого, она смело могла бы желать в возлюбленные прекрасному принцу Нику или Лику.
Моему прекрасному принцу…
А вообще, это была прекрасная мысль! Нет, конечно, не про сестру в качестве возлюбленной, а про её платье. Лекс сказал, что он хочет отвезти меня на открытие какого-то загородного клуба. А в чем мне там появиться? В своем мини из Zara или рваных джинсах из NewYorker? Да знаю я, что мне уже почти двадцать два, и на носу серьёзная карьера археолога. Но я все ещё ношу обыкновенное молодёжное барахло.
Конечно, у меня есть и более приличные платья. Есть даже один коротенький пиджак. Но все это было не то.
А вот вещички любой из моих сестёр, я уверена, вписались бы в формат данного мероприятия, как нельзя лучше.
Не хотелось, конечно, что-то у них просить. А ещё меньше хотелось появляться в доме, который когда-то был почти моим. В доме, где жил отец, где встречал меня после школы. И где теперь поселились три фурии. У одной из которых мне придётся сегодня выманивать не меньше, чем золотое руно. И при этом так, чтобы не быть укушенной змеями в их волосах. Проще говоря, придётся выдержать пытку общением.
Я позвонила на домашний телефон и удостоверилась, что, по крайней мере одна из сестёр — дома. Я даже не стала разбираться, какая именно.
— Подождешь, пока я приеду? — выдавила через силу.
— Конечно, Мила. Такой сюрприз! — ответила какая-то из них наигранно приветливым тоном. — Ты не приезжала наверно год! Только поторопись, у меня маникюр через час! Если не успеешь, я уйду.
Хмыкнула и согласилась. Конечно, ждёт она меня. Ага.
Старая квартира встретила довольно приветливо. Дверь мне открыла Лика в одной полупрозрачной комбинашке.
— Привет, дорогая! — чмокнула она воздух и тут же побежала докрашивать ногти на ногах.
— Привет. Ты почему в таком виде? — удивилась я.
— Потому что я дома, а что?
— Но ты же открыла мне без вопросов. А, если бы за дверью была не я?
— И что? — не поняла она, чуть нахмурившись. А я бросила эту кислую затею. Объяснить ей, что открывать дверь в полуголом виде нельзя, не представлялось возможным.
Логово Тисифоны, Алекто и Мегеры выглядело вполне по-человечески. Нигде не наблюдалось откушенных фуриями голов, змеиный яд не разливался по полу. Странно.
Прошла в большую комнату, где раньше жила вместе с сестрами. Моей кровати давно не было. Как и любого намека на то, что когда-то я здесь обреталась. Повсюду валялись предметы туалета, розовые тапки, помады и чулки.
— Ты чего пришла? — спросила Лика, не поднимая на меня головы. Она была очень занята.
Хотела кое-что попросить, замялась я. — А, где Ника?
— Ах, представляешь! — вдруг отвлеклась она от своего мегаважного занятия и посмотрела на меня широкими глазами, в которых плескалось так мало интеллекта. — Её парень бросил! Ни с того, ни с сего!
— Да что ты говоришь? — наиграно удивилась я. А сама подумала: «Неужели догадался золотой мальчик, что ей ничего, кроме денег не нужно?»
— Да! Жалко-то как! Представляешь, она позвонила ему утром, а он ей: «Конфетка моя, между нами все кончено, постарайся понять. И, будь добра, больше не звони. Я очень занят. Пока-пока!»
Но, почему я видела в глазах Лики блеск затаенного удовлетворения? Может мне просто кажется? Может я просто слишком плохо думаю о своих сестрах?
— И куда она пошла? Она наверно очень расстроена? — попыталась посочувствовать я.
Ника сказала, что у неё есть какой-то план, и что так просто от неё ещё никто не уходил. Наверно, попытается вернуть.
— Что ж, удачи ей в этом нелегком деле, — выдавила я улыбку. Культурные церемонии соблюдены. Пора было переходить к делу. — Лика, а можно попросить у тебя какое-нибудь приличное платье?.. Что-нибудь брендовое?
Сестра подняла на меня удивлённо-насмешливый взгляд.
— До тебя наконец-то дошло, да?
— В смысле? — помрачнела я. Ну вот, слышу, как зашевелились змеи на её голове.
— Дошло, что одеваться так, как ты, в приличном обществе не принято?
Улыбка растеклась по её лицу от уха до уха. Но к её чести будь сказано: она тут же встала, закрутила флакончик с лаком для ногтей и подошла к шкафу.
А у меня мелькнула мысль, что, вероятно, впервые в жизни я склонна согласиться с сестрой. Там, куда я собралась идти, в моей одежде появляться стыдно. Мне будет стыдно.
Она выжидающе смотрела на меня, не спеша доставать платье. Хотела насладиться триумфом. Что ж. Мне не жалко.
— Да, Лика. Ты права.