– Лазарь Ефремович, она говорит, что вы вызывали…
– Все в порядке, Андрей, можешь идти, – махнул рукой адвокат и добавил, обращаясь к присутствующим: – Вот теперь мы и в самом деле можем начинать, потому что все в сборе!
– А кто, простите, эта дама? – удивленно подняв выщипанные брови, поинтересовалась Маргарита Кармина. – Мы, кажется, не знакомы?
– Вот и познакомимся! – невозмутимо заявила девица. Майор с веселым изумлением разглядывал ее, поражаясь полному отсутствию вкуса и вызывающей наглости, с которой она держится. Сколько же ей лет? Сильно наштукатуренное лицо делало определение возраста достаточно трудным делом: угольно-черные ресницы, обрамляющие глубоко посаженные серые глаза, иссиня-коричневая помада на тонких губах и толстый слой охристых румян на щеках. Короткое черное платье и туфли на двенадцатисантиметровой шпильке довершали живописную картину. Кроме странной девушки, адвоката и Маргариты Карминой в кабинете присутствовала также немолодая пара – низенький мужчина в очках и, судя по всему, его супруга. На лицах обоих застыли скорбно-выжидательные маски, как у людей, которые ни на что особенно не рассчитывают, но все же надеются. Майор решил, что это, должно быть, какие-то дальние родственники профессора, которых он решил упомянуть в завещании.
На глазах у всего честного народа Шендерович вскрыл большой белый конверт и приступил к чтению. Содержание завещания оказалось кратким.
– Я опущу казуистику, с вашего разрешения, – сказал адвокат. – «Завещаю моему двоюродному брату Зяме и его жене Анне мозаичный антикварный столик, который им всегда нравился, а также пятьдесят тысяч рублей и мамину вазу с незабудками…»
Старушка громко всхлипнула, особенно растроганная, как рассудил Карпухин, не маминой вазой или столиком, а именно денежной суммой – довольно скромной, но вполне существенной для двух небогатых пожилых людей. Дождавшись, пока женщина закончит выражать свои чувства, Шендерович продолжил:
– «Также своей любимой сестре Марго оставляю дом, в котором мы прожили последние двадцать лет, и двести пятьдесят тысяч рублей на книжке в Сбербанке».
Лицо Маргариты Карминой, до этого момента невозмутимое, внезапно сжалось и стало похожим на печеное яблоко, а в глазах сверкнули слезы, однако в отличие от своей кузины она не заплакала. Адвокат сделал эффектную паузу – то ли для того, чтобы позволить сестре Кармина выплеснуть эмоции, то ли чтобы присутствующие прониклись важностью момента – и закончил:
– «Моей дорогой Яночке и нашей дочечке Танюшке оставляю все свое остальное имущество, включая квартиру на Вознесенском проспекте, «Ситроен» и триста тысяч на карте, а также акции фармацевтической компании «Медресурс», на текущий момент стоящие около пяти миллионов рублей».
Маргарита Кармина подняла глаза от сжатых на коленях рук, оглядела людей, находящихся в помещении, приподнялась и, пару раз судорожно хватанув ртом воздух, рухнула на пол. Если бы не проворство стажера Трофименко, женщина непременно стукнулась бы головой о ножку тяжелого орехового стола адвоката, но парень вовремя успел поддержать ее голову. Шендерович тут же схватился за трубку телефона и вызвал «Скорую», пока остальные за исключением майора и Яны, продолжавшей спокойно восседать на стуле, положив ногу на ногу, суетились вокруг потерявшей сознание Карминой. Майор внимательно наблюдал за молодой женщиной, она же, в свою очередь, хладнокровно ответила на его пристальный взгляд и не отвела глаз, поняв, что Карпухин изучает ее, словно редкий вид насекомого.
– Ну, я, пожалуй, пойду, – лениво растягивая слова, произнесла Яна. – Все, что тут было интересного, уже услышала.
– Не торопитесь, – попросил майор, не двигаясь с места. – Оставьте свои координаты, я навещу вас в ближайшее время.
– Адрес есть у адвоката, – равнодушно отозвалась Яна. – Приходите в любое время – я почти всегда дома.
– Вот это дела! – пробормотал Андрей, едва не поперхнувшись кофе, когда Артем сообщил ему неожиданную новость. – У Кармина была молодая любовница?!
Майор заскочил в Центр реконструкционной хирургии по пути в Пастеровский институт и, к счастью, застал приятеля в перерыве между операциями. Разумеется, он не смог отказать себе в удовольствии выпить кофе из отличного дорогого аппарата, установленного в ординаторской.
– Угу, – подтвердил он, размешивая щедрую порцию коричневого сахара в чашке. – Ты б ее только видел!
– Что, такая красивая?
– Ну, знаешь, на вкус и цвет… Но не в твоем вкусе однозначно.
– Зато вполне во вкусе профессора, да?
– Видимо. Даже не представляю, где он ее подцепить умудрился? Кармина рассказывала, что братец ее женский пол очень уважал и частенько погуливал, но такой подлянки от него явно не ожидала!
– И он оставил ей большую часть нажитого, говоришь?
– Представь себе. Не предполагал, что Кармин, оказывается, состоятельный человек – деньги, акции «Медресурса»…
– Как ты сказал?
– ЗАО «Медресурс». Это такая фармацевтическая компания – я справки навел.
– Уже во второй раз слышу это название, – заметил Андрей. – И оба раза в связи со смертями.
– Да-да, припоминаю, на совещании упоминали эту фирму, – пробормотал майор. – Тогда я не придал этому значения, но теперь вот – снова… Интересно, а?
– Не то слово! – согласился Андрей. – Ты уже встречался с этой девицей?
– Нет еще. Я только что из больницы, куда положили Кармину.
– Все так худо?
– Сердечный приступ. Правда, не инфаркт, слава тебе господи, но тоже приятного мало – возраст все-таки. Завтра потолкую с этой Яной Ерошкиной. Надо же, Кармин-то у нас папаша, оказывается!
– Да уж, – пробормотал Андрей, покачивая головой. – Немудрено, что его сестрица в больничку загремела!
– Да я думаю, не из-за наличия ребенка это произошло, а потому, что Маргарита Кармина неожиданно выяснила, что брат скрывал от нее неизвестно как полученные доходы. Теперь понятно, зачем кому-то понадобилось красть его компьютеры… Хотя точно-то до сих пор неизвестно, что за информацию он хранил на жестких дисках. Одно ясно: надо покопать в этом направлении – вот поболтаю еще разок с и. о. зав. лаб., авось что-то интересненькое всплывет?
– Ты думаешь, она не все тебе рассказала?
– Чем черт не шутит? Ну, а у тебя как делишки?
– Да не фонтан, Артем Иванович, – вздохнул Андрей. – Далеко не фонтан.
– А что так? – нахмурился майор.
– Вирус этот меня беспокоит…
– Это ты про грипп, что ли? Да брось, неужели все так серьезно?
– Комитет наконец официально объявил об эпидемии – дальше замалчивать факты невозможно! Ну, и СМИ, естественно, тоже внесли свою лепту. Да Рыжов еще…
– А что – Рыжов?
– Да заболел он – заразился, видимо, пока с больными общался да анализы брал! Дело дрянь: у него тяжелейшее воспаление легких, и чем дело кончится, неизвестно.
– Как же это он так недоглядел? – удивился майор. – Специалист ведь…
– Это тут ни при чем, – отмахнулся Андрей. – Он был привит, да и антибиотики начал принимать сразу, как только почувствовал первое недомогание, – бесполезно все!
– Как так? – забеспокоился Артем. – Я тоже прививку сделал, а теперь ты говоришь, что…
– Извини, порадовать мне тебя нечем, – перебил Андрей. – Прививки, даже нынешнего года, против этих вирусов – все равно что мертвому припарка!
– Погоди, но ведь закупили же вакцину против «испанки» у этого «Медресурса», верно? И лекарства какие-то…
– Закупить-то закупили, да только действуют эти препараты не на всех. Выяснилось, что мы имеем дело не с одним, а с двумя штаммами! На «испанку» препараты действуют, а на второй вирус, неизвестный, вообще никакого эффекта не оказывают. Более того, и пневмония развивается иного вида, так называемая легионелла, а она очень опасна и зачастую приводит к легочному кровотечению, какое случается при открытой форме туберкулеза.
– Вот это петрушка! – пробурчал Артем. – Что же получается, никто не застрахован, что ли?
– Получается так, – пожал плечами Андрей. – Саша Карелин с группой продолжают работать над новым штаммом, но это процесс длительный, и ответы появятся еще не скоро, а вот времени-то у нас как раз и нет!
– Кто бы мог подумать, что в наше время грипп может привести к таким последствиям! Слушай, а ты не думаешь, что это могла быть диверсия?
– В смысле?
– Помнишь, лет десять назад были вспышки сибирской язвы?
– Насколько я помню, эпидемии так и не возникло – всего несколько случаев, да и штамм известный, не измененный, поэтому ситуацию «купировали» в зародыше. Кроме того, у меня осталось впечатление, что эту, как ты говоришь, «диверсию» инициировала «Глобофарма», чтобы в очередной раз расширить рынок сбыта. Именно так можно объяснить то, что вирус не пошел дальше.
– И все-таки я бы проверил, – упрямо возразил майор. – Где больше всего смертных случаев?
– Да по всему городу… Но почему-то в больнице, где работает Агния Смольская, их уже за двадцать пять!
– Кстати, как она там?
– Агния-то? Да нормально, насколько я знаю – мы не виделись со времени совещания.
Неожиданно просунувшаяся в дверной проем головка медсестры в белоснежной косынке возвестила:
– Андрей Эдуардович, вас ждут в третьей операционной!
– Сейчас иду, – ответил Андрей. – Извини, Артем Иванович, труба зовет!
– Понимаю – не тупой, – вздохнул майор, поднимаясь со стула. – Держи меня в курсе, лады? Меня, конечно, никакой вирус не берет – ни разу не болел с тех пор, как школу окончил, но все-таки…
– И ты не пропадай – интересно же, чем эта бодяга с Карминым закончится!
Я с беспокойством ерзала на стуле, глядя, как Саша Карелин просматривает результаты моего анализа крови. К горлу подступал кашель, но я изо всех сил старалась сдерживаться. Черт, кого я пытаюсь обмануть?
– Ну, это не «испанка», – заговорил наконец молодой человек. – Это хорошая новость.