— Мой повелитель! — крикнул он сквозь летящий град. — Слава Императору, Вы здесь!
Вальдор не остановился.
— Продолжайте приготовления, командир, — сказал он. — Ни один враг не должен пройти через эти врата.
Мужчина бежал трусцой, чтобы поспевать за ним.
— Как прикажете! — он запнулся. — Но… но если я… Их там больше, чем мы можем… Вы присоединитесь…? Кустодии прибудут…?
— Укрепите свои позиции, — сказал Вальдор, уже размышляя над тем, что будет дальше. Его тактические выкладки теперь полнились данными. — Я пройду через врата один. Их закроют за мной. Никто не выйдет, никто не войдет.
Командир вновь помедлил. Вне сомнения, он хотел спросить что–то еще, возможно возразить, но по связи ничто не пришло. После нескольких мгновений сомнения, он, что похвально, взял себя в руки и поспешил выполнять приказ.
Далее Вальдор направился к самим вратам. После завершения сооружение перед ним будет действительно невероятным — колоссальная арка из угольно-черного камня и адамантиевых балок, укрепленная, усиленная и увенчанная орудийными башнями, пока она не поднимется почти до уровня вершин шпилей позади. Даже сейчас, завершенная наполовину, она оставалась громадным строением, выставив свои гулкие внутренности погоде и позволив наполнить их воем бури. Предполагалось, что когда–нибудь в этих ангарах будут стоять целые батальоны механических шагателей. Высоко над ним раскрывались наружу ряды пустых орудийных лафетов, готовые принять свое содержимое, что позволит наводить порядок на половине лежащего впереди плато.
Это место было построено для другого времени. Еще не существовало боевых машин, которые не смогут поместиться в его огромные альковы, а во всем Дворце не было столько солдат, чтобы заполнить залы этого бастиона. Сейчас все внутри вибрировало пустотой в ожидании будущего изобилия. Пока Вальдор шел к тяжелобронированным внешним дверям, его шаги отдавались высоко в разверзнутых сводах сверху.
Огромные двери перед ним начали медленно поворачиваться, скользя вдоль выдолбленных направляющих пятиметровой ширины и постепенно выставляя на обзор пустоши за ними. Проход больше тридцати метров в высоту открылся и быстро наполнился осколками ярости бури. Вальдор вошел в него один. Ночь вновь окутала его. Пока он шел по истощенной тундре, врата закрылись за ним, и высокие стены Дворца медленно скрылись в снежных облаках.
Впереди в темноте сквозь падающую грязь светили десять тысяч люменов. Высокий гребень за плато был занят по всей длине, запруженный пехотой и тяжелой бронетехникой, вытянутой в длинную рваную линию. Авгуры Вальдора фиксировали радиусы поражения мириад орудий, каждое из которых было готово к стрельбе — некоторые из них выглядели примитивными и древними, но большинство из них были способны нанести ужасающий урон. В первую очередь он выделил знакомые фигуры тех, с кем сражался вместе на протяжении многих десятилетий завоевания, столь же уникальных, будто отпечатки пальцев, среди наемного мусора и неулучшенных солдат вокруг них.
Сейчас, те, кто действительно чего–то стоил, шли вниз с гребня, чтобы встретить его. Они сформировали некое подобие посольства: две дюжины Громовых Воинов, ковылявших в своих старых, побитых доспехах, плюс небольшая фигура в раздутом защитном костюме.
И, конечно, там был Ушотан, такой же сияющий, каким он был в прошлом. Его источило лишь немного, словно гранитный обломок, выброшенный в разрушающее море, затронутый эрозией, но все еще стойкий. Лишь он мог до сих пор идти без видимых признаков боли. Его темно-золотые доспехи еще хранили крупицы былого блеска, а сигилы кампаний все еще можно было различить под пятнами засохшей крови. Силовая броня плевалась клубами дыма из похожего на коробку реакторного ранца, а скрип его сервоприводов было слышно даже сквозь ветер.
Вальдор встретил их на свободном пространстве между двумя армиями: его пораженный бурей город позади, собравшиеся орды прямо перед ним. Они не двигались, все они, и какое–то время буря впустую ревела вокруг.
— Смерть придет за тобой, Ушотан, так или иначе, — наконец произнес Вальдор. — Тебе не нужно искать ее здесь.
Примарх Громовых Воинов засмеялся. Это был мрачный звук, кажущийся механическим из–за отказывающей аугметики.
— О, мне нужно, Константин. Конечно, нужно. Но это высокомерие, даже по твоим меркам. Где твои золотые рабы меча? Где твои орудия?
Ушотан был ниже Вальдора на голову, хоть и более крепко сложен. Генерал-капитан казался почти не тронутым бурей, в то время как примарх выглядел вышедшим из ее сердца, побитым, наполненным ее изначальным гневом. Остатки Громовых Воинов мрачно смотрели в мокрую мглу, механизмы их доспехов клацали и шипели. Сброд машин уничтожения, собранный из ржавчины и скрепленный лишь своей яростной ненавистью.
— У тебя есть требования, — сказал Вальдор, спокойный, как и всегда.
Кандавир вышла вперед, шатаясь на ветру.
— Вы знаете, почему это происходит, — произнесла она, ее голос трещал из–за нагруженного аугмиттера. — Преступления против государства. Уничтожение лояльных сил с целью сохранить свою власть над Имперской военной машиной. По требованию моего ведомства Вы должны сейчас же снять с себя командование городом и открыть врата. Вас будут судить открытым и честным судом, Ваша судьба будет решена Императором, когда Он вернется.
Вальдор кивнул.
— Понимаю, — сказал он. — А Вы не думали изложить эти… призывы в последнем нашем разговоре?
— А Вы бы подчинились?
— Конечно, нет.
Ушотан вновь засмеялся.
— Поэтому мы здесь, — прорычал он. — Каждый боеспособный человек, таящий обиду или жажду мести, и таких здесь много. Ты не смог вычистить нас всех — не безупречно. Это должно тебя действительно убивать.
Ледяной дождь омывал золотой шлем Вальдора, стекая по канавкам орнамента подобно слезам. Его оружие, огромное копье, оставалось деактивированным и зловещим во тьме.
— Высший Лорд лишь действует так, как она считает нужным, — сказал он, обращаясь к Ушотану. — Но ты. Ты служил с Самим Императором. Ты должен понимать, как бессмысленно происходящее.
Ушотан пожал плечами, от чего с его выщербленных наплечников слетели хлопья ржавчины.
— Более бессмысленно, чем умереть от моей дурной крови? Не думаю. Я предпочел бы умереть, видя, как мой клинок торчит из твоей спины, Константин. Было бы хорошо так уйти.
— Лишь если Вы будете сопротивляться, — обеспокоенно вставила Кандавир.
— Да, конечно, лишь если ты будешь сопротивляться, — язвительно повторил Ушотан. — Ты можешь сейчас войти внутрь вместе с нами, и мы сможем закончить это без единого выстрела. Но я не думаю, что ты это сделаешь, не так ли?
— Ты знаешь, что я не могу.
— Не будьте глупцом! — выпалила Кандавир. — В городе слишком мало людей, Ваш орден раскидало войной. Сопротивление только вызовет бойню.
— При всем уважении, Высший Лорд, Вы довели дело до бойни. Все смерти этой ночью будут на Вашей совести.
— Совесть, — удивленно буркнул Ушотан. — Так ты еще можешь вспомнить, что значит иметь ее, да?
— Отойдите, генерал-капитан, — продолжала настаивать Кандавир. — Велите открыть врата. Вас будут судить согласно Лекс, и, если Вы невиновны, тогда Вам нечего бояться.
— Невиновен, виновен, — утомленно произнес Вальдор. — Я не ожидал услышать такие гибкие термины от Высшего Лорда. — Он повернулся к Кандавир: это было моментальное движение, но сила его была очевидна. — Мы — архитекторы будущего человечества. Ни одно преступление нельзя считать слишком грязным, если оно его уберегает; ни одно доброе дело нельзя простить, если оно мешает ему. Лекс — инструмент, чтобы контролировать психологически свободных. Это изъявление Его воли, не более того. Вы были глупы, думая, что в нем есть что–то большее. Вы могли служить его защитником долго и с честью, а теперь Ваша судьба связана с ними.
Кандавир просто сдержалась, но громадная неустрашимая фигура Ушотана затряслась от смеха.
— Ну-ну, полегче — она дело говорит. Ты лживый, кровожадный ублюдок, а мы все должны были расправляться с такими. Ты можешь дать ей то, чего она хочет, и тебе не придется смотреть, как горит твой город.
— Уходи, — сказал ему Вальдор. — Это единственный шанс, который у тебя будет.
— Мы оба знаем, что это не так.
— Я не получу удовольствия от того, что ты будешь убит.
— Ты не получаешь удовольствие ни от чего. Потому что ты — упырь.
— Но я убью тебя, Ушотан — здесь, если придется.
Примарх громко расхохотался, откинув плащ и обведя рукой пустое плато.
— Один? — с сомнением спросил он. — Ты всех нас возьмешь на себя, один? Во имя богов, ты стал еще невыносимее.
— Сопротивление не уместно, генерал-капитан, — добавила Кандавир, чей голос теперь выражал крайнюю степень отчаяния. — Несмотря на все то, что вы испробовали, на все оружие, что вы собрали, мы знаем, что вас слишком мало. Вы сами мне сказали — нет новых армий. Все, что вам осталось, стоит здесь и сейчас. А этого недостаточно.
На мгновение, на время между вдохами Вальдор замолчал. В этот момент он выглядел действительно разбитым или даже смиренным, будто осколок чистого золота, брошенный в сердце бесконечной чернильно-черной ночи.
— Вы не слушали меня, Высший Лорд, — сказал он наконец, активируя свое громадное копье. — Я сказал Вам, что нет новых генералов. — Ореол серебристо-золотого света вырвался из генератора расщепляющего поля, ослепляя подобно разветвленной молнии. — Но если бы Вы выучили урок, который я Вам дал, то уже сейчас знали бы подлинную правду — есть гораздо больше армий, армий смертоноснее и многочисленнее, чем любая из ранее существовавших.
Ушотан замахнулся для удара клинком, плюющимся кроваво-красной плазмой, и все же что–то остановило его руку. Что–то остановило руки каждого Громового Воина. Посреди рева и грома ярости бури неожиданно раздалось что–то еще, нечто знакомое и незнакомое одновременно, нечто ужасающе выдранное из прошлого и в то же время еще бо