— Не знаю. Я не кусаюсь и даже не собираюсь тебя облапошить. Зовут меня Лилэйв, я воровка на Большом Базаре.
— Кто?
— Вполне законная профессия. И уважаемая. Правда, патент не дают, но и сильно не мешают, и у нас все, как в настоящей гильдии. Я сейчас из Лэгомэндина, толкала похеренные шмотки своему дяде. Ты мне почему-то понравилась, или я слишком распущена?
— Нет,— улыбнулась Иньянна.— Просто, я долго ехала одна и, наверное, разучилась разговаривать с людьми.— Она заставила себя улыбнуться еще раз.— Ты в самом деле воровка?
— Да, но не карманник. Слушай, ты так взволнована! Как тебя зовут?
— Иньянна Форлэйн.
— Хм, у меня раньше не было знакомых Иньянн. И ты проделала путь от Велатхуса до Ни-мои? Зачем?
— Получить наследство,— объяснила Иньянна.— Имущество сына бабушкиной сестры. Особняк Ниссиморн Проспект на северном…
Лилэйв хихикнула. Она попыталась скрыть это, щеки ее на дулись, фыркнула, закашлялась, прикрывая рот рукой и трясясь от смеха. Правда, девушка быстро взяла себя в руки, и выражение откровенного веселья сменилось нежной жалостью.
— Значит, ты из семьи герцога? Я приношу свои извинения госпожа, за столь вольное обращение.
— Из семьи герцога? Нет, конечно. С чего ты…
— Ниссиморн Проспект — владение Галайна, младшего брата герцога.
Иньянна покачала головой.
— Нет, бабушкиной сестры…
— Дурочка, к тебе даже в карман лезть не стоит, кто-то его уже обчистил.
Иньянна вцепилась в свой чемодан.
— Нет,— усмехнулась Лилэйв.— Я хочу сказать, что тебя облапошили, если ты думаешь, будто стала владелицей Ниссиморн Проспект.
— Собственными глазами видела бумаги с печатью Понтифика. Два человека лично доставили их из Ни-мои в Велатхус. Может, я деревенщина, но не такая дура, чтоб пуститься на край света без доказательств. Сомневалась, да, но видела официальные документы. Я даже заплатила двадцать роалов налога за регистрацию, и все бумаги были подписаны.
— Ты где остановишься в Стрилэйне? — перебила Лилэйв.
— Еще не думала. В гостинице, наверно.
— Побереги кроны, они еще понадобятся. Мы устроим тебя на Базаре, а утром навестишь прокторов. Может, они сумеют вернуть тебе что-нибудь из потерянного.
Итак, она стала жертвой мошенников, как и подозревала самого начала. Сомнение — вроде изводящего гудения в глубине приятной музыки; но она сама не захотела прислушиваться к этому гудению, и даже сейчас, когда оно переросло в рев, Иньянна понуждала себя оставаться самонадеянной. И эта распущенная девчонка, убеждала себя наследница, эта похваляющаяся базарная воровка просто не доверяет тем, кто живет рядом с ней, и оттого видит обман повсюду, даже там, где его нет. Иньянна понимала, что уверять себя в этом глупо, но ведь бессмысленно сразу стенать и плакать, возможно, несмотря ни на что, она все-таки имеет какое-то отношение к семье герцога, или просто Лилэйв смутилась от своего панибратства с богатой женщиной; но даже если Иньянна действительно свалилась в Ни-мою по дурости, то все же она здесь, в Ни-мое, а не в Велатхусе, а это сам по себе факт приятный.
Когда паром отшвартовался у пирса, Иньянна впервые увидела вблизи центр Ни-мои: сияющие белые башни подходили почти к самому краю воды, вздымались так круто и резко, что казались неустойчивыми, и с трудом верилось, что они не рухнут в реку.
Спускалась ночь. Огни сияли повсюду. Иньянна оставалась спокойной, как во сне, перед городскими красотами. Я дома, твердила себе снова и снова. Я дома, этот город — мой дом, я чувствую себя здесь, как дома. И все-таки старалась держаться поближе к Лилэйв, пока они пробирались через толпы прибывших и поднимались по проходу на улицу.
В воротах пристани стояли гихорны — три огромные металлические птицы с драгоценными камнями вместо глаз и широко распростертыми крыльями. Приглядевшись, Иньянна поняла, что гихорн — только одна; вторым стоял большой и глупый длинноногий хазенмарл; третью она не знала — с громадным сумчатым клювом, изогнутым, как серп.
— Герб города,— объяснила Лилэйв, перехватив взгляд Иньянны.— Ты их повсюду увидишь. Идиотская затея, да еще с драгоценностями, вместо глаз.
— И никто не украл?
— Была бы у меня сила, я бы их выковыряла. Но вообще-то они тысячи лет приносят счастье и, болтают, будто без них метаморфы восстанут, нас вышвырнут, башни рухнут, ну и прочий вздор.
— Но если в легенды не верят, почему их не украдут?
Лилэйв рассмеялась коротким фыркающим смехом:
— Кто же их купит? Какой торговец не знает, откуда они, да и Король Снов начнет терзать, пока не взвоешь. Я лучше карман цветными стеклами набью, чем глазами птиц Ни-мои. Идем сюда! — Она открыла дверцу маленького городского флотера, стоящего за воротами пристани, толкнула Иньянну на сиденье. Устроившись рядом, быстро простучала код на кассе флотера, и маленький экипаж тронулся с места.— Поблагодари своего родственника, что не идешь сейчас пешком,— ухмыльнулась она.
— Что? Кого?
— Галайна, брата герцога. Я расплатилась его кодом: разузнали в прошлом месяце, и многие наши ездят свободно по городу, правда, до тех пор, пока счета за поездки не попадут к его секретарю, тогда код сменят. Но до тех пор… понимаешь?
— Видимо, я очень наивна,— призналась Иньянна.— До сих пор верю, что Властительница и Король Снов видят наши прегрешения и шлют послания, расхолаживающие при таких соблазнах
— Так ведь и мы верим,— кивнула Лилэйв.— Убей кого-нибудь, и ты узнаешь Короля Снов! Но сколько народу на Маджипуре? Восемнадцать миллиардов? Тридцать? Пятьдесят? И ты думаешь, у Короля есть время заниматься каждым, кому взбредет бесплатно прокатиться на флотере?
— Ну…
— Или теми, кто всучивает чужие дворцы?
Щеки Иньянны вспыхнули, она резко отвернулась.
— Куда мы едем? — спросила тихо.
— Уже приехали. Большой Базар. Вылезай.
Иньянна вышла за Лилэйв на широкую площадь, огражденную с трех сторон невысокими башенками, а с четвертой приземистым низким зданием, к фасаду которого вело множество мелких каменных ступенек. Сотни, если не тысячи горожан в красивых белых туниках Ни-мои, рекой вытекали из-под арки здания, увенчанной тремя гербовыми птицами.
— Пидрайдские ворота,— сказала Лилэйв,— а вообще здесь тринадцать входов и выходов. Сам Базар занимает пятнадцать квадратных миль под землей, правда, не очень глубоко. Похоже на Лабиринт, да? Он под улицами центрального района, кстати, сюда есть проход и из некоторых зданий. Можно сказать, город в городе. Живем тут сотни лет. Мы потомственные воры. Без нас торговцам пришлось бы хуже.
—Я держала лавку в Велатхусе. Там нет воров, да по-моему в них и особой нужды не было,— сухо отозвалась Иньянна, пока они спускались по ступенькам к воротам Большого Базара.
— Здесь по-другому,— заметила Лилэйв.
Базар тянулся во все стороны путаницей пассажей, сводчатых ниш, проходов, тоннелей и галерей, ярко освещенных, разделяющихся и подразделяющихся на бесконечные маленькие лавки. "Небо" над головой затянуто желтой искрящейся тканью, которая светится собственным внутренним светом. Одно это поразило Иньянну больше, чем все, что уже довелось здесь увидеть: она сама недавно продавала в лавке искристую ткань по три роала за рулон, а такого рулона едва-едва хватало на отделку небольшой комнаты. Душа ее дрогнула перед мыслью о пятнадцати квадратных милях этого материала, а в уме она тщетно пыталась прикинуть стоимость. Да, подобные излишества можно было встретить только смехом.
Они шли внутрь. Одна маленькая улочка, казалось, ничем не отличалась от предыдущей, и на каждой суматоха, суета у лавок с фарфором, с материей, столовыми принадлежностями, одеждой, фруктами и мясом, зеленью и лакомствами; повсюду винные палатки и лавки со специями, галереи с драгоценностями; везде продавали жареную колбасу, сушеную рыбу и прочие закуски. Лилэйв знала точно, куда сворачивать на развилках какой из бесчисленных одинаковых проходов ведет куда нужно; она шла решительно и быстро, лишь время от времени задерживаясь, чтобы приобрести на обед то кусок рыбы, то фляжку вина, которые мастерски тащила с прилавков. Несколько раз торговцы замечали ее проделки, но лишь улыбались.
Заинтригованная, Иньянна спросила:
— Почему они не возмущаются?
— Знают меня. Я ведь тебе говорила, нас, воров, здесь уважают. Мы им необходимы,
— Не понимаю.
— Мы поддерживаем на Базаре порядок. Никто не ворует тут кроме нас, а мы берем лишь самое необходимое, к тому же не пускаем залетных любителей. Каково бы пришлось торговцам, если бы каждый десятый в этих толпах набивал свою сумку краденым товаром? А мы их останавливаем. Сколько нас, известно всем. Понимаешь, мы вроде сборщиков налогов. Стой!— Последние слова относились не к Иньянне — к мальчишке лет двенадцати, черноволосому и скользкому, как угорь, который рылся среди охотничьих ножей в открытом ящике прилавка. Быстрым рывком Лилэйв поймала мальчишку за руку и тем же движением схватила щупальце уруна, стоявшего в нескольких футах в тени. Иньянна услышала, как она заговорила низким пронзительным голосом, но не могла разобрать ни слова; стычка мгновенно завершилась, и урун с мальчишкой улизнули.
— Что случилось? — не поняла Иньянна.
— Ножи таскали. Мальчишка передавал уруну. Я им предложила убраться, и поскорее, или мои братья отрежут уруну щупальца и накормят ими мальчишку.
— Неужели такое делают?
— Нет, конечно, но они-то этого не знают. Им известно, что лишь уважаемые постоянные воры крадут на Базаре. Мы здесь, как прокторы и… Вот здесь мы живем. Ты мой гость.
Лилэйв жила в комнате, облицованной белым камнем, которая была одной их семи или восьми таких же спален, расположенных под той частью Большого Базара, где торговали сырами и маслом. Потайная дверца и веревочная лестница вели в подземные помещения, и в минуту, когда Иньянна начала спускаться вниз, дверца захлопнулась, отрезав невыносимый гул Базара, и лишь приятный запах красного стойвизарского сыра, пронизывающий каменные стены, напоминал о том, что находится над головой.