— Смотри. Он прыгает.
Действительно, малорн, казалось, подогнул ноги для прыжка. Хиссун застыл в ожидании, балансируя на ступнях и слегка покачиваясь. Он не боялся этого животного. Время медленно тянулось, однако ничего не произошло. Хиссун внимательно наблюдал за малорном, а тот был совершенно спокоен. Хиссуну некогда было размышлять о том, что произойдет дальше, надо было действовать.
Неожиданно странный застой нарушился, и ужасное существо оказалось в воздухе, подбросив себя вверх мощным толчком всех своих ног. В тот же момент Хиссун рванулся с места между камней в направлении взмывшего вверх малорна так, чтобы зверь в своем мощном прыжке перепрыгнул через него. Когда малорн пролетал прямо над головой Хиссуна, он упал на землю, чтобы избежать колющих ударов его смертоносного хвоста. Держа дубинку обеими руками, он с неистовой силой ударил ею вверх, стараясь поразить чудовище в живот. Послышался свистящий звук выпущенного воздуха, и ноги малорна завертелись во все стороны от боли. Его когти едва не задели Хиссуна, когда он упал.
Малорн приземлился на спину в нескольких футах от Хиссуна, который подошел к нему и прыгнул между его дергающихся ног, чтобы еще дважды ударить его дубинкой по животу. Потом он медленно попятился. Малорн все еще слабо дергался. Хиссун нашел самый большой булыжник, какой смог поднять, подержал его над головой малорна и отпустил. Дергающиеся ноги затихли. Хиссун отвернулся, теперь уже дрожа и покрывшись потом. Он стоял, опершись на дубинку, тяжело дыша, грудь бурно вздымалась, но спустя минуту он успокоился.
Альзимир лежал футов на пятьдесят выше по склону хребта, его правая рука, была прижата к левому плечу, которое, казалось, распухло до размеров, дважды превышающих обычные. Лицо Альзимира горело, глаза блестели. Хиссун склонился над ним и произнес:
— Дай мне твой кинжал. Я потерял свой.
— Он там,— прошептал Альзимир.
Хиссун быстро отрезал рукав у одежды Альзимира, обнажив звездообразную рану прямо над бицепсом. Надрезав рану, сдавил ее, а когда потекла кровь, высосал ее, сплюнул и снова сдавил. Альзимир дрожал, скулил, вскрикнул раз или два. Через некоторое время Хиссун вытер рану и, порывшись в своем ранце, вытащил бинт.
— Это сгодится,— сказал он,— если повезет, ты будешь в Гранд Эртсуде завтра к этому времени, там тебе окажут необходимую помощь.
— Я пытался обойти вокруг него так же, как и ты,— Альзимир в ужасе уставился на поверженного малорна,— …неожиданно он прыгнул на меня и укусил. Думаю, он ждал, когда я умру, прежде чем съесть меня… но потом подошел ты.
Хиссун поежился: что ни говори, отвратительный зверь, он и наполовину не выглядит таким омерзительным на картинках учебника.
— Ты убил его?
— Вероятно. По-видимому, мы не должны убивать преследователей. Возможно, они нужны для испытаний стажеров на следующий год.
— Это их проблема,— ответил Альзимир и продолжал рассуждать: — Раз они посылают нас сюда навстречу этим существам, то не должны сердиться, если мы случайно убьем одного. О, клянусь Леди, как сильно болит рука!
— Пошли. Мы закончим переход вместе,— прервал его стоны Хиссун.
— Нам не положено делать это, Хиссун.
— Что из этого? Ты думаешь, я оставлю тебя одного в таком положении? Вставай. Пусть посчитают, что мы завалили испытание, если они этого хотят. Я убил их малорна, а теперь должен спасти раненого человека… Все так, верно? Значит, я завалил испытание. Но я буду жив завтра, и ты тоже.
Хиссун помог Альзимиру встать на ноги, и они не спеша двинулись к далеким зеленым деревьям. Он заметил, что его снова затрясло, по-видимому наступила запоздавшая реакция. Это ужасное чудовище, летящее над его головой, кольцо красных немигающих глаз, клацающие челюсти, мягкий незащищенный живот… Пройдет еще много времени, прежде чем он сможет забыть об этом, По мере их продвижения прежнее спокойствие вернулось к нему.
Он пытался представить лорда Валентайна сражающимся с малорнами, зейлами, зитунами в этой заброшенной долине. Интересно, а как поступили бы Элидат, Дивис, Мириган?
Конечно, в свое время они все прошли через такое же испытание и, возможно, это был тот самый малорн, который шипел и щелкал зубами на молодого Валентайна двадцать лет назад. Все это казалось Хиссуну немного абсурдным: в самом деле, какое отношение к овладению искусством правления имела борьба с чудовищами? Без сомнения, рано или поздно он поймет это, решил Хиссун, а пока ему нужно было позаботиться об Альзимире, а также о зейле, вейхане, мин-молиторе, зитуне и касае. В любом случае он должен сразиться еще с одним или двумя преследователями, так как маловероятно, что он встретит всех во время перехода. Однако до Гранд Эртсуда было еще двенадцать миль, а дорога впереди казалась пустынной и нелегкой. Он задумался немного: была ли веселой жизнь в Замке Горы? Восемь часов в день отводилось на изучение указов каждого Коронованного и Понтифика от Дворна до Тивераса, прерываемое лишь кратковременными выходами в пустынную местность для борьбы с малорнами и зитунами! А как же празднества и забавы? А как же веселые поездки по паркам и заповедникам? Он начинал думать, что люди в низине придерживаются неоправданно романтических представлений о жизни знати на Горе.
— Как у тебя дела? — Хиссун взглянул на Альзимира.
— Чувствую себя очень слабым, но опухоль, кажется, несколько спала,— ответил тот.
— Мы промоем рану, когда доберемся до тех деревьев. Там должна быть вода,— успокоил его Хиссун.
— Я бы умер, если бы ты не подоспел вовремя, Хиссун.
— Если бы я не пришел,— Хиссун пожал плечами,— то пришел бы кто-нибудь другой. Таков логичный путь через долину.
— Не понимаю, почему они заставили тебя пройти эту тренировку,— после небольшой паузы сказал Альзимир.
— Что ты хочешь этим сказать? — воскликнул Хиссун.
— Зачем послали тебя навстречу всем этим опасностям? — повторил свой вопрос Альзимир.
— Почему бы и нет,— поддержал разговор Хиссун,— все новички должны пройти через это.
— Слышал, что у лорда Валентайна особые планы относительно тебя,— не унимался Альзимир,— во всяком случае так Дивис сказал на прошлой неделе Стазилену.
— Я предназначен для великих дел, да, да. Хозяин конюшни, владелец псарни — это мой удел.
— Хиссун, погоди, я серьезно. Дивис завидует тебе, ты ведь знаешь. Он боится тебя, потому что ты фаворит Коронованного. Дивис хочет быть Коронованным, все это знают. Он считает, что ты стоишь на его пути.
— Мне кажется, что яд начал действовать на тебя, и ты бредишь.
— Поверь мне, Дивис видит в тебе соперника, Хиссун.
— У него нет для этого оснований, Альзимир. Я не раньше стану Коронованным… чем Дивис. Ведь предполагаемый наследник — Элидат. А лорд Валентайн, как мне известно, будет оставаться сам Коронованным еще очень и очень долго.
— Повторяю тебе…
— Не говори мне ничего,— с горечью произнес Хиссун,— лучше побереги свою энергию дли перехода. Ведь до Гранд Эртсуда двенадцать миль, и еще пять отвратительных зверей ждут нас впереди.
Сон пиуривара Фараатаа.
Наступил час Скорпиона, и скоро солнце поднимется над Велализьером. За городскими воротами, вдоль дороги, которая была известна как Дорога Ухода, а с этого дня будет известна как Дорога Возвращения, собралась громадная процессия, растянувшаяся до горизонта. Наследный Принц в изумрудном сиянии стоит во главе колонны. За ними — четверо, принявшие облики Красной Женщины, Слепого Гиганта, Мужчины без кожи и Последнего Короля. Потом идут четверо заключенных, связанных слабо затянутыми жгутами, далее следуют массы пиуриварского народа: Те, Которые Возвращаются.
Фараатаа парит высоко над городом, перемещаясь по желанию над всей громадностью просторов, охватывая их всецело одним взглядом. Все совершенно, все сделано заново: крепостной вал восстановлен; храмы воздвигнуты; упавшие колонны заменены; по трубам вновь бежит вода; сады цветут; сорняки и кустарники, которые пробивались через каждую расселину, уже выполоты и вырублены; песок беспрепятственно уносится прочь.
Только Седьмой Храм был оставлен таким, каким он был во время Падения: плоский обрубок, одно лишь основание, окруженное булыжниками. Фараатаа парит над ним, мысленно возвращаясь сквозь черный океан времени, и видит только что построенный Седьмой Храм… а сейчас перед ним предстает картина Осквернения…
О! Там, смотри! На Столах Богов готовится нечестивая жертва. На каждом из них лежит огромный водяной король еще живой, беспомощный под тяжестью собственного веса, крылья слабо шевелятся, шея прогнулась, глаза блестят от гнева или страха. Крошечные фигурки мечутся вокруг двух огромных существ, готовясь провести запрещенный обряд. Фараатаа трепещет, Фараатаа плачет, его слезы падают как хрустальные глобусы на далекую землю. Он видит, как сверкают
длинные ножи; он слышит, как рычат и храпят; он видит, как срезается мясо. Он хочет крикнуть людям: "Нет, нет, это чудовищно. Мы будем жестоко наказаны!" Но что толку? Что толку? Все это случилось тысячи лет назад. Потому он и летает, потому он и наблюдает. Как муравьи, они устремляются через город, каждый с куском водяного короля, поддерживаемым над головой… Грешные муравьи, они несут жертвенное мясо в Седьмой Храм, швыряют его в погребальный костер, поют Песню Сожжения. "Что вы делаете?" — снова хочет крикнуть Фараатаа, но его вряд ли кто услышит. "Вы сжигаете своих братьев!" — вновь пытается крикнуть Фараатаа… Поднимается черный и густой дым, разъедает глаза Фараатаа, и он уже больше не может оставаться наверху и медленно начинает падать, падать, падать… Осквернение совершено, роковой конец города предрешен, а с ним потерян весь мир.
Первые отблески дня засветились на востоке. Они прочертили город и ударили по серповидной луне, взобравшейся на свою высокую точку на вершине обрубка Седьмого Храма. Наследный Принц поднимает руку и дает сигнал. Процессия трогается с места. По мере движения Те, Которые Возвращаются, меняют время от времени форму в соответствии с учением Книги водяных королей. Они принимают по очереди образы, известные как Пламя, Поток, Падающий лист, Лезвие, Пески, Ветер. Пройдя Площадь Неизменности, они возвращаются к истинной своей форме и поддерживают ее все остальное