– Мое место с тобой, Валентин.
Валентин нахмурился.
– Из любви к тебе я приветствую тебя и принимаю в свои объятия. Но мне хотелось бы, чтобы тебя здесь не было.
– Мне тоже, – сказал Элидат.
– Мой лорд, – настойчиво вмешался Слит. – Буря уже совсем рядом!
Умоляю…
– Да, буря, – произнес Тунигорн. – Гихорнская песчаная буря, трудно даже вообразить. Мы слышали, как она ревела на побережье, когда отправлялись вслед за вами, и всю дорогу она гналась за нами. Она будет здесь через час, полчаса, а то и меньше, мой лорд!
Валентин почувствовал, как напряжение тесным обручем сдавило ему грудь.
Буря, буря, буря! Да, Слит прав: они должны что-то делать. Но у него еще столько вопросов… ему столько нужно узнать…
Он обратился к Тунигорну:
– Вы не могли миновать по дороге другой лагерь. Лизамон, Делиамбр, Тисана – они в безопасности?
– Они постараются защитить себя всеми доступными способами. А мы должны заняться тем же. Надо двигаться на запад и постараться найти укрытие в джунглях, пока на нас не обрушилось самое страшное…
– Именно это я и советовал, – сказал Слит.
– Хорошо, – произнес Валентин. Он посмотрел на Слита. – Готовьте флотеры к переправе.
– Есть, мой лорд. – Слит тут же сорвался с места.
У Элидата Валентин спросил:
– А кто же управляет в Замке, если ты здесь?
– Я назначил Регентский Совет из троих членов: Стасилейна, Диввиса и Хиссуне.
– Хиссуне?
На щеках у Элидата появился румянец.
– Я считал, что таково твое желание – как можно быстрее продвигать его в правительство.
– Верно. Ты правильно сделал, Элидат. Но я подозреваю, что кое-кто остался не слишком доволен твоим выбором.
– Именно так. Принц Манганот Банглекодский, герцог Галанский и…
– Имен можешь не называть. Я их и так знаю, – перебил Валентин. – Думаю, что со временем они изменят свое мнение.
– И я так думаю. Мальчик изумительный, Валентин. Ничто не ускользает от его внимания. Он обучается поразительно быстро. Действует наверняка. А если и ошибается, то знает, как извлечь пользу из своей ошибки. Он мне немного напоминает тебя, когда ты был в его возрасте.
Валентин покачал головой.
– Нет, Элидат. Он совсем не похож на меня. Пожалуй, именно это я и ценю в нем больше всего. Мы видим одно и то же, но разными глазами. – Он улыбнулся, взял Элидата за локоть, немного подержал и мягко спросил: – Ты понимаешь, какие у меня планы насчет него?
– Думаю, что понимаю.
– И тебя это тревожит?
Элидат ответил открытым взглядом.
– Ты же знаешь, что нет.
– Да, знаю, – сказал Коронал.
Он стиснул руку Элидата, отпустил ее и отвернулся, чтобы Элидат не увидел в его глазах внезапно блеснувших слез.
Насыщенный песком, жутко завывающий ветер прорвался сквозь расположенную к востоку рощу деревьев с тонкими стволами и, будто невидимыми ножами, изодрал в клочья их широкие листья. Валентин ощутил бьющие по лицу колючие струи песка и плотнее закутался в плащ. Остальные сделали то же самое. Возле реки, где Слит наблюдал за переоборудованием сухопутных движителей флотеров для переправы, кипела работа.
Тунигорн сказал:
– Есть еще одна весьма странная новость, Валентин.
– Рассказывай!
– Советник по сельскому хозяйству, который появился у нас в Алайсоре…
– И-Уулисаан? Что с ним? Что-то случилось?
– Он шпион метаморфов, мой лорд.
Эти слова прозвучали ударом для Валентина.
– Что?
– Его поймал Делиамбр: вроон почувствовал ночью нечто необычное и не успокоился, пока не отыскал И-Уулисаана, который поддерживал с кем-то мысленную связь. Он распорядился, чтобы скандар и амазонка схватили его, что они и сделали, а И-Уулисаан при этом начал менять формы как пойманный демон.
Валентин яростно сплюнул.
– Неслыханно! И все эти недели мы таскали с собой шпиона, доверяли ему все наши планы по борьбе с эпидемиями в пораженных провинциях… нет! Нет!
Что они с ним сделали?
– Сегодня вечером они хотели доставить его к вам для допроса, – ответил Тунигорн. – Но потом началась буря, и Делиамбр решил, что разумней будет переждать в лагере.
– Мой лорд! – окликнул с берега Слит. – Мы готовы к началу переправы!
– Есть еще кое-что, – сказал Тунигорн.
– Пошли. Расскажешь во время переправы.
Они поспешили к флотерам. Ветер дул беспощадно: под его напором деревья сгибались почти до земли. Карабелла, которая шла рядом с Валентином, споткнулась и упала бы, если бы Валентин не подхватил ее. Он крепко обнял ее одной рукой: она была настолько легкой и воздушной, что ее мог бы унести любой порыв ветра.
Тунигорн заговорил снова.
– Я как раз собирался уезжать, когда в Пилиплок пришло сообщение о новых беспорядках. Некий бродячий проповедник по имени Семпетурн объявил себя в Кинторе Короналом, и некоторая часть населения признала его.
Валентин издал такой звук, будто его ударили под дых.
– И это еще не все. Говорят, в Дулорне появился другой Коронал: хайрог по имени Ристимаар. Если верить слухам, в Ни-мойе объявился третий, но его имя пока неизвестно. Сообщают также о том, что обнаружился по крайней мере один Понтифекс – в Велатисе или, возможно, в Нарабале. Мы не совсем уверены, мой лорд, поскольку линии связи в настоящий момент работают с перебоями.
– Все так, как я и предполагал, – произнес Валентин безжизненным голосом. – Дивин обрушила на нас всю свою мощь. Государство разрушено.
Само небо расколото и падает на нас.
– Заходите во флотер, мой лорд! – закричал Слит.
– Слишком поздно, – пробормотал Валентин. – Теперь нам не будет прощения.
Когда они забрались в машины, буря разразилась над ними в полную силу.
Сначала наступила странная тишина, будто атмосфера покинула это место в страхе перед надвигающимся ветром, прихватив с собой способность передавать звук; но уже через мгновение прогремел гром, глухой и отрывистый, как звук падения чего-то тяжелого. Сразу же за ним налетела буря, сопровождаемая ревом и завываниями, а также песчаными вихрями, воздух от которых сделался непрозрачным.
В это время Валентин сидел уже внутри флотера рядом с Карабеллой и Элидатом. Неуклюже раскачиваясь, напоминая какого-то огромного аморфибота, машина выбралась из дюны, где стояла полузасыпанной в песке, сползла к реке и шлепнулась в воду.
Тьма сгустилась, внутри нее виднелось причудливое, светящееся ядро пурпурно-зеленого света, яркость которого, казалось, раздувается силой ветра, проносящегося над землей. Река совершенно почернела, и на ее поверхности под влиянием катастрофически резкого изменения давления вздымались валы и образовывались бездонные провалы. Песок непрерывными завихряющимися потоками обрушивался на воду, оставляя на ней следы, напоминающие разрывы. Карабеллу подташнивало, она заходилась в кашле, а Валентин пытался справиться с приступом невероятной дурноты; флотер рыскал и раскачивался самым непредсказуемым образом, его носовая часть то поднималась над водой, то плюхалась обратно, поднималась снова, и вновь опускалась – плюх-плюх-плюх. Низвергающийся песок разрисовал окна чудесными узорами, но вскоре они стали мутными; впрочем, Валентин различал силуэт соседнего флотера, вставшего на дыбы: вот он застыл на миг в немыслимом положении, а затем рухнул в реку.
Потом за окнами флотера ничего не стало видно, слышался лишь вой ветра, да песок выбивал на корпусе барабанную дробь.
Голова у Валентина шла кругом, тем не менее, он испытывал некую умиротворенность. Теперь ему казалось, будто флотер ритмично раскачивается вокруг продольной оси, дергается из стороны в сторону все более резкими рывками. Скорее всего, решил он, сухопутные роторы потеряли и без того небольшое сцепление с бурлящей поверхностью воды, и через несколько мгновений машина наверняка перевернется.
– На реку наложено заклятие, – произнесла Карабелла.
Да, мысленно согласился Валентин. Так оно и есть. Река находится под воздействием каких-то черных сил, или Стейш сама и есть некий злой дух, желающий его гибели. Теперь мы все пойдем ко дну, подумал он, сохраняя, однако, необычайное спокойствие.
Река, которая однажды чуть было не взяла меня, но каким-то чудом позволила спастись, сказал он себе, долго ожидала своего часа. Теперь этот час пробил.
Не имеет значения. По большому счету ничто не имеет значения. Жизнь и смерть, война и мир, радость и печаль – все это одно и то же, слова без смысла, просто звуки, шелуха. Валентин не жалел ни о чем. От него хотели службы, и он служил. Без сомнения, он сделал все, что мог. Он не уклонялся ни от каких трудностей, не обманул ни чьего доверия, не нарушил ни единой клятвы. Теперь он вернется к Источнику, поскольку ветер взбесил воду, и река поглотит их всех, и да будет так: это не имеет значения, ровным счетом никакого.
– Валентин!
Кто-то схватил его за руку, трясет, толкает.
Чье это лицо? Чьи глаза? Чей голос? Чья рука?
– Кажется, он в трансе, Элидат.
Другой голос. Более нежный, ясный, совсем рядом. Карабелла? Да, Карабелла. А кто такая Карабелла?
– Здесь не хватает воздуха. Отдушины забиты песком… мы задохнемся, если не утонем!
– Мы можем выйти?
– Через запасной люк. Но сначала нужно вывести его из этого состояния.
Валентин! Валентин!
– Кто это?
– Элидат. Что с тобой?
– Ничего. Абсолютно ничего.
– У тебя полусонный вид. Дай-ка, я ослаблю спасательный пояс. Вставай, Валентин! Поднимайся! Еще пять минут – и флотер пойдет ко дну.
– А-а-а…
– Валентин, пожалуйста, послушайся его! – Снова второй голос, который нежнее, голос Карабеллы. – Нас крутит все сильнее! Нам нужно выбираться отсюда и плыть к берегу. Это наша единственная надежда. Один из флотеров уже утонул, а второго не видно, а… о, Валентин, ну пожалуйста!
Поднимайся! Сделай глубокий вдох! Вот так. Еще раз. Еще. Теперь, дай мне руку – держи другую, Элидат: мы доведем его до люка… вот… вот так… так… не останавливайся, Валентин…