Валентину словно обручем перехватило грудь от тревоги. Буря, буря, буря!.. Слит прав – нужно действовать. Но ему так много нужно узнать, у него столько вопросов…
Он быстро повернулся к Тунигорну.
– Вы должны были проехать мимо другого лагеря. Лизамон, Делиамбер, Тизана – с ним все в порядке?
– Они приложат все силы, чтобы обезопасить себя. И мы должны сделать то же самое. Скорее двигаться на запад, попытаться укрыться поглубже в джунглях, прежде чем начнется самое худшее…
– Прямо мои слова, – подхватил Слит.
– Хорошо, – подытожил Валентин и спросил, взглянув на Слита: – Наши лодки подготовлены к переправе?
– Сейчас распоряжусь, мой повелитель. – Слит умчался.
Валентин вновь обратился к Элидату.
– Ты здесь, но кто же правит в Замке?
– Я назначил регентский совет из трех человек – Стазилейна, Диввиса и Хиссуна.
– Хиссуна?
Элидат вдруг покраснел.
– Я полагал, что ты хочешь, чтобы он быстрее продвигался во властных структурах.
– Совершенно верно. И ты поступил правильно. Но подозреваю, что кое-кому этот выбор очень не понравился.
– Естественно. Принц Манганот Банглекодский, герцог Халанкский…
– Можешь не перечислять. Я и так знаю, кто это был. Но, думаю, через некоторое время их мнение переменится.
– Я в этом уверен. Замечательный парень. Подмечает все до мелочей. И учится с поразительной скоростью. Быстро растет. А если допустит ошибку, находит способ извлечь пользу, осмыслив ее. В чем-то он напоминает мне тебя в том же возрасте.
Валентин резко мотнул головой.
– Нет, Элидат. Он ни в чем не похож на меня. Пожалуй, это я ценю в нем едва ли не больше всего. Мы видим одно и то же, но совершенно по-разному. – Он улыбнулся, взял Элидата за локоть и негромко произнес: – Ты понимаешь, к чему я готовлю его?
– Думаю, что да.
– Тебя это тревожит? – спросил он, глядя в глаза другу.
Элидат твердо встретил его взгляд.
– Знаешь же, Валентин, что нет.
– Да, я это знаю, – согласился корональ.
Он крепко сжал пальцами предплечье Элидата, выпустил его и быстро отвернулся, прежде чем тот успел заметить, что его глаза внезапно заблестели.
Ветер уже обильно нес песок и со зловещим присвистом трепал рощицу тонких деревьев, стоявшую восточнее реки, и разрезал их широкие листья на клочки, словно массой невидимых ножей. Валентин почувствовал, как струи песка с жалящей силой бьют по лицу, и повернулся спиной к ветру и прикрылся плащом. Остальные поступали так же. На берегу реки Слит подгонял суетившихся водителей и механиков, которые поспешно переоборудовали экранные механизмы летающих лодок для работы на воде.
– Валентин, есть и еще одна совершенно неожиданная новость, – сказал Тунигорн.
– Ну так выкладывай ее!
– Эксперт по сельскохозяйственным вопросам, которого ты взял с собой из Алаизора…
– Й-Уулисаан? Что? Неужели с ним что-то случилось?
– Он – шпион меняющих облик, мой повелитель.
Валентин чуть не пошатнулся от этих слов.
– Что?!
– Делиамбер выяснил это минувшей ночью – почувствовал что-то странное, стал разбираться и обнаружил, что Й-Уулисаан ведет мысленный разговор с кем-то, находящимся очень далеко. Твои скандар и амазонка схватили его, и тогда Й-Уулисаан принялся менять формы, как пленный демон.
Валентин зло плюнул.
– Просто в мозгу не укладывается! Все это время мы везли с собой шпиона, обсуждали с ним все наши планы борьбы с эпидемией в сельскохозяйственных провинциях… Нет! Нет! Что они с ним сделали?
– Они хотели этой ночью доставить его к тебе для допроса, – сказал Тунигон. – Но когда стало ясно, что бури не избежать, Делиамбер решил, что разумнее будет переждать в лагере.
– Мой повелитель! – крикнул с берега Слит. – Все готово. Можно переправляться.
– Это еще не все, – сказал Тунигорн.
– Пойдем. Расскажешь, пока будем переправляться.
Они быстро пошли к лодкам. Ветер уже разошелся не на шутку и безжалостно гнул деревья к земле. Карабелла споткнулась и упала бы, не подхвати ее вовремя Валентин. Корональ крепко обнял супругу за талию – она была так изящна, так хрупка, так легка, что порыв посильнее мог бы унести ее прочь.
– Как раз перед тем, как я выехал из Пилиплока, стало известно, что хаос усиливается, – сказал на ходу Тунигорн. – В Кинторе некий Семпетурн, бродячий проповедник, провозгласил себя короналем, и часть населения его признала.
– Ах… – чуть слышно воскликнул Валентин – как будто его ударили в живот.
– И не только там. Еще один корональ появился в Дюлорне; вроде бы это гэйрог по имени Ристимаар. Кто-то объявился и в Ни-мойе, но как его зовут, я не знаю. Сообщалось также, что в Велатисе или, возможно, в Нарабале, объявился, по меньшей мере, один самозваный понтифик. Точно сказать не могу, мой повелитель, потому что каналы связи чрезвычайно неустойчивы.
– Все идет, как я предвидел, – леденяще спокойным тоном произнес Валентин. – Божество обернулось против нас. Всеобщему благосостоянию пришел конец. И само небо раскололось и рушится на нас.
– В лодку, мой повелитель! – заорал Слит.
– Слишком поздно, – пробормотал Валентин. – Нам уже не будет прощения.
Не успели они вскарабкаться в машины, как буря обрушилась на них со всей своей яростной силой. Сначала наступила ошеломляющая тишина, как будто сама атмосфера поспешила покинуть это место в ужасе перед надвигающимся ветром, и уже в следующий миг последовал гром, но сухой и без раскатов – короткий, поспешный удар, не рождающий эха. С этим ударом пришла буря и с ревом и визгом заполнила воздух мириадами песчаных вихрей, сделав его непрозрачным.
Валентин уже был в лодке, Карабелла села рядом с ним, и Элидат устроился поблизости. Переваливаясь, будто огромный аморфибот, грубо изгнанный из норы, машина неуклюже поползла к реке.
Мгновенно сгустилась тьма, и внутри тьмы лежало ядро, сияющее зловещим лилово-зеленым светом и порожденное, как легко было подумать, трением воздуха о воздух. Река сделалась совершенно черной, и на ее поверхности заплясали даже не волны, а устойчивые бугры и впадины устрашающего вида, порожденные хаотическими изменениями давления воздуха над водой. Песок рушился с неба огромными вихрящимися кучами, оставляя рябые кратеры на взбаламученной воде. Карабелла охнула и задержала дыхание; Валентин переборол сильнейший приступ головокружения – летающая лодка принялась яростно брыкаться, то пятилась, то задирала нос, не желая повиноваться управлению, и шлепала днищем по воде, снова приподнималась и снова ударялась об воду: бах-бах-бах. Летящий песок начал было рисовать на окнах узоры неизъяснимой прелести, но очень скоро полностью затянул их непрозрачным покровом, однако у Валентина сложилось смутное впечатление, что вторая машина, находившаяся слева, встала на хвост, устрашающе замерла на несколько мгновений в этом невозможном положении, и лишь после этого заскользила по откосу к воде.
Затем все, находившееся за пределами салона, сделалось невидимым, и из всех ощущений остались лишь уханье ветра и непрерывная дробь песка по корпусу летающей лодки.
Он почувствовал, что погружается в странное цепенящее спокойствие. Казалось, будто летающая лодка ритмично раскачивается вдоль продольной оси, кренится с боку на бок с постоянно увеличивающимся размахом. Судя по всему, понял он, мощности роторов не хватает, чтобы удерживать воздушную подушку на бурной воде, и в любую секунду машина может перевернуться.
– Эта река заклята против нас, – сказала Карабелла.
Да, подумал Валентин. Похоже на то. Или на реке лежит какое-то темное заклятие, или в самом Стейче обитает некий недоброжелательный дух, стремящийся сжить его, Валентина, со света. И теперь мы все утонем, думал он, однако сохраняя странное спокойствие.
Река, которая однажды чуть не разделалась со мною, но все же упустила, говорил он себе, терпеливо ждала другого шанса. И вот этот шанс выпал.
Это ничего не значило. По большому счету, значения не имело вообще ничего. Жизнь, смерть, мир, война, радость, печаль – все это было одним и тем же, словами, лишенными смысла, простыми шумами, пустой шелухой. Валентин ни о чем не сожалел. Его упросили служить, и он служил. Безусловно, он сделал все, что было в его силах. Он не уклонился от своих обязанностей, не предал доверия, не отрекся от присяги. Теперь ему предстояло вернуться к источнику, потому что ветры разъярили реку до бешенства, и река поглотит их всех, и так тому и быть: это ничего не значит. Ничего не значит.
– Валентин!
Лицо в нескольких дюймах. Глаза смотрят в его глаза. Голос выкрикивает имя, которое он вроде бы знает, и повторяет его еще громче.
– Валентин! Валентин!
Рука хватает его за плечо. Встряхивает, толкает.
Чье лицо? Чьи глаза? Чей голос? Чья рука?
– Элидат, он, кажется, в трансе.
Другой голос. Тоньше, чище, звучит у самого плеча. Карабелла? Да, Карабелла. Кто такая Карабелла?
– Здесь нечем дышать. Вентиляцию забило песком. Если мы не утонем, то задохнемся!
– Но вылезти-то мы сможем?
– Через аварийный люк. Но сначала нужно вывести его из этого состояния. Валентин! Валентин!
– Кто это?
– Элидат. Что с тобой происходит?
– Ничего. Совершенно ничего.
– Ты будто спишь наяву. Ну-ка, дай я отстегну тебе привязной ремень. Валентин, вставай. Вставай! Хоть мы и в лодке, но она утонет самое большее через пять минут.
– Ах…
– Валентин, прошу тебя, послушайся его! – Это другой голос, более высокий и ясный, голос Карабеллы. – Нас безостановочно валяет. Нужно выбираться из машины и плыть на берег. Одна лодка уже утонула, другую не видно, и… о, Валентин, умоляю! Встань! Вдохни поглубже! Вот так. Еще раз. Еще. Теперь дай мне руку… Элидат, бери его за другую; поведем его к люку… так, так… Валентин, только не останавливайся…
Да. Только не останавливаться. Валентин начал ощущать кожей лица чуть заметное шевеление воздуха. Услышал слабый шорох песка, сыплющегося с неба. Да. Да. Подползи сюда, протиснись здесь, поставь ногу сюда, другую сюда… шаг… еще шаг… возьмись здесь… подтянись…