И правильно: не лезьте в душу народную. Она вам неподвластна. Пора бы это понять».
«Год выходит за пять…»
В марте 1995 года Валентин Григорьевич писал красноярскому журналисту Владимиру Зыкову о напастях, обрушившихся на него:
«Вернувшись из Москвы почти месяц назад, прежде всего поехал к матери в Братск, где она живёт у моей сестры и в 84 года чувствует себя всё хуже и хуже. А я уже и сам чувствую себя глубоким стариком. В последние года год выходил за пять. Приехал сейчас на Байкал в санаторий, куда раньше не раз уезжал поработать и где ещё узнают меня, — так узнают, всплескивая руками: „Вы ли это?“ Сказались пять операций под наркозом, моя былая беспутная жизнь, мой консерватизм по отношению к переменам и прочая… Не буду больше жаловаться, дело это невесёлое.
В Москве пока остаётся казённая квартира — пока до мая (видимо, как для депутата прежнего Верховного Совета. — Уточнение В. Зыкова). Держался за неё из-за дочери, которая нынче заканчивает консерваторию по специальности музыковед, вторая специальность — органист, но на работу консерватория приглашает в издательский отдел, там же в Москве. Сын у меня окончил Иркутский институт иностранных языков, отслужил в армии и теперь зарабатывает вместе с женой курсами английского языка.
Почти не пишу. То есть пишу, занимаюсь подёнщиной. В прошлом году вышел трёхтомник (издавали совместно „Молодая гвардия“ и „Вече“, но деньги были последнего), заплатили по старым понятиям копейки. И так всюду. Коммерческие издательства не хотят платить, некоммерческим платить нечем. В демократы не вышел — сам виноват. Спасают изредка зарубежные журналы, заказывающие статьи. Я со своими взглядами для них — нечто экзотическое. Напечатают рядом с цивилизованным человеком меня, чтобы показать, какие экземпляры на Земле ещё остались, — читателю забавно. Скоро, пожалуй, будут показывать живьём из вольера, не говоря ни слова.
Красноярск стал слишком далеко, гораздо дальше Москвы. В прошлом году, едучи поездом, сошёл на перрон, наобещал встречавшим, что потом обязательно приеду, — и исчез. Ехало не повезло. Вместо Енисея отправился опять на Лену, да и то недалеко. Намеревался, собираясь продолжать книгу о Сибири, проплыть всю Лену, но на первом же (горном) этапе жестоко простудился, четырежды отлежал в больницах с двумя операциями и теперь уже никаких обещаний не даю. Надеюсь всё же, что встретимся ещё и на этом свете. Прости, письмо невесёлое, но уж так „наехало“… Да, встретил в конце января в Колонном зале на праздновании 60-летия Союза писателей Лилю Моисееву и Тамару Назарову. Легко узнаваемы, по-прежнему великодушны, особенно Лиля… В. Распутин».
А в ноябре того же года он вновь сообщает Владимиру Зыкову невесёлые новости:
«В августе хватил меня удар, вызванный, как потом выяснилось, всего-то спазмом мозгового сосуда, но меня он напугал. Только пришёл в себя — инсульт у матери, которая живёт у сестры в Братске. Пришлось ехать туда. С трудом „откачали“ мать, но она с той поры уже больше не поднимается».
Последние годы перед уходом Нина Ивановна очень тосковала по родной деревне. В предисловии «Откуда есть-пошли мои книги» писатель рассказывал:
«Лет десять мы с сестрой на лето привозили её в деревню, о которой она вздыхала всю зиму, а под весну в изнеможении и тоске умолкала, уставившись глазами туда, в родные пределы и в родной дом. Она была по рождению не аталанской, отец привёз её с Ангары же, но верхней, — и вот как: мимо Аталанки и легла».
Многострадальная матушка Валентина Григорьевича умерла 11 марта 1996 года и была похоронена в Братске (как выразился сын, «мимо Аталанки и легла»).
А полмесяца спустя угодил в больницу и сам писатель. Но находит время и силы послать в Красноярск поздравление: тамошнему издательству исполнилось 60 лет. В этом «доме книги» когда-то готовились к выпуску его первые сборники прозы. К тому же руководителем коллектива в новые времена стал Владимир Зыков. Кроме поздравительной открытки ему адресовалось письмо:
«Ваше издательство уже тем достойно уважения (и удивления), что оно живо и не скурвилось. Наше (иркутское. — А. Р.) решило в своё время расцвести на нечистотах и теперь вынуждено распустить всех редакторов и ничего, кроме двух-трёх заказных книг, произвести не в состоянии… Я живу подёнщиной, по большей части статьями. Книги нынче не кормят. Издавать их можно только от сытости. Я потихоньку пишу и буду писать прозу, но, как мне кажется, пишу для близкого круга друзей. Но это моя судьба. Бог с ней! А издательству подниматься в рост и печатать лучшее и необходимое надо. Это мы можем уходить. Издательство не может. Сейчас опять начинают писать. Опять идут рукописи, и я вижу, что русская литература жива. Хотя многие, в том числе и известные, поддались на наживки, с помощью которых принято подцеплять писателей.
Спасибо за память. Твой В. Распутин».
Сибирская даль с альпийских гор
Французский департамент Верхняя Савойя, расположенный на побережье Женевского озера (там его называют озером Леман), тесно сотрудничал с Иркутской областью в экономике, образовании, медицине, спорте. Осенью 1997 года французы решили провести в своём сказочном краю, предгорьях Альп, Дни Байкала и пригласили на этот праздник большую группу сибиряков — врачей, преподавателей высшей школы, музыкантов, юных спортсменов, даже модельера с образцами оригинальной сибирской одежды. Иркутских писателей представлял я. Вот тогда-то два издательства — «Алидадес» из Верхней Савойи во главе с госполином Эммануэлем Малербэ и «Письмена» (которым, напомню, руководил я) — договорились обменяться изданием сборников поэзии и прозы писателей Восточной Сибири на французском языке и таких же сборников современных французских авторов на русском языке. Малербэ, большой поклонник и пропагандист русской литературы, к тому времени уже издал книги Н. Гоголя и Н. Лескова, С. Есенина и А. Ахматовой, А. Блока и О. Мандельштама, других наших классиков.
Валентин Григорьевич обратился к организаторам Дней Байкала в Верхней Савойе с приветственным письмом, которое я и привёз во Францию. Оно было зачитано на торжественном открытии акции. Приведу текст письма, которое не публиковалось в России (копия его сохранилась в моём архиве):
«Я благодарен за приглашение на Дни Байкала в Верхней Савойе. Впрочем, прежде-то всего вас нужно благодарить за то, что вы понимаете великое значение нашего славного моря для всего человечества, и за то, что вы берёте на себя часть нашей боли за его судьбу. Байкал делает нас таким образом и ближе, и родней.
К сожалению, жизнь моя складывается так, что я не смогу в этом году приехать в ваши прекрасные края. Однако от души желаю плодотворного обсуждения самых важных вопросов современности — вопросов культуры, нравственности, экологии и сотрудничества в широком смысле.
Бог ведает, где собираются добрые и честные люди. Им и помогает Он найти те слова, которые являются истиной, и подводит к тем делам, которых жаждет человечество в надежде свернуть с ложного пути.
В эти дни савойское солнышко обогреет и Байкал, и меня. Успехов вам!
Валентин Распутин. 14 октября 1997 г.».
Уже к 1999 году поэтический сборник сибиряков «Кедровый посох» на французском языке вышел на родине Бодлера, а книга стихов французских поэтов под примечательным названием «Звёздный дождь» на русском языке — на земле Распутина. Специально акцентирую внимание на последних словах, потому что Эммануэль Малербэ очень гордился тем, что произведения его земляков вышли в свет на родине Валентина Григорьевича. Вслед за сборниками стихов наш французский друг выпустил в своём издательстве книгу рассказов иркутских писателей «Здесь, на родной земле». Её украшением стали новеллы В. Распутина «Видение» и «Наташа», несколько прозаических произведений А. Вампилова.
Литературные связи двух регионов дали повод нам с Валентином Григорьевичем и молодым прозаиком Александром Семёновым осенью 1999 года поехать во Францию и Швейцарию по приглашению издательства «Алидадес» и Общества российско-французской дружбы. В течение недели мы выступали в высших и средних учебных заведениях, культурных центрах, библиотеках, крупных книжных магазинах Гренобля, Анси, Эвиана, Аленжа, Женевы, Лозанны. В Женеве приняли участие в большой радиопередаче. В конце поездки господин Малербэ вручил нам более десятка публикаций во французских и швейцарских газетах.
Корреспондент французской газеты «Дефине Либерте» рассказал читателям об одной из встреч:
«Русские писатели были приняты в приятном зале Академии Шабле. Организаторы встречи отложили в сторону „протокол“ и расположили своих гостей в кругу, создав таким образом доверительную атмосферу… Валентин Распутин с воодушевлением говорил о родной Сибири. Он вспомнил: „Когда я приехал в первый раз на Байкал, мне сказали, что на монете, брошенной на глубине в несколько метров, можно прочитать надпись. Я не поверил. Но затем сам убедился в этом. Что касается воздуха, то можно легко различить противоположный берег Байкала, удалённый на расстояние сорок километров. На самом деле не бывает бедной природы, есть бедные люди, которые не умеют ценить природу“.
Оказалось, что Александр Семёнов участвовал в переводе книги Жюля Верна „Михаил Строгов“, вышедшей в Иркутске в начале девяностых годов. В связи с этим Валентин Распутин заметил, что он „был удивлён описанием Сибири, представленным Жюлем Верном: в романе рассказывалось, например, о ключах тёплой воды, бьющих со дна озера Байкал. Позже я нашёл упоминание об этом феномене в другой книге и был удивлён, как Жюль Верн смог достоверно описать Байкал, не приезжая туда“.
На вопрос о будущем русской литературы писатели заявили: „Она будет жить до тех пор, пока жива Россия“. Сейчас страну захлестнула псевдокультура. Настоящей литературе трудно прийти к читателю. Вспоминая цензуру предшествующего режима, гости посчитали необходимым подчеркнуть, что писатели тем не менее не молчали: „Была цензура, но была и литература. Сегодня нет цензуры, а где настоящая литература?“