— И Наполеон их выиграет, — заверила я.
— Какова сейчас политическая и военная ситуация в Европе? — спросил Жером, хотя эти проблемы его мало интересовали.
— Франция и Англия воюют между собой, как тебе хорошо известно, — терпеливо объяснила я. — Два флота активно ищут друг друга, но пока безуспешно. Ходят разговоры о создании новой антифранцузской коалиции в составе Англии, России, Швеции и Австрии.
— Как глупо, — счел нужным заметить Жером. — Почему люди не могут жить друг с другом в мире? Почему Наполеону недостаточно быть императором Франции?
— Наполеон не успокоится пока не станет властвовать над всей Европой, даже над всем миром.
— Думаю, ему удастся покорить Европу, но не весь мир.
— Европы хватит для твоей конкретной цели, — заявила я, вспомнив наставления Наполеона.
— Моей конкретной цели, Каролина?
— Сделавшись владыкой Европы, он получит в руки несколько королевских корон, которые может раздать.
— Как интересно быть королем, — сказал Жером, расправляя плечи. — Если только подумать о деньгах, которые можно заполучить!
— Когда ты собираешься вернуться к жене? — спросила я тихо.
— По словам Наполеона, — нахмурился Жером, — она не является мне женой, а просто мисс Паттерсон.
— Хорошо, когда ты намереваешься вернуться к мисс Паттерсон?
— Только когда смогу предложить ей королевский трон, — решительно заявил Жером.
Такие-то дела. Сражение, непохожее даже на маленькую потасовку, было без труда выиграно. Жером остался в Милане на церемонию коронации, скоро стал постоянным членом императорского двора, называя себя без позволения, но с молчаливого согласия Наполеона, принцем империи. Ему выделялись крупные суммы денег, а его долги без промедления оплачивались. Со временем Наполеон подобрал ему подходящую принцессу, после чего Жером официально развелся со своей американской женой и вычеркнул ее из памяти. Мисс Паттерсон между тем, временно проживая в Англии, родила сына Жерома-Наполеона, который получил прекрасное образование, обучаясь в Гарвардском университете. В тысяча восемьсот двадцать девятом году, через шесть лет после смерти Наполеона, он женился и таким образом основал американскую ветвь клана Бонапартов. Сам Наполеон никогда бы не признал подобное родство, но он был уже мертв.
Итальянская коронация прошла скорее солидно, чем пышно, и хотя это не дало нам никаких преимуществ, мы все остались довольны тем фактом, что Жозефина тоже находилась среди зрителей. Разумеется, она теперь именовалась еще и королевой Италии, но это был всего лишь почетный титул. И вновь Наполеон собственноручно возложил себе на голову древнюю железную корону королей Ломбардии. «Бог вручил мне ее, — произнес заученно Наполеон, — никто не смеет коснуться ее». Но какой тяжелой оказалась эта корона и какие грязные следы оставила она на императорском челе.
Недовольны же мы остались почестями, которые выпали на долю сына Жозефины. Это был вполне приятный молодой человек, он никогда с нами не ссорился, и мы не находили причин ссориться с ним. Но нас вывело из себя то обстоятельство, что его провозгласили вице-королем Италии и он теперь, находясь в Милане, будет править именем Наполеона. Номинальный глава — еще куда ни шло, но он — сын Жозефины — приобрел титул, деньги и привилегии, связанные с новым положением. Вице-король Италии — просто невыносимо!
И вот среди нас, Бонапартов, вновь возник конфликт. По крайней мере, я повздорила сперва с Элизой, а затем с Наполеоном. Правда, Элиза отказалась спорить со мной, а лишь самодовольно посматривала на меня. Наполеон же держался подчеркнуто спокойно и равнодушно, что особенно раздражало меня.
— Дать Элизе княжество, — бушевала я. — Просто возмутительно!
— Лигурийская республика, — сказал Наполеон, игнорируя мой гнев, — буквально жаждет превратиться в департамент Франции. Думаешь, мне стоит с: этим согласиться?
— Элиза правит в Пьомбино! — задохнулась я.
— Ну, это всего лишь небольшое княжество.
— Маленькое или большое, а как со мной?
— Что вы имеете в виду, принцесса?
— Я заставила Жерома повиноваться вам, и вы обещали мне вечную благодарность.
Наполеон, казалось, не слышал.
— Как же поступить с Лигурийской республикой?
— Преврати ее еще в одно княжество и тоже отдай Элизе!
— Дельный совет, принцесса.
— Вам очень нравится дразнить меня, Наполеон!
— Ваше Величество, — напомнил он добродушно.
— Наполеон! Наполеон! Наполеон!
— Вы визжите просто изумительно. Вам следовало пойти в оперу.
— Вы только используете меня, Ваше Величество. Да, Ваше Императорское Величество, только используете!
— И испытываю удовольствие, когда вы в итоге начинаете мне прекословить, — широко улыбнулся Наполеон. — Между тем вашего мужа ждет вознаграждение. Я решил произвести Мюрата в великие адмиралы Франции. Конечно, люди станут смеяться, но что из этого?
— Безусловно, они будут хохотать! Мюрат ведь кавалерист. Он совсем не разбирается в морских делах.
— Научится, — рассмеялся Наполеон весело. — Между прочим, я с удовольствием посмотрел бы на него, скачущего на морском коньке.
По обязанности я тоже усмехнулась.
— Мюрат, — заметила я, — получит возможность изобрести совершенно новую морскую форму.
Но мысли Наполеона уже перескочили на другой, занимавший его предмет.
— Каролина, — спокойно начал Наполеон, — почему вы, когда выехали в Милан, оставили дома одну из самых прелестных своих чтиц?
— Одну из самых прелестных?
— Я имею в виду Элеонору Денюэль. Быть может, вы испугались, что она меня слишком заинтересует?
— Возможно, — ответила я, выжидая.
Элеонора была замужней женщиной, а не девственницей, которую я наметила для эксперимента с Наполеоном, но умной и честолюбивой, и я не сомневалась, что она при умелом подходе поможет осуществить мой план. К тому же Наполеон немного боялся невинных созданий и всегда сторонился их. Ему больше нравились опытные, но достаточно молодые женщины. В пользу Элеоноры говорил и тот факт, что ее муж находился в тюрьме, и, следовательно, заранее отпадало всякое подозрение, что он может быть отцом ребенка. «Если с Элеонорой ничего не получится, — размышляла я, — то найдутся другие возможности». Начнем же с нее, решила я и улыбнулась ласковее самой Жозефины.
— Дайте мне знать, когда в Париже вас будет одолевать бессонница, — заявила я, — и я пришлю Элеонору почитать вам что-нибудь.
— А она хорошо читает, принцесса?
— Восхитительно, Ваше Величество.
Вскоре после возвращения в Париж Наполеон позволил мне переехать из особняка Телюсон в Елисейский дворец. Здесь я жила на широкую ногу с мужем и детьми, устраивая балы, торжественные обеды, вечера и приемы, заставляя маму, которая наконец-то вернулась в Париж, неодобрительно покачивать головой. Милая мама, она сделалась еще бережливее, чем прежде, копила деньги подобно расчетливому крестьянину и зло посмеивалась над расточительностью Наполеона. Императрица-мать и скряга! Как оригинально! Наполеон пытался ее увещевать, но она лишь говорила:
— Придет время, когда мои деньги тебе очень пригодятся. Ты поднялся на большую высоту слишком быстро. Падение будет, если такое случится, не менее крутым.
Как же она оказалась права — осуждающая, но всегда осмотрительная наша мама.
Но поговорим об Элеоноре Денюэль. Прошло довольно много времени, прежде чем Наполеон упомянул о ней вновь. Вернувшись из Милана, он сразу же занялся планированием новой военной кампании. К тому моменту уже сформировалась вражеская коалиция, и Наполеон лично повел французскую армию на Германию. Рядом с ним постоянно находился и принц Иоахим Мюрат. Победа следовала за победой. И снова Наполеон покрыл свое имя славой. Он пребывал в Вене, отдыхал, когда пришло известие о неожиданном поражении на море в Трафальгарском сражении. Наполеон, должно быть, понял, что его давно вынашиваемый план вторжения в Англию придется временно отложить или вовсе похоронить. Тем не менее он продолжал борьбу за господство над Европой, выиграл битву под Аустерлицем и, подписав мирный договор в Пресбурге[9], с триумфом въехал в Париж. Я одной из первых встретила и поздравила Наполеона и могла заметить, что поражение на море все еще сильно занимало его.
— Трафальгар! — с горечью воскликнул он. — Ну что же, я не могу одновременно поспеть всюду.
— Думайте о Пресбургском договоре, — сказала я, стараясь утешить.
— Ах, да… Договор! Сколько новых территорий в моем владении или под моим господством! Но это не имеет большого значения. Куда важнее, Каролина, что наши семейные дела обстоят лучше, чем когда-либо. Как вам, принцесса, понравится титул великой герцогини?
— Очень понравился бы, Ваше Величество.
— Ну, дай срок, дай срок. Я собираюсь создать в противовес старой новую аристократию. Несколько герцогов, целую кучу графов… Ах, Трафальгар! — вновь вспыхнул он. — Мысль о нем не даст мне сегодня уснуть… Вы обещали однажды прислать мне вашу чтицу. Я имею в виду Элеонору Денюэль. Она еще у вас?
— Да… и красивая, как всегда.
— Прекрасно! Констант приведет ее ко мне сегодня вечером.
Констант был доверенным слугой Наполеона, обеспечивая хозяина женским персоналом, когда у того время от времени возникало амурное настроение. Время от времени! Это встревожило меня, Как я уже дала понять, меня вовсе не устраивало, чтобы Элеонора сыграла роль лишь случайной — на один или два часа — партнерши в постели Наполеона. И у меня в голове стал созревать определенный план, а когда я добралась до Елисейского дворца, то уже знала, что нужно делать. Немедленно я послала за Элеонорой.
— Император желает тебя видеть, — сказала я.
— Сейчас, ваше высочество?
Я отрицательно покачала головой и улыбнулась.
— В полночь или где-то около этого, как я поняла.
— Наконец-то! — вздохнула Элеонора, смотря на меня восторженными глазами.