— Я сегодня буду поздно, — предупредила она маму. — У меня интеллектуальный марафон.
— Правда? — во взгляде мамы появился интерес. — И как же ты туда попала?
— Меня пригласили в команду. Считают, что я вхожу в тройку самых умных в классе, — вяло соврала дочка.
— Поздравляю! Надеюсь, скоро это отразится на отметках.
— Мам! — вспомнила вдруг Настя. — Ты говорила, у тебя есть номер отцовского мобильника?
— Возьми, — мама протянула дочке бумажку. — Будешь звонить, узнай, как там малыш и не нужна ли помощь.
— Мамочка! Какая ты у меня молодец! — Настя бросилась маме на шею. Неужели мама и вправду простила отца? А может быть, случится чудо и они помирятся?
Мама ушла, когда Настя укладывала в рюкзак последние учебники. Ерошка, мяукнув, запрыгнул на подоконник, где со вчерашнего вечера сох прабабушкин дневник. Девочка посмотрела на испорченную книгу, и тут что-то словно подтолкнуло ее. Она подошла к окну, посмотрела на страницы… Чудеса! Слова, накануне превратившиеся в синие чернильные пятна, снова можно было прочесть… Настя лихорадочно пробежала строчки — вот оно, то место, которое она искала! Она схватила первую попавшуюся тетрадку, переписала символы и заклинание на заднюю сторону обложки и с легким сердцем побежала в школу.
— Ну тебя и расколбасило! — встретили Никиту друзья.
— З-з-з, — прозудел тот, показывая на завязанную платком щеку.
— Зуб! — догадались приятели и посочувствовали: — Да, не повезло.
— Только бы драть не пришлось! — воскликнул Арсений, коренастый краснощекий паренек с серьгой в левом ухе. — Мне в том году вырывали, так врачи два часа парились, никак не могли корни вытащить. Целая толпа орудовала!
— Ладно, чего пугаешь человека, — одернули Сеню парни. — Может, само рассосется.
Настя во все глаза смотрела на Никиту. Лишь она знала, что случилось на самом деле, и понимала, что повязка «под больной зуб» — просто маскировка. Она очень волновалась — удастся ли ей исправить вчерашнюю ошибку? И как она сможет сделать это? Прямо на уроке, при всем классе? Или попробовать уединиться со своей «жертвой» на перемене? Но как? Пока что девочка этого не представляла.
— Ты чего такая бледная? — встревоженно оглядела подругу Лара. — Заболела, что ли?
Настя покачала головой:
— Я заколдовала Коваленко, — поколебавшись, призналась она.
— Заколдовала?! Так это из-за тебя у него зуб болит? — изумилась Лариса.
— Нет. Он теперь то ли жутко заикается, то ли говорить не может. А зуб — для прикрытия.
— Так. — Лара с тревогой пощупала подруге лоб. — Вроде нормально… Ладно, рассказывай. Миха, иди послушай, у Аськи новая история.
Миха вынул из кармана диктофон.
— Погоди, не начинай! Надо поставить на конец того, вчерашнего. Полдня наговаривал!
Под охи и ахи Настя тихо говорила в диктофон, исподтишка наблюдая за Никитой. Тот вполне удачно справлялся с ролью больного, во всяком случае до тех пор, пока в холле не появилась Вика. Когда она вошла, взгляды участников вчерашней тренировки тут же обратились на нее. Настя не могла не отметить, что староста выглядит осунувшейся и усталой, как будто не спала всю ночь.
Увидев Никиту с завязанной щекой, Вика побледнела, и Настя замолчала на полуслове, отметив, что и Никита стал белым как мел. К счастью, окружающие не заметили охватившего троицу столбняка, потому что те вскоре более или менее справились с первым шоком, во всяком случае к ним вернулся обычный цвет лица.
— А дальше, что было дальше? — нетерпеливо поторопила подругу Лара. — Чего ты остановилась?
— А дальше… — Настя продолжила рассказ, гадая, что будет с сегодняшним интеллектуальным марафоном и смогут ли они вообще участвовать. Все трое выбиты из колеи, огорошены, растеряны… Вика похожа на тяжелобольную, сбежавшую из клиники, да и сама она выглядит и чувствует себя не лучше, а у Никиты к тому же чудовищные проблемы с речью! И неизвестно, удастся ли вернуть его в нормальное состояние. Какие уж тут соревнования! Хотя с другой стороны, может быть, лучше все-таки принять участие? Она вдруг вспомнила одно из наставлений Зары, прочитанных накануне: «Никогда не сдавайся! Если что-то не получается, делай еще и еще раз, пока не добьешься своего. Победители удваивают свою силу, проигравшие — теряют». Что ж, придется попробовать стать победительницей! Если не в интеллектуальном марафоне, то хотя бы по отношению к самой себе! Но для начала нужно во что бы то ни стало расколдовать Никиту.
Прозвенел звонок, Настя вернула диктофон Михе.
— Да, с тобой не соскучишься! — подвел итог Ларисин приятель. — И откуда только такие сумасшедшие фантазии?
— И никакие это не фантазии! — набросилась на парня Лара. — А все правда!
— Это как посмотреть, — усмехнулся Миха.
— Что ты имеешь в виду? — уставилась на парня Настя.
— Ну, это твое колдовство, Закрутила ты, конечно, хорошо, но на самом деле ничего ведь особенного и не произошло, верно?
— Как это — ничего особенного? — нахмурилась Лара. Ее сердитый взгляд не предвещал Михе ничего хорошего. — А Коваленко? Разве он не заикается?
— Я, во всяком случае, этого не слышал, — заявил Миха.
— Ты думаешь, Настя врет? — оскорбилась за подругу Лара.
— Ну, нет-нет, она, конечно, не врет, а просто слегка преувеличивает. — Глаза Лары недобро сверкнули, и Миха затараторил быстро-быстро: — Даже если это и правда, для Никиткиного заикания может быть тысяча вполне обычных причин.
— Назови хоть одну! — потребовала Лара.
— Ну, например, у Никитоса часто болит голова. Приступы такие, «мигрень» называется. Заикание может быть связано с таким приступом. — Сам того не подозревая, Миха слово в слово повторил предположения самого Никиты. — У него во время приступа башка начинает дергаться. Было с ним такое или нет? — обратился он к Насте.
— Вроде было, — припомнила Настя.
«Так, значит, у Никиты мигрень? А что, если Миха прав? И Никитино заикание совсем не связано с ее колдовством?»
На душе сразу стало легче. Глубоко вздохнув, Настя расправила плечи. В самом деле, чего это она запаниковала? Даже в обморок от страха грохнулась. Совсем сдвинулась!
— Вот я и говорю! — обрадовался Миха, но, поймав взгляд Лары, быстро сменил тему. — Но это ничего не значит! Для моего будущего фильма это не имеет значения!
— И кто же в твоем будущем фильме будет главной героиней? Я, конечно же? — смилостивилась Лариса.
— А вот и нет! Аська! — злорадно ухмыльнулся Миха.
— Ах ты… — Лара бросилась на парня с кулаками, тот увернулся, спрятался за Настю, началась веселая беготня.
Настя смотрела на друзей с легкой завистью. Ах, если бы у нее был такой же парень, как Миха, с которым всегда легко! Она бы поделилась с ним своими заботами, и он бы понял, поддержал. А потом заболтал бы так, чтобы она вообще обо всем забыла!
И все-таки, и все-таки…
Нет, Настя не могла во всем согласиться с Михой. Может быть, он и прав, а может, и нет. А раз так, надо сделать все возможное, чтобы исправить то, что она натворила — или могла натворить.
Однако несмотря на все старания, расколдовать Никиту не удавалось.
Он сидел на три парты впереди, и из-за чужих голов Настя могла видеть только край белой повязки у него на голове и клочок взъерошенных волос. Пять уроков Настя сверлила глазами его затылок, шептала заклинания и чертила магические символы — на тетрадках, партах, у себя на руках… Ничего! Она пыталась поймать его на переменах, но, лишь завидев ее, Никита куда-то исчезал — как будто специально избегал! Отловить парня так ни разу и не удалось. Так что оставались только уроки, во время которых Настя упорно билась над неразрешимой задачей.
— Расколдовываешь, да? — шептала под руку Лара. — А сейчас ты чего пишешь? А что говоришь?
— Ларка, отстань! Ты меня сбиваешь! — Настя отмахивалась от назойливой подруги. Может, это из-за нее ничего не получалось?
— А меня можешь заколдовать? — не отставала Лара. — А Миху? А Елену Алексеевну?
Необычную активность за четвертой партой в среднем ряду не могли не отметить учителя. Поведение Абашиной и Кожевниковой стало предметом жарких обсуждений в учительской.
— Вы обратили внимание на 9 «А»? — открыла тему русичка. — Шушукаются, смеются, абсолютно ничего не слушают! Я Абашину три раза вызывала, она, по-моему, даже не понимала, на каком уроке сидит!
Оказалось, что и у остальных учителей тоже наболело.
— Вы бы посмотрели, как они парты изрисовали! — пожаловалась географичка.
— А это вы видели? — потрясала тетрадками математичка. — Посмотрите, что они вместо цифр пишут! Какие-то каракули, и это в девятом-то классе!
Педагоги сошлись на том, что класс сегодня странный, а уж Абашина с Кожевниковой вообще с цепи сорвались.
— Эти девочки всех заводят! Ребята взбудоражены, вертятся, хихикают! Весна в этом году ранняя, что ли?
Но никто не ожидал того, что произойдет на предпоследнем уроке.
Это была биология, и ничто не предвещало катастрофы. Урок подходил к концу, ученики заканчивали срисовывать таблицу, когда учительница Алла Егоровна вызвала к доске Гришу Веревкина.
— Не-не-не… — затянул Гриха, растерянно разводя руками. — Не м-м-мо-г-гу! З-з-з…
— Что это с тобой? — нахмурилась Алла Егоровна. — Опять придуриваешься, Веревкин? Садись, два.
— Н-н-нет! — отчаянно замахал руками Гришка. — Я н-н-н…
— Он н-н-не п-п-при… — обратился к учительнице сидящий на первой парте Яша Брахман. — Он з-з-з…
— Заикается? — закончила за него учительница. — И ты тоже? Вот уж от тебя, Брахман, никак не ожидала!
— Они не ви-ви-ви-но-в-в-ваты! — с трудом выдавил Арсений. — Мы в-в-все з-з-з… В-в-весь кл-кл-класс…
— Да? И что же, интересно, с вами случилось? Какая же это хворь вас одолела? — насмешливо оглядела учеников Алла Егоровна.
— Эт-эт-эт-то не хв…орь! — возразил Сеня. — Н-нас з-з-закол-д-д-довали!
— Заколдовали? Какое несчастье! И кто же?
— В-в-вот она, — Сеня показал на Настю. — Он-н-на ведь-ведь-ведь-ма!