– Итак! – воскликнул Весельчак. – Скажи же мне, чего ты ищешь?
– Гламопода, – ответил Валериан.
– О, сударь, да вы везунчик! У меня не только есть гламопод! У меня есть лучший гламопод во всей Вселенной!
Валериан позволил Весельчаку увести его внутрь под пристальными взглядами двух вышибал, охранявших дверь.
Агент очень, очень надеялся, что поступает правильно… И что Лорелин проживет достаточно долго, чтобы он успел прийти ей на выручку.
Лорелин надеялась, что с Валерианом все в порядке.
Последнее, что она видела, прежде чем ее на огромной скорости утащило наверх, – это то, как он совершает в буквальном смысле прыжок веры, пытаясь уцепиться за приманку и последовать за ней. Но их разлучили, а ее запихнули в корзину и притащили в место, которое напоминало восхитительно красивый дворец… вот только населенный лягушками.
Дворец был построен булан-баторами для булан-баторов. Соответственно, с человеческой точки зрения здесь все было неестественно большого размера. Рыбак, всю дорогу остававшийся глух к мольбам, оскорблениям и угрозам девушки, принес ее в огромную комнату, одной стороной открывавшуюся в столь же гигантский каменный коридор. Он открыл крышку корзины, а затем бесцеремонно вытряхнул агента наружу, прямо на толстый мягкий ковер. Лорелин вскочила на ноги, но к этому моменту дверь уже захлопнулась, и она осталась в комнате.
Пожалуй, здесь было довольно удобно. Высокие потолки украшали геометрические узоры, едва видневшиеся в тусклом свете, вдоль стен висели портьеры, а из огромной амфоры в центре комнаты струился ароматный дымок.
У Лорелин была компания. Несколько женщин из расы булан-баторов были поглощены рукоделием – они вырезали куски из ткани и сшивали их вместе. Лорелин нервно огляделась по сторонам, но булан-баторские швеи увлеченно болтали между собой и выглядели совершенно расслабленными. Занавески в дальнем конце комнаты разошлись в стороны, и внутрь вошла еще одна женщина. Новоприбывшая несла большую тяжелую корзину. Девушка подумала, что это, должно быть, мастер или еще какая-нибудь шишка, потому что все швеи расшаркались в поклонах и с новым ожесточением принялись за работу.
У новоприбывшей была такая же крупная и округлая фигура, как и у мужчин. Длинную веретено-образную шею венчала маленькая голова. Подобно мужчинам, вошедшая носила набедренную повязку. Кроме того, два набора металлических чашечек целомудренно прикрывали ее четыре массивных груди, а на голове у женщины красовалась шляпа с яркими красными перьями, торчащими во все стороны в творческом беспорядке. И, разумеется, украшения: вокруг тощего горла женщины красовались массивные ожерелья, а на двух пальцах торчали кольца. Она подошла к Лорелин и изогнула губы в жесте, по всей видимости, напоминавшем улыбку. Хотя краше выглядеть от этого не стала.
Лорелин вытянулась во весь свой метр восемьдесят и задрала голову, чтобы посмотреть на возвышавшуюся над ней женщину. Валериан, чтоб его, забрал ее бластер, но документы были по-прежнему при ней, и она сунула их под нос булан-баторке.
– Привет! Я агент Лорелин, и я работаю на правительство, – бодро произнесла она. – И если вы хотите избежать дипломатического инцидента, советую немедленно меня отпустить.
Булан-баторка уставилась на нее, моргая выпученными глазами. Затем кивнула и опустошила корзину, с которой пришла, у ног Лорелин.
Пространственно-временной агент уставилась на кучу тряпок на полу и осознала, что женщина только что принесла ей одежду человеческих размеров.
– Нет, спасибо, – произнесла Лорелин, – но я не планирую менять имидж. Мне нужно идти. Вы меня понимаете?
Женщина одарила Лорелин еще одной жуткой улыбкой и снова кивнула, так что перья на ее шляпке качнулись в такт движению. Потом нагнулась, мясистой рукой подцепила одно из платьев и вручила пространственно-временному агенту.
Лорелин плотно сжала губы:
– Я не собираюсь надевать ваше идиотское платье! Позовите своего начальника, переводчика – кого угодно, чтобы мы наконец могли нормально общаться.
Женщина улыбнулась в третий раз, и Лорелин постаралась не поморщиться при виде этих жутких, неестественно больших зубов. Женщина подняла другое платье и, вопросительно склонив голову, предложила его Лорелин. Может, девушка предпочтет это?
Терпение Лорелин истощилось. Сделав глубокий вдох, она поднялась на цыпочки и изо всех сил, на максимальной громкости закричала прямо в амфибийную рожу булан-баторки.
Женщина испуганно отшатнулась, всплеснув руками. «Может теперь сюда позовут кого-нибудь, с кем я могу поговорить», – подумала Лорелин. Но булан-баторка только моргнула и, казалось, о чем-то задумалась. Затем она наклонилась к Лорелин, распахнула свою огромную пасть и издала нечеловеческий рык, по сравнению с которым крик Лорелин был все равно что мяукание котенка.
Лорелин с головы до ног обдало слюной. В ушах звенело. Девушка моргнула.
– Ну хорошо, я… я надену это ваше платье.
Внутри клуба было гораздо приятнее, чем ожидал Валериан. С другой стороны, он понятия не имел, чего ему следовало ждать.
Внутри были большие мягкие предметы мебели теплого темно-фиолетового цвета. На стене висели картины, изображавшие… эм, определенные виды деятельности, о которых Валериан не хотел бы думать прямо сейчас. В дальней стене длинной центральной комнаты было несколько дверей. Некоторые из них были открыты, другие – закрыты.
Прямо за главной дверью была небольшая стойка, за которую заступил Весельчак, улыбаясь своей широкой, жизнерадостной и напрочь искусственной улыбкой.
– Здесь ты оставишь все свои прибамбасы, ковбой, – произнес он.
– Я бы предпочел оставить их при себе. Я на службе, – пояснил Валериан.
Улыбка Весельчака мигом утратила большую часть жизнерадостности.
– Правила есть правила, солдат. Мы здесь занимаемся любовью, а не войной.
Валериан задумался, а затем с наигранной неохотой положил на стойку бластер, который он отнял у полицейского офицера.
– Вот так, так-то лучше! Одной вещью меньше, которую у тебя в противном случае могли бы стянуть, если ты понимаешь, о чем я.
– Эм… – сказал Валериан.
Весельчак взял Валериана под локоть, и агенту пришлось напрячься, чтобы ему не оторвали руку. Сутенер протащил майора сквозь одну из дверей и втолкнул в маленький, уютный старомодный театр, в котором было всего несколько кресел. Освещенная маленькими фонарями сцена была скрыта толстым черным бархатным занавесом. На другой платформе, чуть в стороне от сцены, расположилось антикварное пианино. Весельчак проводил Валериана до одного из кресел и усадил внутрь.
– Послушай, – произнес агент, моментально пытаясь встать, – давай договоримся…
– Нет, нет, солдат, о деньгах мы поговорим позже. Прямо сейчас давай поговорим об удовольствии. – Весельчак снова усадил Валериана в кресло и пошевелил бровями. – Какую музыку предпочитаешь? Техно? Макро? Био? Нано?
– Эм… – ответил Валериан, – мне больше по душе ретро.
Весельчак как будто бы обрадовался.
– Ох, как же ты прав, мой друг! Старички-бодрячки! А теперь расслабься… и наслаждайся шоу!
Весельчак сел за пианино, хрустнул пальцами и начал играть. Валериан был удивлен и впечатлен. Обычно таланты сутенеров ограничиваются знанием, как правильно унижать посетителей и угрожать им, но Весельчак явно был исключением из общего правила.
Свет погас. Занавес поднялся, явив очертания потрясающе сложенной женской фигуры. Она стояла, скрестив ноги, опираясь одной рукой на тросточку, а второй касаясь маленькой круглой шляпы, венчающей ее голову. В одно мгновение она была совершенно неподвижна, а в следующее уже пустилась в танец. Ее великолепная фигура перемещалась единым плавным движением, трость перелетала из одной руки в другую, а ноги отбивали ритмичную дробь.
А затем зажглись прожекторы, и Валериан ахнул.
Глава двадцатая
У танцовщицы была гладкая темная кожа. Она была одета в черный блестящий жилет и прозрачные чулки. Ее ноги были длинными и мускулистыми, а широкие, завораживающие карие глаза, казалось, знали все сокровенные тайны его души.
Тросточка испарилась, втянулась обратно в руку, а затем эта же рука сняла маленькую шляпку. Черные волосы танцовщицы переплавились в бледно-желтые и каскадом спустились с ее плеч, а черный жилет преобразился в облегающее белое платье с блестками. Облизывая губы, девушка спустилась со сцены и направилась к Валериану.
Агент не мог оторвать от нее взгляд. Он неловко поежился в кресле. Танцовщица вскочила на сцену с такой уверенностью, как будто владела ей. Она убрала в сторону свои блестящие светлые волосы, а блестки на ее платье сверкали и переливались в лучах софитов.
Из сцены выдвинулся шест, и танцовщица обхватила его сильными руками и длинными ногами. Девушка проделала череду сложных акробатических и почти воздушных фигур. Знойная блондинка исчезла, на ее месте оказалась совсем другая красотка, с головы до ног запакованная в черную кожу. На голове у нее красовались острые кошачьи ушки, а сзади выглядывал хвост. Затем в мгновение ока ее волосы уложились в косички, а на взрослом женском теле оказалась форма школьницы.
Хихикающую «школьницу» сменила динамичная танцовщица. Ее накачанные мускулы и темная кожа сверкали. Она передвигалась по сцене мощными, сильными шагами, закинув назад голову. Она полностью погрузилась в экстаз древнего ритма. Босые ступни отплясывали на сцене – а затем на ногах у девушки внезапно появились роликовые коньки. Валериан заморгал. Он не мог даже представить, что кто-то способен танцевать на роликовых коньках, но она танцевала – в обтягивающих шортах, коротком топике и длинных полосатых носках.
Сердце Валериана бешено заколотилось, когда танцовщица прыгнула вперед, извернулась прямо в полете и превратилась в горничную в короткой черной юбке, белом фартуке и с пипидастром в руке. Подмигнув Валериану, горничная взмахнула метелкой, будто волшебной палочкой. Она игриво помахала ей в направлении Валериана, а затем подпрыгнула, перекувыркнулась в воздухе и снова превратилась в темнокожую танцовщицу кабаре со шляпой и тросточкой.