Кто в этом конфликте прав и насколько – судить не берусь. Но сам факт возникновения таких конфликтов, доходящих до Секретариата ЦК, говорит о многом. Даже Ленину приходилось заниматься разного рода дрязгами в советском аппарате и выносить их на обозрение съезда партии. Речь шла о длительной волоките между Московским потребительским обществом и Наркоматом внешней торговли по поводу закупки консервов за рубежом, причем без траты валютного фонда и при наличии специального постановления Политбюро по этому поводу. Вот что говорил Ленин делегатам съезда: «Из следствия, которое у меня имеется, я вижу, что один ответственный коммунист послал другого ответственного коммуниста к черту. Из этого же следствия я вижу, что один ответственный коммунист сказал другому ответственному коммунисту: “Не буду с вами разговаривать впредь без нотариуса”. …А почему после трех лет революции в столичном городе Советской республики потребовалось два следствия, вмешательство Каменева и Красина и директивы Политбюро, чтобы купить консервы?…Когда я впервые об этом услышал, я написал письменное предложение в ЦК: по-моему, всех, кроме членов ВЦИК, которые, вы знаете, неприкосновенны, всех, кроме членов ВЦИК, из московских учреждений посадить в худшую московскую тюрьму на 6 часов, а из Внешторга – на 36 часов. А теперь оказалось, что виновный не найден. (Смех.) В самом деле, из того, что я рассказал, совершенно очевидно, что виновного не найдешь»[191].
В апреле 1922 года Куйбышеву довелось участвовать в работе специальной комиссии, которая должна была разбирать конфликт между Омским губкомом РКП(б) и Сиббюро ЦК. В состав комиссии входили В.В. Куйбышев как секретарь ЦК, член ЦКК А.А. Сольц и кандидат в члены ЦК В.М. Михайлов. Ранее этот вопрос уже разбирался на Оргбюро ЦК, которое однозначно поддержало в конфликте Сиббюро. Комиссия Куйбышева также встала на сторону Сиббюро и согласилась с решением Сиббюро отозвать из Омска ряд членов губкома, наиболее активно проявивших себя в конфликте, поставив им в вину несогласие с директивами Сиббюро как вышестоящего партийного органа. Резонное возражение Омского губкома, что менять состав губкома может только губернская партконференция, во внимание принято не было. 23 апреля генеральный секретарь ЦК И.В. Сталин направил в Омск телеграмму, окончательно поставив точку в этом вопросе: он предложил Сиббюро провести перерегистрацию губернской организации «в целях очищения партии от элементов фракционности и разложения», не останавливаясь перед исключением из РКП(б).
А в августе 1922 года XI конференция РКП(б) закрепила в Уставе партии создание партийных бюро, назначаемых сверху (Сибббюро, Дальбюро и т. п.) и обладавших руководящими полномочиями по отношению к выборным партийным комитетам (губкомам и обкомам):
«31. Областной комитет (или ЦК национальной коммунистической партии) избирается на областной конференции (или съезде нацкомпартии).
По особому постановлению ЦК там, где существуют областные хозяйственные органы (зкономсоветы и т. д.), или в районах, значительно удаленных от центра, создаются областные бюро, назначаемые ЦК РКП в составе, устанавливаемом в каждом случае Центральным Комитетом. Областные бюро ЦК ответственны только перед ЦК РКП»[192].
Принятый на XI конференции РКП(б) Устав вводил также принцип утверждения секретарей губернских и уездных парторганизаций вышестоящими партийными инстанциями:
«Для секретарей губернского комитета обязателен партийный стаж до Октябрьской революции 1917 г. и утверждение вышестоящей партийной инстанцией»[193].
«Уездный комитет выбирается на уездных конференциях в количестве от 7 до 9 человек. Уездный комитет выделяет из себя бюро из трех лиц, в числе которых должны быть освобождены от всякой работы, кроме партийной, не менее двух товарищей. Для секретаря обязателен 3-летний партийный стаж и утверждение вышестоящей партийной инстанцией»[194].
Предыдущая версия Устава РКП(б), принятая VIII Всероссийской конференцией РКП(б) (Москва, 2–4 декабря 1919 года), утверждения секретарей вышестоящим комитетом не требовала. Теперь же вводилась норма, позволявшая влиять «сверху» на избрание партийных секретарей и, по существу, отменявшая действие статей 12 и 13 Устава:
«12. Все партийные организации автономны в решении местных вопросов.
13. Высшим руководящим органом каждой организации является общее собрание, конференция или съезд»[195].
Таким образом, Секретариат ЦК становился органом, который мог отныне не только фактически, но и формально вмешиваться в решение кадровых вопросов, перестановку кадров на местах и т. д., не прибегая для этого к демократическим процедурам, предусмотренным Уставом партии.
Среди тех дел, которыми занимался Секретариат ЦК и Оргбюро, решение кадровых вопросов носило постоянный характер. Конечно, десятки тысяч кадровых решений принимались учетно-распределительным отделом ЦК, но многие вопросы о назначении или рекомендации к назначению на ту или иную должность выносились на Секретариат, на Оргбюро ЦК или даже на Политбюро. Вот один из характерных примеров – просьба, обращенная к Куйбышеву как секретарю ЦК и члену Оргбюро, о назначении Э.С. Кадомцева начальником Управления войск ГПУ:
«Секретарю ЦК РКП т. Куйбышеву
ГПУ просит Орг. Бюро ЦК РКП откомандировать тов. Кадомцева в ГПУ на должность начальника Управления войск ГПУ. Т. Кадомцев как никто справится с имеющей быть возложенной на него задачей, так как имеет громадный военный стаж как в старой, так и в нашей Красной Армии, особенно в войсках ГПУ, где тов. Кадомцев был довольно долгое время нач. войск ГПУ Туркестанского округа.
Принимая во внимание, что в связи с сокращением и реорганизацией войск ГПУ боеспособность их весьма понизилась, что необходимо восстановить немедленно и что можно сделать только при назначении во главе войск чекиста, твердого, испытанного, знающего военное дело товар[ища].
Пред. ГПУ ДЗЕРЖИНСКИЙ
Секретарь В. ГЕРСОН»[196].
Назначение было утверждено. Куйбышев знал Э.С. Кадомцева по Восточному фронту и работе в Туркестане и был хорошо знаком с его братом, М.С. Кадомцевым, который в 1918 году был назначен военным комендантом Самары и 4 июня 1918 года погиб в бою с чешскими легионерами под Липягами.
Пребывание Куйбышева в Секретариате ЦК пришлось как раз на тот период, когда Сталин приступил к масштабной работе по организации эффективного учета партийных кадров (которая до этого находилась в совершенно неупорядоченном состоянии) и наведению порядка в переброске партийных работников. В результате Куйбышев прошел в Секретариате под руководством Сталина серьезную школу организаторской деятельности, а сам Секретариат превратился в мощный инструмент внутрипартийного кадрового контроля. И Куйбышев также приложил свою руку к тому, что вскоре было названо «секретарским зажимом».
Работа Куйбышева одновременно в Секретариате ЦК, Оргбюро, ВЦСПС и в многочисленных комитетах и комиссиях не была чем-то необычным для высших управленческих кадров того времени. На ненормальность этого положения обратил внимание Е.А. Преображенский на XI съезде РКП(б), приведя такой пример: «Или, товарищи, возьмем, например, т. Сталина, члена Политбюро, который является в то же время наркомом двух наркоматов. Мыслимо ли, чтобы человек был в состоянии отвечать за работу двух комиссариатов и, кроме того, за работу в Политбюро, в Оргбюро и десятке цекистских комиссий?»[197].
В своем заключительном слове на съезде Ленин ответил на эту критику, признавая ненормальность сложившейся практики и в тоже время находя ее неизбежной из-за кадрового голода: «Сделать это страшно трудно: людей нет! Вот Преображенский здесь легко бросал, что Сталин в двух комиссариатах. А кто не грешен из нас? Кто не брал несколько обязанностей сразу? Да и как можно делать иначе?
…Нужно, чтобы во главе стоял человек с авторитетом, иначе мы погрязнем, потонем в мелких интригах»[198]. Но в том же выступлении он резко возражал против практики назначения многочисленных комиссий: «Надо обратить внимание, чтобы комиссии Совнаркома, СТО были урезаны, чтобы они знали и разрешали свои собственные дела, а не разбрасывались на бесконечное число комиссий. На днях была произведена чистка комиссий. Насчитали 120 комиссий. А сколько оказались необходимыми? 16 комиссий. И это – не первая чистка. Вместо того чтобы отвечать за свое дело, вынести решения Совнаркому и знать, что ты за это держишь ответ, – прячутся за комиссии. В комиссиях черт ногу сломает, никто ничего не разберет, кто отвечает; все спуталось, и, в конце концов, выносится такое решение, в котором все ответственны» [199].
Но, тем не менее, без комиссий дело не обходилось. И участие Валериана Владимировича в одной из таких комиссий можно было бы, пожалуй, счесть важнейшим делом, которым ему довелось заниматься в 1922 году. Данной комиссии, решение о создании которой Куйбышев скрепил собственной подписью, предстояло подготовить предложения, которые затем были положены в основу создания Союза Советских Социалистических Республик.
«28. Слушали: О комиссии для подготовки к пленуму ЦК вопроса о взаимоотношениях РСФСР с независимыми республиками. (Постановление Политбюро от 10 августа 1922 г., протокол № 20, п. 1).
Постановили: Комиссию создать в составе: тт. Сталина, Куйбышева, Раковского, Орджоникидзе, Сокольникова и представителей:
Азербайджана – тов. Агамали оглы
Армении – тов. Мясникова
Грузии – тов. Мдивани
Украины – тов. Петровского