[299]. В телеграмме, посланной в «Правду», Каменев высказался достаточно категорично: «Напрасно только из ошибки корректора или стенографа т. Сталин попытался сделать доказательство пренебрежения к теории в нашей партии. Это уж излишнее усердие, объяснимое, видимо, тем похвальным увлечением, с которым т. Сталин за последнее время занялся вопросами теории»[300].
Вместо того, чтобы разрешить конфликт партийным порядком, через ЦКК, «семерка» пошла по другому пути. 17–19 августа 1924 года состоялось фракционное совещание сторонников большинства, в котором принял участие и Куйбышев. Он также предпочел разбирать инцидент «в своем кругу», отставив в сторону свои обязанности как председателя ЦКК.
Как сообщал позднее Зиновьев, «во время августовского пленума ЦК под председательством т. Рудзутака состоялось “частное” совещание группы членов ЦК в составе т. Сталина, Рыкова, Томского, Бухарина, Калинина, Каменева, Зиновьева, Рудзутака, Ворошилова, Угланова, Микояна, Кагановича, Орджоникидзе, Петровского, Куйбышева, Харитонова, Комарова, Куклина, Лобова и нек. др.»[301]. На этом совещании позиция Сталина была признана неправильной, а его публичное выступление – ошибкой. Зиновьев по поручению данного совещания опубликовал в центральном органе партии статью (в качестве редакционной, без подписи), в которой была сформулирована общая позиция большинства: «диктатура класса выражается в диктатуре партии»[302]. Против помещения этой статьи голосовал один Сталин.
Однако позиция Сталина этим инцидентом не была поколеблена. Последовавшее от него заявление об отставке с поста Генерального секретаря было единогласно отвергнуто. Так или иначе, конфликт был сглажен, а затем конфликтующие стороны совместно выступили против Троцкого в «литературной дискуссии». Однако зерна раздора продолжали прорастать.
Тем временем Валериан Владимирович продолжал активную работу по линии ЦКК – РКИ, занимаясь вопросами улучшения работы советского и хозяйственного аппарата. Он принимает участие в заседании Политбюро ЦК РКП(б), рассматривавшего в сентябре 1924 года вопрос о металлопромышленности. В частности, решался вопрос о выделении металла и ассигнований на программу судостроительной промышленности. В ходе обсуждения выяснилось, что и намечаемые, и уже принятые решения в области судостроения, как коммерческого, так и военного, совершенно не проработаны и не имеют должного обоснования ни со стороны состояния производственных мощностей судостроительных заводов, ни со стороны обеспеченности этой программы металлом.
В результате Политбюро вынуждено было уже принятые решения отменить и, как водится, передать дело в комиссию с участием Куйбышева:
«Каменев. Таким образом, принимаем: приостановить исполнение постановления СТО от 10 сентября об ассигновании на коммерческое судостроение 10 млн 500 тыс. и постановление Политбюро о 5 млн на коммерческое судостроение. Рассмотреть весь вопрос о заказах на судостроительных заводах как военных, так и коммерческих судов по совокупности.
Смилга. Надо всю металлическую секцию, которая работала над этим вопросом, разогнать. Это прямое надувательство.
Каменев. Теперь относительно избрания комиссии.
Куйбышев. Я предлагаю передать это в Высшую Правительственную Комиссию.
Калинин. Надо при этом отметить, чтобы ассигновка рассчитывалась на уже строящиеся военные суда, а не новые.
Дзержинский. Я предлагаю срок работы недельный, с докладом в Политбюро.
Каменев. Заместителем в Высшую Правительственную Комиссию вместо тов. Дзержинского предлагается тов. Куйбышев. А также предлагается ввести тов. Пятакова.
Возражений нет? Принято.
Ходатайство Главметалла об отпуске в этом году для Николаевского завода 2 млн руб. передать в Высшую правительственную комиссию. Утверждено.
Куйбышев. Я прошу сроку вместо недели 10 дней, чтобы иметь возможность ознакомиться с работой.
Каменев. Возражений нет. Общий срок работы Госплана для рассмотрения производственной программы металлопромышленности предлагается месяц. Возражений нет? Принято»[303].
Другая проблема, по которой Куйбышев выступал на Политбюро уже в качестве одного из докладчиков, касалась положения кооперации. Первый раз Куйбышев выступал по этому вопросу еще 27 марта 1924 года. Он констатировал значительный удельный вес частного капитала в торговле и сделал упрек Комвнуторгу (Комиссии по внутренней торговле при СТО СССР), что та недостаточно ведет борьбу с этим явлением. Среди практических предложений, выдвинутых Куйбышевым, было сокращение кредита частным торговцам. «Мы, держа в своих руках преимущественно средства для регулирования оборотов и финансирования государственного капитала как в области промышленности и торговли, так и в области кредита, мы этим кредитом содействуем в значительной мере развитию частного торгового оборота»[304], – заявил он.
Выступавший в прениях секретарь ЦК РКП(б), председатель ЦК профсоюза железнодорожников А.А. Андреев указал на другую причину доминирования частного капитала в розничной торговле: «Рабочий несет 84 % заработной платы в частную лавочку не потому, что ему нравится вывеска этой лавочки, а потому, что в нашем кооперативе нельзя найти того, что нужно рабочему»[305]. Эту позицию поддержал член Президиума ВЦСПС Г.Н. Мельничанский: «Из заработка рабочего, тратящегося на продукты продовольствия и первой необходимости, он 80 % отдает частному рынку. Я на днях был в Коломне и спрашивал, чем это объяснить. И мне отвечали, что нет ассортимента товаров, в кооперации товары дороже, чем на рынке, и даже сейчас, после снижения цен, товары в кооперации не понизились»[306].
Особую позицию по докладу Куйбышева заявил председатель ВЦИК М.И. Калинин: «По существу говоря, я ни в одной речи не слыхал, какие же конкретные предложения даются для изжития тех причин, которые дают возможность частному капиталу бить наш Центросоюз». И добавил: «Ваши требования, предъявляемые сейчас кооперации, материальной базы под собой не имеют. Она сможет выполнить их только в том случае, если мы сумеем втянуть частный капитал в торговлю, и при этом нужно не только не мешать, а наоборот, использовать частный капитал. Нужно не бороться с частным капиталом, а использовать его». Подводя итог, он высказался достаточно резко: «Я считаю, что тов. Куйбышев своим докладом не выполнил своей роли. И ее нельзя так скоро выполнить. Нельзя так скоро отыскать новые формы борьбы с частным капиталом» [307].
Думается, единственный, кто указал на действительный источник слабости потребительской кооперации в ее конкуренции с частным торговцем, был Андрей Андреевич Андреев. Собственно, свой анализ ситуации в торговле он с этого и начал: «Прежде всего основной причиной является то, что наша кооперация не перестроила себя и в достаточной степени не приспособила свои организационные формы к обслуживанию потребителя в условиях нэпа. Центросоюз являлся торгующей организацией и не обращал внимания на организацию потребительской кооперации»[308]. Однако, посвятив этой проблеме еще несколько слов, он уже больше к ней не возвращался, так и не пояснив, что он имел в виду, противопоставляя торговую деятельность Центросоюза организации потребительской кооперации.
Этот вопрос прояснился позднее, когда Куйбышев 3 января 1925 года вновь выступал на Политбюро по вопросу о потребительской кооперации. Валериан Владимирович отметил целый ряд недостатков в работе потребительской кооперации, с которыми НК РКИ проводил борьбу: «Мы возлагали то или другое наказание за невыгодную сделку с частным капиталом, за кредитование частного капитала, в результате которого получалась невыгода, ущерб для государства, за преимущественные сношения с частным капиталом перед кооперацией, потому что часто были такие факты, когда на более убыточных условиях для треста, чем это предлагала кооперация, товар шел в частные руки. Такие случаи фиксировались нами как ненормальные, и мы их или отменяли, или указывали хозорганам на их нецелесообразность»[309] Он отметил также, что сложились ненормальные отношения между государственной промышленностью и кооперацией, когда кооперация фактически снабжает государственные тресты товарным кредитом: «Кооперация зачастую кредитует государственную промышленность, т. е. кооперация выплачивает зарплату рабочим. Донуголь, например, не имея возможности расплатиться с рабочими деньгами, выдает им ордера, по которым рабочие забирают товар в кооперативной лавке. Таким образом кооперация кредитует государственную промышленность и, надо сказать, кредитует систематически»[310].
Другая ненормальность в этих отношениях заключалась в том, что многие сбытовые синдикаты проводили политику реализации своих товаров только за наличные, что давало частному торговцу преимущества по сравнению с кооперацией, испытывавшей затруднения с мобилизацией наличных средств: «Директива Текстильного Синдиката о том, чтобы продавать возможно больше за наличные, является абсолютно неприемлемым условием. Насаждать там искусственно частную торговлю было бы полной нелепостью. <…> Мы имеем дело по некоторым отраслям промышленности директивы отпускать товар только за наличные, никаких кредитов кооперативам»[311].
Но коренной вопрос работы потребительской кооперации, который в марте 1924 года зацепил в своем выступлении на Политбюро Андреев, Куйбышев так и не поднял. На этот раз внимание на него обратил нарком финансов Сокольников: «Из того, что было доложено 4-мя докладчиками-кооператорами, нужно сделать один определенный вывод для самих себя: у нас по существу дела настоящей кооперации еще нет. По существу дела то, что мы сейчас констатируем, – это большая сеть учреждений, большое количество государственных средств, привлеченных к этой сети учреждений, и совершенно минимальный уровень собственных средств кооперации, уровень совершенно ничтожный.