[564]. И он так охарактеризовал уровень этой недогрузки: «При использовании того прядильного оборудования, которым мы располагали в 1925–1926 г., можно было не только совершенно спокойно переработать то количество сырья, которым мы располагали в этом году, но еще осталось бы неиспользованным 30–40 % мощности прядильного оборудования 1925/26 г. При полной загрузке наличного оборудования существующих и строящихся фабрик мы можем переработать примерно 40 млн пуд. волокна вместо нынешних 21 млн»[565]. О нехватке сырья для легкой промышленности говорил в своем выступлении и Куйбышев[566].
Дефицит сырья привел к значительному падению производства потребительских товаров, что дополнительно ударило по реальной заработной плате. В попытке преодолеть сырьевой голод было налажено массовое производство суррогатов натурального сырья. В результате показатели качества продукции заметно снизились: в 1928/29 году доля натуральной шерсти в квадратном метре ткани составлял 58,7 %, а в 1932 году она сократилась до 33,8 %[567]. В кожевенном производстве потребление суррогатов составляло в 1932 году 60 %, а натуральной кожи – только 40 %[568]. Тем не менее производство продукции легкой промышленности по некоторым ее видам сократилось в абсолютном выражении (см. табл. 5).
Таблица 5
Производство тканей, млн м2
Источник: История социалистической экономики СССР. Т. 3. С. 232.
Резкое расширение фронта капитального строительства неизбежно влекло за собой увеличение численности рабочих и фонда их заработной платы. В условиях отставания продовольственного производства и сокращения производства в легкой промышленности это еще более усугубляло дефицит потребительских товаров, рост цен и снижение жизненного уровня. С 1930 по 1932 год количество людей, находящихся на государственном снабжении, выросло более чем в полтора раза и составило 40,3 млн чел.[569] Однако рыночные фонды не успевали за этим ростом: если фонды на промтовары увеличились всего лишь на 1,5 %, то фонды продовольственных товаров за это же время сократились на 24,8 % [570].
Но, может быть, эти жертвы в конечном счете окупались ускорением индустриального роста страны? К сожалению, попытка еще больше форсировать темпы экономического роста не только не привела к ожидаемым результатам, но и вызвала срыв выполнения большей части первоначальных заданий пятилетнего плана.
Добавочные капиталовложения оказалось невозможно освоить в сроки, остающиеся до конца пятилетки. Это было связано и с необеспеченностью строек проектами, и с растущим дефицитом строительных материалов, и с нехваткой квалифицированных кадров. Выполнение даже первоначального плана пятилетки сопровождалось высокой степенью неорганизованности в сфере капитального строительства. Председатель СНК РСФСР С.И. Сырцов, выступая на XVI съезде, отмечал: «Иногда хозорган собирается строить какое-либо предприятие, закладывает фундамент, возводит стены, а потом оказывается, что это строительство не может быть обеспечено немедленно оборудованием, строительными материалами и т. д. Несомненно, что имеются подобные отдельные просчеты, отдельные ошибки, связанные с бесплановостью отдельных хозорганов. Они ложатся известным накладным бременем на наше хозяйственное строительство.
Вкладываются известные средства на такое строительство, которое не может в ближайшее время быть закончено. Эти средства могли быть более рационально использованы для более реального строительства, для его ускорения.
Необходимо стремиться к тому, чтобы на фронте строительства уменьшить количество случаев, когда нам приходится отказываться от начатого строительства ввиду его нереальности в данных условиях из-за необеспеченности чертежами, проектами и прочими необходимыми элементами»[571].
Последовавший же в 1930 году спешный пересмотр плановых заданий по капитальному строительству в сторону увеличения числа новых строек еще более усугубил эту неразбериху, так что нередко в одних случаях возведенные предприятия и цехи стояли без оборудования, а в других оборудование ржавело под открытым небом, поскольку корпуса цехов и заводов были еще далеки от завершения. Резко возрос дефицит строительных материалов и металлоконструкций не только из-за того, что не удавалось спешно нарастить производство в соответствующих отраслях, но и из-за несогласованности в планировании строительства и планировании производства необходимых стройматериалов, комплектующих изделий и строительной техники. Дефицит строительных материалов провоцировал руководителей ведомств завышать заявки на них. В результате складывалась ситуация, когда в одних случаях стройки останавливались из-за нехватки стройматериалов, а в других случаях накапливались их избыточные запасы. Нередко построенные предприятия простаивали из-за необеспеченности сырьем, в то же время приступали к строительству аналогичных предприятий.
В результате огромная масса добавочных капиталовложений оказалась связана в незавершенном строительстве: если в начале пятилетки незавершенное строительство составляло 31 % к общему объему капиталовложений, то в 1932 году оно достигло 76 %[572].
Строительная горячка ослабила внимание к рациональному использованию имеющихся производственных мощностей, а распыление ресурсов среди массы новых предприятий усугубило дефицит сырья и материалов на действующих предприятиях. Сильнейший нажим сверху с целью достижения нереалистичных плановых показателей заставлял хозяйственников всячески изворачиваться. Наращивание объемов производства зачастую происходило в ущерб качеству и сопровождалось очковтирательством (сознательным искажением отчетности).
Проблема падения качества продукции была столь очевидна, что на нее обращали внимание многие выступающие на XVI съезде. Куйбышев посвятил проблеме качества целый раздел своего выступления. Он подчеркивал: «Совершенно исключительное внимание в предстоящий период должно быть уделено вопросу улучшения качества продукции, так как фактическое положение с качеством продукции следует признать крайне неудовлетворительным. В отдельных же случаях приходится констатировать наличие тенденций к дальнейшему ухудшению качества продукции.
Выпуск значительным количеством промышленных предприятий недостаточно доброкачественной продукции наносит ущерб народному хозяйству и материальному благополучию широких масс трудящихся. Низкое качество продукции понижает количественные достижения промышленности, удорожает капитальные работы, не обеспечивает той эффективности капитальных работ, которая предусмотрена планом, усиливает и обостряет товарный голод путем сокращения срока полезной службы товаров и сказывается наконец на повышении себестоимости, потому что огромное большинство отраслей промышленности производит продукцию, представляющую собой в конце концов сырье для других смежных с ними отраслей.
Ряд важнейших отраслей промышленности – в этом особая опасность – показывает ухудшение показателей по качеству продукции»[573].
Ухудшение качества продукции заставило Куйбышева выступить с предложением вывести органы технического контроля из подчинения администрации предприятий: «…я считаю, что необходимо контрольно-браковочные органы на заводах (БТК) поставить в такое положение, чтобы они были независимы от заводской администрации, с предоставлением им примерно такой же самостоятельности, какую имеют бухгалтера, как бы это ни было обидно для того или другого директора завода. Эта мера, мне кажется, может сделать контрольный орган по качеству продукции действительно заинтересованным в том, чтобы не допускать выпуска на рынок плохого качества продукции»[574].
Однако это предложение даже всерьез не обсуждалось, потому что борьба за количественные показатели любой ценой оттеснила на задний план все прочие соображения.
Встревожен был ухудшением качества продукции и председатель СНК РСФСР С.И. Сырцов: «Ухудшение качества промышленной продукции за последнее время представляет то явление, которое должно приковать внимание и съезда, и всех хозяйственных организаций всей страны. Не приходится говорить о том, что ухудшение качества продукции в значительной мере снижает народнохозяйственную эффектность громадных достижений в индустриализации, в какой-то мере вносит поправку к достигнутым темпам»[575]. Его беспокоило и стремление к искажению отчетности, вызванное желанием приукрасить действительное положение дел в погоне за нужными результатами. Правда, он не использовал столь резких выражений, как в свое время Ф.Э. Дзержинский по аналогичному поводу, но его беспокойство было нешуточным: «Крайне необходима решительная борьба с практикой ряда советских учреждений – давать приглаженные цифры, прикрашивать недостатки и затушевывать трудности. В ряде случаев мы имеем такое положение, что эти учреждения из-за малодушия или неправильного понимания своих задач замазывают действительное положение и тем самым ставят своей неверной информацией партийное и советское руководство под риск известных ошибок, так как толкают его на использование в некоторой части недоброкачественного материала, что может наталкивать на неверные, ошибочные выводы»[576].
Происходившее начиная с 1930 года падение реальной заработной платы подрывало усилия по увеличению производительности труда. На заводах и фабриках росло недовольство рабочих неудовлетворительным состоянием снабжения, увеличением норм и снижением расценок, причем эти проблемы приобрели массовый характер еще до катастрофического неурожая 1931 и 1932 годов. Информационные сообщения ОГПУ только за конец 1929 – начало 1930 года говорят о недовольстве рабочих на целом ряде предприятий. «На фабрике им. Ногина (Лени