Такого рода проблемы, вал которых нарастал, заставили И.В. Сталина озаботиться укреплением руководства экономическими ведомствами. С руководства Госпланом СССР был снят («по собственному желанию») Г.М. Кржижановский – вероятно, были сомнения в том, что он может обеспечить жесткое проведение линии на форсирование темпов индустриализации за пределы экономически возможного. Куйбышев был поставлен на его место, и «в довесок» занял еще и пост заместителя председателя Совнаркома СССР – в его преданности генеральной линии Сталин не сомневался. Главой ВСНХ СССР был назначен Г.К. Орджоникидзе, который зарекомендовал себя не только как преданный Сталину, но и достаточно жесткий руководитель, хорошо разбирающийся в проблемах хозяйственного развития страны.
10 ноября 1930 года Политбюро приняло соответствующее решение:
«Решения Политбюро от 10.XI.1930 г.
п. 1/3: О председателях Госплана и ВСНХ СССР.
(Сталин).
а) Освободить т. Кржижановского согласно его просьбы от обязанностей председателя Госплана СССР, оставив его на работе в Госплане в качестве заместителя председателя Госплана СССР по энергетическому сектору.
б) Принять согласованное предложение т.т. Сталина, Молотова, Калинина, Кирова, Косиора, Куйбышева и Ворошилова:
1) о назначении т. Куйбышева председателем Госплана СССР и заместителем председателя СНК СССР, с освобождением его от обязанностей председателя ВСНХ СССР;
2) о назначении т. Орджоникидзе председателем ВСНХ СССР, с освобождением его от обязанностей наркома РКИ СССР и согласно его просьбы от обязанностей заместителя председателя СНК СССР;
3) Оформить в советском порядке настоящее постановление завтра (11.XI.30 г.)»[596].
Сменив Куйбышева на посту главы ВСНХ СССР, Орджоникидзе вынужден был признать невыполнение плана 1930 года[597]. Более того, он осмелился выступить с предложением, которое еще полгода назад было невозможно представить: «…мы имеем чересчур длительное увязывание средств и распыление их, не вызываемое технической необходимостью. И поэтому мы решили в этом году начинать новые строительства только в ограниченном размере, самом минимальном, самом необходимом, а миллиарды вложить в уже строящиеся незаконченные предприятия и закончить их в этом году»[598]. Понимая, что строительная программа находится под угрозой, Орджоникидзе нашел резерв в сокращении расходов на жилищное строительство и культурно-бытовые нужды, объявляя их завышенными и оправдываясь тем, что пока нам это не по карману, и мы будем решать эти вопросы когда-нибудь в будущем: «Надо прежде всего как можно быстрее закончить строительство заводов и пустить их в ход, обеспечив сразу же необходимым жилстроительством и культурно-бытовыми учреждениями, пусть даже временного характера, с тем чтобы через 5–6 лет снести их и вместо них на самом деле построить действительно социалистические города»[599]. А ведь именно плохие жилищно-бытовые условия выступали во многих случаях фактором, как раз сдерживающим темпы капитального строительства. Они вели к снижению производительности труда, прогулам, текучке рабочей силы, росту брака и аварийности.
Недаром Левон Исаевич Мирзоян, ответственный секретарь Пермского окружкома ВКП(б), возмущался на XVI съезде тяжелейшими условиями жизни рабочих на Урале: «Условия настолько тяжелые, что трудно себе представить. В крупнейших рабочих поселках, на заводах нет бань, нет кино, нет клубов, нет мощеных улиц. Заработная плата уральского рабочего на 20 % ниже средней союзной заработной платы. Вопросы благоустройства – в загоне. Чрезвычайно медленно и слабо идет строительство столовых, складского хозяйства, овощно-огородных совхозов, фабрик-кухонь и т. п.»[600]. Однако откладывание вопросов создания нормальных условий жизни для рабочих «на потом» уже превратилось едва ли не в официальную философию. И в результате «временные» примитивные бараки 30-х годов уцелели кое-где вплоть до начала XXI века…
Встав во главе Госплана, Куйбышев (как и Орджоникидзе во главе ВСНХ) неминуемо столкнулся с реальностью невыполнения планов пятилетки в 1930 и 1931 годах. Ему пришлось пересмотреть контрольные цифры на 1932 год, сократив планы добычи нефти, каменного угля, производства паровозов. Особенно сильно был пересмотрен план по металлургии. Вместо абсолютно нереального задания по производству 17 млн тонн чугуна было запланировано 11,5 млн, стали – вместо 19 млн только 12 млн, проката – 9,2 млн тонн вместо 16 млн[601]. Однако и эти цифры были явно завышены, и достичь их в рамках пятилетки не удалось.
Но ведь, несмотря на все указанные выше проблемы, пятилетка все же была выполнена досрочно, за 4 и ¼ года? Может быть, именно поддержка председателем ВСНХ СССР (а затем Госплана) выдвижения повышенных плановых заданий позволила вытянуть экономику нашей страны к уровню, предусмотренному первоначальными планами, да еще и досрочно?
Давайте разберемся, обратившись к самым что ни на есть официальным источникам.
Главный источник лежит передо мной на столе. Это небольшая книга в темно-синем коленкоровом переплете, с потускневшими золотыми буквами на обложке: «Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР». О чем же говорит эта книга?
Ее данные ясно показывают, по каким именно показателям был выполнен за 4 года и 3 месяца первый пятилетний план и на что именно опирался И.В. Сталин, объявляя о досрочном завершении пятилетки.
Была ли она выполнена по общему объему промышленного производства? Нет, план по производству валовой продукции промышленности был выполнен на 93,7 %[602]. Что касается качественных показателей, то ни по одному из них пятилетка в указанные сроки выполнена не была: производительность труда возросла не на 110 %, а лишь на 41 %[603], себестоимость продукции не снизилась, упала фондоотдача, возросли цены… Правда, номинальная заработная плата перекрыла наметки пятилетнего плана на целых 44,1 %[604]. Но рост цен съел весь этот номинальный прирост, приведя к падению реальной зарплаты примерно на четверть. Впрочем, в цитируемой книге без зазрения совести утверждалось: «…задания пятилетнего плана об улучшении материального положения трудящихся города и деревни выполнены, а по решающим и основным показателям перевыполнены»[605]. Однако напрасно мы стали бы искать в ней показатели производства потребительских товаров или обеспеченности жилой площадью на душу населения.
Правда, есть немногие показатели, которые, видимо, и дали основания для заявления о досрочном выполнении пятилетки. Разумеется, речь не шла о нереальных повышенных заданиях, выдвинутых в 1930 году. О них благополучно предпочли забыть. План по группе «А» промышленности был выполнен на 103,4 %, в том числе по тяжелой промышленности – на 109,6 %[606]. По некоторым отраслям задания пятилетки были перекрыты еще более внушительно: по общему машиностроению и судостроению план был выполнен на 181,2 %, по электротехнической промышленности – на 136 %, по нефтяной промышленности – на 107,9 %[607]. Но в этих показателях немалую долю занял ценовой эффект при переходе на производство новой (и более дорогой) промышленной продукции.
Однако по остальным важнейшим отраслям ситуация была отнюдь не радужной. В каменноугольной промышленности план был выполнен на 89,2 %, в черной металлургии – на 67,6 %[608] (в т. ч. производство чугуна – 62 % к плану, стали – 57 %, проката – 52,5 %)[609]. При первоначальном плане производства чугуна на конец пятилетки в 10 млн тонн (не говоря уже о фантастической цифре в 17 млн, утвержденной в 1930 году) в 1932 году выплавлено было 6,2 млн! Правда, в 1933 году дотянули до 7,1 млн тонн[610], полностью оправдав предположения репрессированных специалистов Госплана, которые считали реальной цифру в 6–7 млн тонн чугуна.
План по сельскохозяйственному машиностроению (которое, по обещанию Сталина, должно было в 3 года справиться с пятилеткой) был почти выполнен – на 99,7 %. В то же время химическая промышленность дала лишь 73,6 % к плану, лесная – 85,6 %, легкая – 73,5 %. Благополучно выглядели показатели пищевой промышленности, давшей 103,3 % к плану[611]. Однако этот рост был обеспечен колоссальным ростом цен на ее продукцию при сокращении объемов производства сахара, мяса промышленной выработки, масла животного. В легкой промышленности сократилось производство тканей[612]. В целом группа «Б» промышленности выполнила план на 84,9 %[613]. Мощность электростанций составила 83 % к плану[614], эксплуатационная длина железнодорожного транспорта – 88,7 % к плану. Грузооборот железных дорог при этом составил 104,1 % к плану[615], но это означало рост нагрузки на рельсовый путь и рост напряженности в перевозках. Выработка электроэнергии составила 13 100 млн кВт.ч, вместо намечавшихся 22 000 млн кВт.ч[616]