В.В. Куйбышев и Н.А. Булганин в
Парке культуры и отдыха им. Горького на массовке, посвященной 10-летию Конституции СССР
Москва, январь 1934
[РГАКФФД. А-2263]
Выступление В.В. Куйбышева на вечере, посвященном 10-летию гражданского воздушного флота
Москва, февраль 1933
[РГАКФФД. А-2893]
Валериан Владимирович Куйбышев
1930-е
[РГАКФФД. 4-10366]
Тем временем проблема голода в целом ряде регионов СССР становится все острее. К весне у сельского населения подходят к концу и без того скудные запасы продовольствия. Понятно, что в таких условиях о значительной сдаче хлеба для уплаты сельхозналога говорить не приходится. Учитывая эту реальность, Куйбышев и нарком финансов СССР Г.Ф. Гринько выходят на Политбюро с предложением снизить суммы сельхозналога для единоличников на 1932 год, в особенности для Украины и Северного Кавказа[707].
Но налоги – налогами, а людям надо что-то есть. Смертность от голода на селе является очевидным фактом, да и в городах снабжение ведется по голодным нормам, которые фактически не обеспечиваются. В этой обстановке 19 мая Политбюро решает поручить Куйбышеву как главе Комитета резервов выделить из резервных фондов зерно и муку для снабжения населения:
Валериан Владимирович Куйбышев
1930-е
[РГАКФФД. 4-10368]
«Решение – особая папка.
Разрешить Комитету Резервов (т. Куйбышеву) производить разбронирование по представлению Комитета по заготовкам сельхозпродуктов при СНК СССР, из фондов Комитета Резервов до 15 млн. пудов зерна и муки на нужды текущего снабжения»[708].
Весенний сев и приближающаяся уборочная со всей остротой поставили вопрос состояния рабочего скота. Бескормица ставила под угрозу сев и урожай текущего года. Поэтому 7 июня 1933 года Политбюро вновь обращается к Куйбышеву, поручив ему выделить из резервов 15 млн пудов фуражного зерна[709]. А 28 июня решено выделить еще 15 млн пудов[710]. 8 июля выделяются очередные 15 млн пудов из госрезерва, а 27 июля – еще 15 млн пудов [711].
Круг вопросов, который приходится решать Куйбышеву, весьма разнообразен и не ограничивается плановой работой или делами по части Наркомснаба и Комитета резервов. Так, 15 августа Политбюро утверждает внесенный Куйбышевым проект об организации Беломоро-Балтийского комбината и соответствующее постановление Совнаркома СССР[712]. Специфическая подоплека этого решения становится понятной из принятого накануне решения Политбюро, оформленного тем же протоколом, что и проект Куйбышева: «Разрешить ОГПУ изъять в индивидуальном порядке из сел Союза особо злостный кулацкий элемент в количестве 20 т. семейств для заселения Беломорско-Балтийского канала»[713].
Поэтому неудивительно, что большая часть поручений СНК СССР по организации Беломорско-Балтийского комбината (БЕЛБАЛТ-КОМБИНАТА) адресуется Г.Г. Ягоде, заместителю председателя ОГПУ (а поскольку председатель ОГПУ В.Р. Менжинский был в это время уже тяжело болен, Ягода фактически возглавлял ОГПУ).
В постановлении Совнаркома о БЕЛБАЛТ-КОМБИНАТЕ говорилось: «Поручить т. Куйбышеву наблюдение и разрешение текущих вопросов, связанных с работой БЕЛБАЛТ-КОМБИНАТА»[714]. В то же время в приложении к этому постановлению было сказано: «1. Непосредственное руководство комбинатом возлагается на ОГПУ»[715].
Тяготился ли Куйбышев подобного рода поручениями? Во всяком случае, он считал своим долгом исполнять их. Все, что могло послужить делу строительства социализма, должно было быть приведено в действие; все, что мешало этому, должно было быть сметено с пути. Таков был образ его мыслей во время Гражданской войны, таков же он был на посту руководителя ЦКК – РКИ, когда им велась, с одной стороны, борьба со всеми критиками линии большинства Политбюро, а с другой – борьба за эффективную работу советского и партийного аппарата; так же он мыслил на посту председателя ВСНХ, прилагая все силы для обеспечения сверхвысоких темпов развития промышленности; и так же он мыслил и действовал на посту председателя Госплана СССР и заместителя председателя СТО СССР.
Но Куйбышев не только был способен верно следовать генеральной линии партии, но был человеком неплохо образованным. Более того, он постоянно занимался самообразованием, чему даже в периоды самой высокой загруженности работой он ухитрялся уделять время. Об этом свидетельствуют страницы из его записных книжек, где он планировал, что надо прочитать, и отмечал прочитанное. Так, в начале записной книжки за 1934 год он отметил, что было проработано в 1933 году: «За 33-й год – исторические работы Маркса и Энгельса, письма и весь биографич. материал о них (в том числе статью Ленина о Марксе). Весь пореволюционный Ленин…» [716].
Обладая в результате самообразования достаточно широким общим кругозором и знанием марксизма, Куйбышев не мог не понимать, что практическая политика социалистического строительства лежит довольно далеко от тех социалистических идеалов, которыми первоначально руководствовались революционеры. И хотя он, как и многие из его политических соратников, выбирая между идеалами и практической необходимостью, всегда делал выбор именно в пользу практической необходимости (убеждая себя, что это и есть реальный путь к осуществлению идеалов), это несоответствие идеалов, лозунгов и дел не могло не подтачивать его душевное равновесие. Люди иного склада достаточно легко переживали переход от революционной романтики к жесткому прагматизму; некоторые коммунисты, в противоположность первым, не могли принять такого разлада и вставали в оппозицию к реальной политике партийного руководства.
Страница из записной книжки В.В. Куйбышева за 1934 г. с записями об изучении работ Маркса, Энгельса и Ленина
[РГАСПИ. Ф. 79. Оп. 1. Д. 69. Л. 4]
Куйбышев не принадлежал ни к тем, ни к другим. Оставаясь верным курсу партийной верхушки, он, очень похоже, искал какой-то психологической компенсации. В молодости Валериан был веселым парнем, заводилой, душой компании. Эти привычки молодости сохранились и в зрелом Куйбышеве (в 1933 году ему исполнилось 45 лет), но если ранее в компаниях он был не прочь выпить, то теперь это свойство превратилось в болезненную тягу к спиртному. До 30-х годов Куйбышев не был замечен в пьянстве, но теперь положение изменилось. Появилась тяга к состоянию, когда можно не контролировать себя и забыть на время о грузе проблем и противоречий? Вполне возможно.
Во всяком случае, выпивки Куйбышева обратили на себя внимание его товарищей по Политбюро и самого Сталина. Генсек ЦК, чтобы выяснить обстоятельства пьянок Куйбышева и по возможности прекратить их, обращается в мае 1933 года к руководителю газеты «Известия» Ивану Михайловичу Гронскому. Почему именно к нему? Да потому что на квартире Гронского нередко собиралось партийное руководство (включая и Куйбышева) для встреч с творческой интеллигенцией, бывал там и сам Сталин. Спиртного партийное руководство также не чуралось.
Гронский пишет подробную объяснительную записку:
«Не ранее 15.05.1933
Дорогой Иосиф Виссарионович!
Ваше указание о прекращении т. н. пьянок будет мною проведено точно и неукоснительно. Давая это обещание я считаю необходимым сообщить Вам некоторые факты о выпивках и в частности о выпивках с тов. Куйбышевым.
<…>
2) С тов. Куйбышевым я встречался нечасто. За вторую половину 1932 года Куйбышев был у меня раз 6–7, не больше, и я у него раза три: один раз был у него дома, в Москве, и два раза на даче. За два месяца и десять дней 33 года т. Куйбышев был у меня три раза и я у него один раз.
Раньше с тов. Куйбышевым я встречался чаще, но заметив, что он много пьет, решил встречаться реже и при встречах не давать ему много пить. Так, например, когда я приезжал к нему на дачу, старался утащить на волейбол и тем самым отвлечь его от выпивки. Когда он бывал у меня (особенно, когда приезжал уже выпившим), я просил товарищей (его близких друзей) не давать ему пить, и нам часто удавалось перевести его или на “Напареули”, или на чай.
<…>
3) Бывает ли тов. Куйбышев еще где либо? Да, бывает. Мне известны следующие товарищи, у которых он бывает и вместе с которыми он выпивает, это: а) М.А. Савельев, b) К.Я. Розенталь, с) А.Б. Халатов, d) Б.А. Чухновский, e) Я.Г. Долецкий, f) В.С. Сварог, g) А. Жаров. (Этот список нрзб. во второй половине 1932 года.) Особенно часто бывают у тов. Куйбышева Сварог (художник), Жаров (поэт) и Чухновский. Зная, что эти люди основательно пьют, я в разное время обращался к ним с просьбой о том, чтоб они берегли Куйбышева и не давали ему пить, или по крайней мере не давали много пить. Подействовали ли мои просьбы на этих людей? Боюсь, что не подействовали, т. к. т. Куйбышев и ко мне, и к другим товарищам приезжал вместе с кем-либо из них, как правило, всегда в не совсем трезвом виде. Сварога, Жарова и Чухновского надо от т. Куйбышева отколоть, надо добиться, чтоб они у него не бывали. Этим делом я займусь, хотя и не уверен, что мне удастся здесь добиться положительных результатов.
<…>
Вот в этом письме я изложил все, не утаил ничего, не пытался себя выгораживать или оправдываться. Из этого письма вы можете заключить о моей роли в выпивках с т. Куйбышевым. Я уже говорил, что этих выпивок больше не будет, но так как работу среди интеллигенции вести мне придется дальше, я очень просил бы Вас, Иосиф Виссарионович, если нельзя оградить меня от сплетен, им не особенно доверять или проверить все эти сплетни.