Почему же на посту председателя КСК оказался именно Куйбышев, а не прежний руководитель ЦКК – РКИ Я.Э. Рудзутак? Ведь аппарат Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции передавался в распоряжение КСК, но Рудзутак не стал даже заместителем Куйбышева. Вероятно, Сталин для контроля государственного аппарата хотел опираться на человека, в безусловной не только преданности, но и исполнительности которого он не сомневался. Рудзутак был предан Сталину не менее Куйбышева, что он доказывал неоднократно, однако бывал довольно нерешителен, да и с исполнительностью у него были проблемы. Он все чаще болел, был склонен все меньше заниматься делами и все больше внимания уделять отдыху. А его личное знакомство с некоторыми деятелями «правых», несмотря на то что он активно боролся с их политической линией, бросало на него некоторую тень.
Куйбышев же был более тверд в следовании линии Сталина, демонстрировал высокую работоспособность, даже несмотря на случавшиеся загулы, и практически все время уделял работе. И в новые порученные ему обязанности он также ушел с головой.
На уход Куйбышева с поста председателя Госплана СССР и переход его на работу в Комиссию советского контроля, а также первым заместителем главы правительства можно смотреть как на обычную административную перестановку в верхнем кадровом эшелоне. Но эта перестановка, помимо всего прочего, позволяет нам лучше разглядеть в государственном деятеле Куйбышева-человека.
Руководство ВКП(б) после XVII съезда. Слева направо: сидят – Серго Орджоникидзе, Иосиф Сталин, Вячеслав Молотов, Сергей Киров; стоят – Авель Енукидзе, Климент Ворошилов, Лазарь Каганович, Валериан Куйбышев
1934
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1659. Л. 37]
Одним из дел, которым занялся Валериан Владимирович вскоре после нового назначения, было руководство правительственной комиссией по организации помощи членам экспедиции «Челюскина», которая была создана 14 февраля 1934 года. Дело это своими корнями уходило в 1932, и Куйбышев уже тогда был к нему причастен. Впрочем, и до 1932 года Куйбышев держал под контролем работы по освоению Арктики, интересовался работой ледокольного флота и полярной авиации.
В 1932 году ледокольный пароход «Сибиряков» сумел за одну навигацию преодолеть Северный морской путь, несмотря на поломку на конечном участке трассы (Берингов пролив пришлось проходить под импровизированными парусами, а от Камчатки идти на буксире). Открывающиеся перспективы морского сообщения с районами Крайнего Севера и Дальнего Востока привлекли внимание Политбюро ЦК, которое в декабре того же года принимает решение:
«Поручить комиссии в составе т.т. Куйбышева (созыв), Шмидта О.Ю., Гамарника и Каменева С.С. внести в Политбюро проект предложений, вытекающих из сообщения т. Шмидта об экспедиции “Сибирякова”, предусмотрев для увенчания дела необходимость организации специального государственного органа, имеющего основной задачей проложить окончательно северный морской путь от Белого моря до Берингова пролива и держать его в сохранности»[736].
Группа участников 2-го пленума Комиссии советского контроля при СНК СССР. Сидят слева направо: В.В. Куйбышев (6-й), Н.К. Антипов (7-й), Р.С. Землячка (8-я), М.И. Ульянова (9-я)
Москва, 5 июля 1934
[РГАСПИ. Ф. 422. Оп. 1. Д. 226. Л. 1]
Председатель правительственной комиссии по спасению челюскинцев В.В. Куйбышев обходит фронт почетного караула в ожидании приезда челюскинцев. Стоят в первом ряду слева направо: Р.П. Эйдеман, В.М. Орлов, В.В. Куйбышев и др.
Москва, 1934
[РГАКФФД. А-2912б]
Такой государственный орган – Управление Северного морского пути (УСМП) – был вскоре создан. На следующий год Куйбышев направляет в Политбюро письмо, в котором предлагает повторить путь «Сибирякова»:
«Поход “Сибирякова” 1932 г. открыл новые перспективы освоения и использования Северного морского пути.
В настоящем 1933 г. необходимо повторить этот поход на одном из ледокольных судов. Наиболее подходящим является строящийся в настоящее время в Дании ледокольный пароход “Лена” (он же “Челюскин”). С Наркомводом вопрос о передаче “Лены” ГУСМП согласован». К письму был приложен проект постановления Политбюро[737].
Решение было принято, и по маршруту «Сибирякова» отправился построенный в Дании пароход усиленного ледового класса «Челюскин». Однако эта экспедиция по Северному морскому пути оказалась не столь удачной, как предыдущая. Помощь ледоколов была предусмотрена, но она обеспечивалась лишь на начальном участке, поскольку выделенные для поддержки «Челюскина» ледоколы не были приспособлены для столь дальних экспедиций и вынуждены были его покинуть частью из-за повреждений, частью для проводки других судов в арктических водах.
Несколько раз «Челюскин» затирало льдами, но ему удавалось выходить на чистую воду. Последний раз льды сковали пароход уже на подходе к Берингову проливу, и, дрейфуя вместе с льдами, «Челюскин» вошел в пролив. Ему оставалось лишь несколько миль до чистой воды, когда направление дрейфа изменилось и судно понесло в обратном направлении. Ледокол «Красин» и ледорез «Федор Литке», находившиеся в районе Чукотки, не смогли прийти на помощь из-за серьезных повреждений (у «Красина» был сломан один из винтов, у «Литке» образовалась течь корпуса). После длительного дрейфа судно 13 февраля 1934 года было раздавлено льдами в 144 милях от мыса Уэлен. Участники экспедиции сумели выгрузиться на лед и установить радиосвязь с большой землей.
14 февраля Совнарком СССР постановил образовать правительственную комиссию для организации помощи участникам экспедиции т. О.Ю. Шмидта и команде погибшего судна «Челюскин». Председателем комиссии был назначен Куйбышев. Хотя его роль в организации помощи челюскинцам уже не раз детально описана, я здесь все же вкратце остановлюсь на ней, поскольку в проведенной им работе по обеспечению спасательных операций высвечиваются не только его деловые, но и человеческие качества.
Судя по воспоминаниям родных Валериана Владимировича, он с головой погрузился в организацию работы по спасению челюскинцев, глубоко переживая за их судьбу. Это дело заставляло его задерживаться на работе далеко за полночь. Куйбышев, как и на других порученных ему постах, взялся за дело достаточно энергично и с определенным эмоциональным накалом. Им опрашивались многие специалисты, с их помощью изучались самые различные варианты оказания помощи. Вскоре Куйбышеву стало ясно, что самым быстрым способом добраться до лагеря зимовщиков с затонувшего «Челюскина» является авиация, и он организовал переброску в район, максимально приближенный к месту зимовки челюскинцев, авиационных экипажей, самолетов и средств их технического обеспечения.
Вылеты можно было осуществлять из поселка Уэлен, где к тому времени уже был экипаж Анатолия Ляпидевского на самолете АНТ-4. Именно он 5 марта 1934 года обнаружил лагерь челюскинцев и вывез на материк 12 женщин и двоих детей. Он же настоял на переносе базы спасательной операции в чукотское стойбище Ванкарем, оказавшееся ближайшей к лагерю челюскинцев точкой на материке. Задача эта была крайне непростой – Ванкарем не имел никаких условий для работы авиации. Хотя площадка, пригодная для приема самолетов, там была, но надо было практически с нуля оборудовать аэродром, способный обслуживать несколько самолетов, завезти туда – за тысячи километров! – авиационное топливо, создать временную базу для приема спасенных, организовать метеорологическое наблюдение и решить еще множество столь же сложных задач. Даже перелет экипажей полярной авиации в эту точку сам по себе представлял крайне непростое дело.
15 марта 1934 года Куйбышев проводит через Политбюро решение о немедленном выделении 40 тыс. долларов для закупки двух самолетов в США для участия в спасательной экспедиции.
При этом Куйбышев не ограничил способы помощи челюскинцам исключительно авиацией. Куйбышев через своего друга С.М. Кирова обеспечил экстренный ремонт на судоверфях Ленинграда ледокола «Красин», который завершился всего за 18 суток. Но пройти зимой по Северному морскому пути в район зимовки челюскинцев было нереально, во всяком случае, в приемлемые сроки, и «Красину» пришлось идти через Атлантический океан, Панамский канал и Тихий океан к Берингову проливу.
Куйбышев также организовал переброску на Крайний Север дирижаблей, позаботившись об обеспечении экспедиции Дирижаблестроя всем необходимым, направив телеграмму с распоряжением об этом секретарю Дальневосточного крайкома ВКП(б) Л.И. Лаврентьеву (Картвелишвили)[738]. Помимо этого, Валериан Владимирович изучал возможность добраться до зимовщиков на собачьих упряжках, бомбардируя местные органы власти соответствующими телеграммами.
Ставка на авиацию оправдала себя. Несмотря на множественные аварии и поломки самолетов, не приспособленных для эксплуатации в полярных условиях, да еще и в зимний период, 13 апреля последние зимовщики были вывезены со льдины в Ванкарем. Свою роль сыграли и закупленные в США самолеты. Хотя один из них потерпел крушение при перелете в Ванкарем, на втором был эвакуирован на Аляску тяжело заболевший начальник экспедиции на «Челюскине» О.Ю. Шмидт, поскольку это было ближайшее место, где ему могли оказать квалифицированную медицинскую помощь.
Ледокол «Красин» дошел до бухты Провидения близ Берингова пролива только в мае, но участие в спасении челюскинцев все же принял. Он обеспечил проводку во льдах до Петропавловска-Камчатского пароходов «Смоленск» и «Сталинград», на которых эвакуировали из Ванкарема спасенных челюскинцев.
14 апреля Куйбышев смог доложить ЦК ВКП(б) и СНК СССР о благополучном завершении спасательной операции. В ней проявились сильные стороны характера и способностей Валериана Владимировича: упорство, целеустремленность, способность целиком отдавать себя делу, умение дотошно вникать во все детали, постоянно контролировать решение возникающих вопросов, в чем ему помогал также и богатый опыт организаторской и хозяйственной работы.