Таким получилось его прибытие. Но в Саппоро его уже ждал легендарный кларнетист Венского филармонического оркестра Петер Шмидль. Он одновременно отвечал за руководство преподавателями из оркестра и художественную составляющую фестиваля. Сегодня эту ключевую должность занимает бывший концертмейстер Венского филармонического оркестра Райнер Кюхль.
Концертный зал Kitara Hall – главная площадка фестиваля – находится в парке Накадзима, а летняя школа проходит в Парке искусств на окраине Саппоро. В то время у фестиваля были такие влиятельные спонсоры, как, например, Nomura Securities Co., поэтому мероприятия проводились с размахом: на газоне посреди парка устанавливались временные рестораны, в которых под открытым небом подавались блюда от лучших шеф-поваров Саппоро. В первый же день школы Гергиев пришел туда на обед и заказал знаменитое блюдо венской кухни тафельшпиц. Мы сидели за одним столом с Валерием, Петером Шмидлем, его младшим братом, который на фестивале выполнял обязанности менеджера, а также президентом Japan Arts Ясуо Накато. Завязалась оживленная беседа.
По мере того как разговор становился все увлекательнее, начинали суетиться работники секретариата – приближалось время мастер-класса. Когда Гергиев поднялся из-за стола, часы уже показывали начало третьего, урок же был запланирован на два часа пополудни. Репетиционная находилась прямо перед рестораном. Валерий тут же встал за дирижерский пульт и начал. Ожидавшие его студенты разом заиграли «Дивертисмент» Бернстайна: к тому моменту они уже на протяжении двух недель занимались с японским дирижером.
Как только зазвучала музыка, тот пробормотал себе под нос:
– Вот почему они так не играют, когда дирижирую я?!
Мне этих тонкостей, конечно, не понять, но, по всей видимости, в этом и заключается дирижерское мастерство.
Хоть это и несколько неожиданно, я хотел бы теперь рассказать историю, которая произошла двумя годами позже.
На пароме, плывшем через Атлантический океан, я вновь повстречал Петера Шмидля. Это был японский теплоход-люкс под названием «Аска II», который совершал кругосветное плавание. Мне посчастливилось немного поработать на его борту, рассказывая пассажирам разные истории о России. В то же время господин Шмидль в дуэте с японской пианисткой Идзуми Гото развлекал пассажиров музыкой.
Пользуясь избытком свободного времени, мы тогда много беседовали на разные темы. В частности, я спрашивал его о том, как относятся к Гергиеву музыканты Венского филармонического оркестра. Прежде всего он сказал, что у маэстро отсутствует чувство времени. Как человек, поживший в России, я это отлично понимал. В отличие от японцев, которые придерживаются расписания с точностью поезда, многие россияне не всегда бывают пунктуальны. Или, если называть вещи своими именами, зачастую они просто непунктуальны. Наглядный тому пример – президент Путин. Но и Валерий не исключение. Кроме того, Шмидль отметил еще одну особенность маэстро:
– Даже одним и тем же произведением он всякий раз дирижирует по-разному.
– Как же можно по-разному играть одни и те же ноты?! – засомневался я.
– Бо́льшая часть оркестрантов чувствует, почему сегодня он дирижирует таким, а не иным образом. Не понимает, а именно чувствует.
Я, конечно, далек от музыки, но все же мне хотелось хоть немного проникнуть в смысл этих слов.
– Были ли в истории Венского филармонического оркестра дирижеры, о которых можно сказать то же самое?
С хитрой улыбкой на круглом лице он ответил вопросом на вопрос:
– Только один. Как вы думаете, кто это был?
Не имея ни знаний, ни опыта, я мог только гадать. На ум мне пришел Караян. Я высказал свое предположение, и тогда Шмидль ответил:
– Бернстайн.
Здесь мне хотелось бы отослать читателя к тому фрагменту, где я описывал, как оценивает Бернстайна Гергиев. Теперь я окончательно убедился в том, что у этих двух выдающихся дирижеров есть что-то общее. Наблюдая за тем, как Гергиев и Шмидль, одинаково оценившие Бернстайна, теперь с одинаковой страстью воспитывают молодое поколение музыкантов со всего мира, я почувствовал, что музыка обладает поразительной способностью объединять людей.
Но вернемся в Саппоро. Главным событием Тихоокеанского музыкального фестиваля является отчетное выступление молодых исполнителей в Kitara Hall. Однако ничуть не меньшей популярностью пользуется концерт, который днем позже проходит на открытом воздухе в Парке искусств. Перед сценой, расположенной посреди леса, простирается пологий склон с газоном, на котором слушатели могут сидеть, как на пикнике, и наслаждаться музыкой.
Поскольку даже в этом северном крае днем солнце светит достаточно ярко, некоторые приходят заранее и устанавливают небольшие тенты. Одетые в одинаковые футболки, Гергиев и молодые исполнители играют музыку, а вороны им периодически подпевают своим диссонирующим карканьем. После выступления музыканты обнимаются и радуются тому, что все прошло успешно – в эту счастливую минуту люди разных рас, религий и гражданств объединяются. Эти концерты на свежем воздухе – прекрасное завершение фестиваля.
В 2018 году Тихоокеанский музыкальный фестиваль, созданный Бернстайном в 1990-м, проводился в двадцать девятый раз. За все это время фестиваль воспитал молодых музыкантов из восьмидесяти стран, которые теперь работают в двухстах оркестрах по всему свету. В нынешнем 2019 году фестиваль проводится в тридцатый раз, а в качестве его художественного руководителя выступает Гергиев.
Администрация города Саппоро вкладывает много сил в этот международный проект. Так, в октябре прошлого года к тридцатилетнему юбилею фестиваля было завершено строительство оперного театра, который вмещает в себя две тысячи триста зрителей. Здесь в 2020 году маэстро будет дирижировать оперой Моцарта «Дон Жуан». Планируется, что в качестве солистов выступят не выпускники фестиваля, а уже состоявшиеся первоклассные исполнители. Фестиваль ожидают новые веяния.
Валерий Гергиев является председателем жюри на Международном конкурсе им. П. И. Чайковского, который проводится в Москве и Петербурге каждые четыре года. С 2019 года у конкурса новая номинация – духовые инструменты. По задумке, лауреаты должны выступить на Тихоокеанском музыкальном фестивале, что позволит мотивировать выпускников летней школы.
Гергиев всегда с большим энтузиазмом открывал нам все самое прекрасное, что только есть в музыке. И хотя в этом фестивале маэстро смог воплотить многие из своих идей, по ряду причин он недоволен сегодняшним положением дел. Одна из них заключается в том, что фестиваль до сих пор не приобрел достаточной известности в мире, несмотря на то, что мастер-классы здесь проводят первоклассные исполнители международного уровня.
По мнению Валерия, это происходит потому, что авиасообщение между Японией и Дальним Востоком устроено крайне неудачно. Например, чтобы добраться прямым рейсом из Владивостока – крупного дальневосточного центра – потребовалось бы меньше часа, но вместо этого приходится делать большой крюк, на который уходит едва ли не полдня. Он считает, что для фестиваля, который должен привлекать первоклассных исполнителей, это неприемлемая ситуация. В том, что Гергиев, даже будучи дирижером, заботится об организационных проблемах фестиваля, проявляется его желание сделать музыку общедоступным искусством.
Даже в России подобные высказывания помогали ему расшевелить политиков и добиться перемен. Одной из его сильных сторон является то, что он сочетает глубокое знание музыки с широким взглядом на общество и человека вообще. Кроме того, нельзя не отметить его способность «угадывать будущее мира». И в этом он тоже причудливым образом похож на Бернстайна. Сам Гергиев называет это «инвестициями» – слово, которое нечасто услышишь от музыканта. О том, как эти «инвестиции» могут приносить настоящие плоды, я расскажу в следующей главе.
Не только дирижер, но и предприниматель
В 1990 году в качестве места для проведения Тихоокеанского музыкального фестиваля был выбран город Саппоро. Это решение было напрямую связано с ситуацией на мировой арене. После успеха фестиваля в Танглвуде Бернстайн хотел создать образовательное мероприятие, которое способствовало бы музыкальному воспитанию молодого поколения. Встал вопрос о месте проведения. Сперва Бернстайн подумывал о КНР и даже начал переговоры. В то время Китай не вызывал совершенно никакого интереса в мире классической музыки, но, возможно, маэстро остановил свой выбор на этой стране потому, что чувствовал в китайской культуре некий скрытый потенциал.
В 1990 году в Пекине должен был пройти Молодежно-образовательный фестиваль музыки. Но за год до этого в столице КНР грянули июньские события на площади Тяньаньмэнь. Определенную роль тогда сыграл и визит Горбачёва, который состоялся месяцем ранее: именно вслед за ним среди китайцев широкое распространение получило движение за демократизацию. Когда советский генсек, договорившись с китайской стороной о нормализации отношений, вернулся домой, в Пекине один за одним стали вспыхивать студенческие протесты.
Центром этих событий стала площадь Тяньаньмэнь. В этой ситуации председатель Военсовета ЦК КПК Дэн Сяопин, бывший тогда фактическим руководителем страны, мобилизовал Народно-освободительную армию Китая для подавления протестов.
В тот день 4 июня NHK вело экспериментальную спутниковую трансляцию, в ходе которой я, наблюдая за прямым репортажем CNN с места событий, выступал в качестве комментатора. На пути танков, отправленных на площадь, стояли молодые люди в белых рубашках. В тот момент, когда машины, не сбавляя скорости, вплотную приблизились к протестующим, трансляция оборвалась. Воображение само дорисовало печальную судьбу этих студентов. Говорят, что тогда было большое количество жертв, но точные цифры до сих пор не названы.
Такова была общественная ситуация в Китае, поэтому идея музыкального фестиваля, к разочарованию Бернстайна, разбилась вдребезги. Выходит, что Япония