— Дай-ка сюда ножик, — сказал он, — я тебе покажу, как индейцы своих врагов убивают.
Открыл лезвие, размахнулся и метнул нож в небольшой сарайчик, прилепившийся к стене дома. Лезвие глубоко ушло в дерево.
— Сила? — похвалился он.
— Поду-умаешь…
Отступив на два шага дальше, Валерка с силой запустил ножом в сарай. Но нож почему-то не воткнулся в доску, а, жалобно зазвенев, отлетел в сторону и ударился о каменную стену. Когда Валерка поднял его с земли, у него екнуло сердце: половины лезвия как не бывало, а костяная ручка треснула.
Пашка осмотрел искалеченный ножик и сочувственно заметил:
— Ну и влетит же тебе!
Валерка сопел, сжимая ножик в кулаке.
— Да ты не расстраивайся! — хлопнул его по плечу Пашка. — Пару пятерок получишь — новый купят…
Валерка с ненавистью посмотрел на Пашкино круглое с вытаращенными глазами лицо. Пашка хлюпнул носом, захлопал рыжими ресницами и отодвинулся.
— Ты чего?
— Как индейцы врагов убивали? — тихо спросил Валерка и, сжав кулаки, шагнул вперед.
В этот момент в окне второго этажа распахнулась форточка, и Пашкина мать громко позвала его обедать. Валеркин враг немедленно этим воспользовался и припустил к подъезду.
— Меняться надо было! — крикнул он, скрываясь за дверью. — А теперь я твой ножик и даром не возьму…
Генька разозлился ужасно.
— И что ты за человек? — ругался он. — На пять минут дал нож, и на тебе — готово!
— Можно починить… — попытался было Валерка утешить брата.
— Почини-ить! — передразнил Генька. — Растяпа несчастная.
Валерка стоял, виновато опустив голову, и ожидал, что рассвирепевший не на шутку брат вот-вот надает хороших тумаков. Но Генька не стал драться. Положил ножик в карман и ушел. А зря. Лучше стукнул бы как следует: все легче было бы.
На следующий день Генька пришел из школы поздно. Его руки были черны, на куртке блестели металлические опилки. Но когда он посмотрел на Валерку, тот с облегчением заметил, что в серых глазах брата нет злости.
А еще два дня спустя Генька, намыливая руки над раковиной, подозвал младшего брата и попросил достать из кармана его брюк нож. «Сейчас начнется!» — подумал Валерка. Насупившись, извлек злополучный ножик и не поверил своим глазам: он был цел и невредим.
— Новый купил? — спросил Валерка.
— Тот самый… — небрежно сказал Генька.
И правда, Валерка обнаружил, что лезвие вставлено другое, заменена и костяная ручка.
— В мастерской починил? — полюбопытствовал Валерка.
— Сам сделал, — сказал Генька.
— Я взаправду спрашиваю.
— Вот ведь простота… — рассмеялся Генька. — Говорят тебе, сам сделал в школьной мастерской. Угадай: кто нас учит на станках работать?
Валерка пожал плечами.
— Наш сосед, Иван Лукич…
Подошла пора сдачи экзаменов. Генька дни и ночи напролет просиживал над учебниками. Но не забывал наведываться к Ивану Лукичу, с которым у него завязалась дружба. Валерка видел, как они в сарае что-то мастерили. Он тоже был не прочь принять участие в их работе, но Генька прогнал его. Тогда Валерка подсмотрел в щелку: старший брат и сосед клепали из стальной проволоки большие рыболовные крючки. «Кого они собираются на такие крючки ловить? — недоумевал Валерка. — Акул, что ли?»
Однажды сосед, встретившись с матерью во дворе, сказал:
— Сынок-то твой старшой смышленый в технике парень. Хороший бы из него слесарь получился…
— Что вы, Иван Лукич! — замахала руками мама. — Какой еще слесарь? Он же десятилетку кончает. Одаренный мальчик. В институт будем устраивать.
— Учеба никуда не денется, — сказал Иван Лукич. — Теперь другой порядок: сначала поработай, покажи себя, а потом садись за парту… Учиться никогда не поздно. Вот твой Иван…
— Но ведь одаренных детей сразу принимают в институт. — Тут мама увидела Валерку. — А ты что рот разинул? — ни с того ни с сего прикрикнула она. — Где взрослые, там и он всегда. Марш домой!
После этого разговора с Иваном Лукичом у мамы весь день было плохое настроение. И как всегда, Валерка больше всех испытывал это на себе.
Накануне выпускного вечера папе позвонила директор школы, в которой Генька с Валеркой учились. Повесив трубку, папа развел руками:
— Вот так штука! Приглашают в школу рассказать выпускникам о том, как я, бывший рабочий, стал главным инженером завода.
— Ну и что же? — сказала мама. — Выступи.
— Ты же знаешь, не люблю я эти речи произносить…
— Ты так интересно рассказываешь, — ввернул Генька. — Выступи!
— О чем разговор? — сказала мама. — Конечно, выступит.
С выпускного вечера папа пришел в приподнятом настроении. Утром, когда все собрались за столом, он спросил Геньку:
— Ну как моя речь?
— Сильная речь, — сказал Генька, — мобилизующая… Знаешь, как тебя слушали?
У старшего брата было что-то на уме. Это Валерка видел по его хитрющим глазам.
— А ты не хотел идти в школу, — сказала мама, наливая в стаканы чай.
— Ты бы посмотрела, мать, на этих молодцов! — оживился папа. — Их уговаривать не надо! Выступают это после меня и говорят, что, прежде чем поступить в институт, нужно поработать. Так сказать, найти себя…
— И знаешь, куда мы решили поехать? — с подъемом сказал Генька. — На Дальний Восток или в Сибирь…
— Кто это «мы»? — Мама уронила чайную ложку.
— Как кто? Мы, выпускники.
Генька отхлебнул глоток чаю и невинно посмотрел на маму.
— Ух какой чай сегодня вкусный!
— А как же Технологический институт? — нахмурился папа. — Ты же хотел на инженера учиться!
— Папа, ты сам вчера говорил, что грош цена тому инженеру, который производства не знает… И примеры приводил.
— Вот так штука! — Папа еще что-то хотел сказать, но, встретив пронзительный мамин взгляд, поперхнулся чаем и, покраснев, несколько раз оглушительно чихнул.
— Будь здоров! — дружно в один голос сказали Валерка с Генькой.
Папа молча поднялся из-за стола и ушел в свою комнату. Вслед за ним, поджав губы, отправилась мама.
Пользуясь удобным случаем, Валерка положил в чай три лишних ложки сахару и, не опасаясь выговора, стал бренчать о стакан.
Генька пил чай и улыбался.
— Чего это ты радуешься? — подозрительно спросил Валерка.
— Ты не болтун? — спросил брат.
— Ты же знаешь, — поспешно ответил Валерка, — кремень!
— Так вот, кремень, это я уговорил директора позвонить папе…
Генька оглянулся на дверь и понизил голос:
— Пусть теперь попробует не отпустить меня!
— Это ты в Сибири будешь ловить рыбу огромными крючками?
— Угадал!
— Гень, а таких, как я, берут туда? — спросил Валерка.
Генька рассмеялся и разлохматил его волосы.
— Таким, как ты, подрасти нужно. Понял?
Понять-то Валерка понял, а все же обидно стало, что не родился он с братом в один день, пусть даже Восьмого марта…
ВОВКА-ХУДОЖНИК
Валерка и Вовка Шошин сидят на крошечной лужайке, приткнувшейся к чугунной школьной ограде, и режутся в «ножички». Теплынь. Солнце. Полосатая, как тельняшка, тень потихоньку сползает с них, будто кто-то нарочно за рукав стаскивает. Над головой ребят тихо покачиваются ветви старого клена. На самой нижней ветке сидит чумазый воробей и, склонив набок голову, с любопытством смотрит, как Валерка черенком перочинного ножика со смаком заколачивает в землю колышек.
— Тащи-и, — во весь рот улыбается Валерка.
Вовке не хочется тащить колышек. Ему хочется стукнуть везучего Валерку по шее, но ничего не поделаешь: игра есть игра. Кряхтя и сопя, он становится на колени и низко нагибает голову. Желтый хохол воткнулся в зеленую траву, перепутался с ней.
— Ну чего ты все носом землю колупаешь? — говорит Валерка. — Тащи! Зубами…
Вовка косит на приятеля хитрым зеленым глазом.
— А кто нашу стенгазету будет раскрашивать? — спрашивает он.
Валерка хмурит белые брови.
— Как кто? Колька Орлов…
— Сказал тоже: Колька!
Вовка садится на корточки и стряхивает землю с колен.
— Твой Колька — мазила. Он мне показал в своем альбоме какое-то страшилище и спросил: «Отгадай: кто это?» Я говорю: «Какое-то древнее ископаемое…» А он говорит: «Это же ворона!» — «А почему, — спрашиваю, — у нее попугаев клюв?» — «Это, — говорит, — вовсе не клюв, а хвост…» Вот посмотришь, наша газета будет хуже всех…
Валерка, забыв про невытащенный колышек, запускает пятерню в волосы. Этого допустить нельзя. Классная стенгазета должна занять на школьной выставке первое место и получить премию. Валерка даже на второе место не согласен. Столько все старались, заметки писали — и на тебе, Колька Орлов, оказывается, мазила! Это точно, что мазила: нарисует что-нибудь — потом всем классом отгадывают… Все говорят — птица, а Колька уверяет, что суслик. А без рисунков какая газета!
— Давай тащи! — сердито говорит Валерка. — Думаешь, расстроил человека, так я про все и забыл?
Вовка, что-то бурча под нос, снова становится на колени и снова нагибает голову. Колышек забит на совесть! Даже кончика не видно. Не за что зубами зацепить. Зеленая трава щекочет в носу, земля набирается в рот. Вовка чихает, отплевывается.
— А я знаю одного человека — здорово рисует! — говорит Вовка. — И ты его знаешь…
— Не знаю… — морщит лоб Валерка. — Как звать этого человека?
— Хитрый!
— Ну скажи первую букву?
— Все равно не отгадаешь. — Вовка пальцем соскабливает с носа землю. — Ладно, скажу… Этот человек — я!
— Врешь! — Валерка недоверчиво смотрит на Вовкин затылок.
— Вру!.. — усмехнулся Вовка. — У меня дома, если хочешь знать, шесть альбомов с разными рисунками… Мама их даже гостям показывает. Хвалят.
— Гости?
— Гости, — подтверждает Вовка. — А дядя Вася из консерватории, знаешь, что сказал? Он сказал, что из меня может получиться этот… Ну, который еще трех мишек нарисовал в лесу…
— Шишкин, — подсказывает Валерка.
— Во-во! Шишкин… Этот… Сюжет у меня особенно хорошо получается!