Ко всему прочему еще и птахи, до этого гомонящие на трибунах, решили приобщиться ко всему этому безобразию. Минуты не проходило, чтобы какая-нибудь пернатая гадина не спланировал мне на голову, в надежде выдернуть пару клоков из моей шевелюры своими острыми когтями.
Приходилось еще и от них уворачиваться, одно радовала, что тихо эти твари не летали, обязательно верещали или угрожающе клокотали в полете. Часто мне помогала Спасительница, сшибая пикирующих на меня куриц в полете меткими выстрелами из «Вдовы».
Дело принимало плохой оборот. Все эти кувырки, пируэты, прыжки и беготня по арене стали отбирать значительное количество сил. Как я там говорил? Эта игра в кошки-мышки может продлиться долго? Ага щазз, хрена лысого, еще полчаса такого темпа и я свалюсь замертво!
Надо что-то делать! Надо как-то свалить этого истукана на землю, а потом найти его слабое, уязвимое место и загасить засранца!
Но, как? Как это сделать?
Очередная птаха падает сверху, я пригибаюсь, отскакиваю в сторону, и умудряюсь схватить птицу налету за хвост. Здоровая зараза, размах крыльев не меньше двух метров, когти острые, желтые и перемазанные кровью. Птица заполошила, закудахтала, я со всего размаху приложил её о землю, перья брызнули во все стороны, птаха, вырвалась, взмахнула ввысь, но тут же ей, в крыло, ударил синий луч света. Громкий, протяжный визг боли и птица камнем падает на песок арены.
Подошел, посмотрел. Жива, зараза. Красивое, кукольное личико ангела. Из глаз текут дорожки слез. Птица с человеческим лицом плачет от боли. Ей больно. Правое крыло переломано и разорвано на части. Хотел добить, чтобы не страдала. Не смог.
— Пощадите меня господин, — взмолилась птичка.
Мне стало жалко птицу. Уж больно личико у неё было жалостливое и несчастное. А еще эти слезы, я вообще не выношу, когда бабы плачут. Сразу теряюсь и не знаю что делать, в этот момент из меня веревки вить можно, что хочешь, попроси — выполню. Жена частенько этим приемом пользовалась, а потом еще и дочь научила.
Махнул рукой, развернулся к раненной птице спиной, и двинул в сторону центра арены. Старался держаться так, чтобы всегда было за спиной свободное для маневра пространство.
Неожиданно, позади, раздался шаркающий звук, я резко оглянулся и в последний миг успел пнуть ногой бросившуюся на меня птицу. Та самая птаха, с ангельским личиком, которая плакала и умоляла не убивать её, с искаженным от ярости лицом кинулась на меня. Удар ноги пришелся точно в ангельскую моську, которая сейчас, наоборот была похожа на демонское обличие. Сила инерции броска птицы, была столь велика, что, несмотря на то, что я все-таки успел нанести удар первым, все равно упал на спину, а птаха навалилась на меня сверху.
Лицо птицы перепачкано кровью из разбитого моим ударом носа, но её это не останавливает, птаха, бьет меня своим целым крылом и скачет по груди, больно царапая своими когтями. Ударил её раз в голову, ударил другой, сбил с себя, тут же вскочил на ноги, а потом со всего размаху прыгнул коленом на спину птице, ухватился за крылья и что есть сил, рванул в разные стороны. Фонтан крови, облако перьев, птичьи крылья остались у меня в руках. После смерти, лицо птицы вновь приняло ангельское выражение и стало похоже на личико фарфоровой статуэтки, у которой кокой-то хулиган отбил нос, испортив произведение искусства.
Песка на арене было немного, он весь стек в провал, кровавая лужа, которая натекла из разорванной мной птичьей тушки, не впитывалась, оставаясь на поверхности черным зеркалом. Черная лужа крови, в центре которой лежит изуродованная мной птица с прекрасным, ангельским лицом и застывшими слезинками на фарфорово-белых щеках.
Провел по лицу птахи рукой, закрыл её глаза, которые как мне показалось, с укоризной смотрят на меня, даже сейчас, когда птица мертва.
Трибуны угрожающе улюлюкали и свистели, на меня со всех сторон тут же напала целая свора птиц. Низко пригнувшись, рванул к краю арены, где должны были валяться сорванное со стенда оружие. Надо срочно вооружиться чем-нибудь, чтобы отвадить этих птиц от себя.
— Виктор, берегись, перед тобой Страж! — раздался предупреждающий крик Спасительницы.
Не видя дороги, отскочил в сторону, потом еще раз, но что впереди и где опасность я не видел, проклятые птицы мельтешили перед лицом, загораживая обзор. Специально так делали, курицы хреновы, будь они трижды прокляты!
В какой-то миг, птицы исчезли, и я понял, что не успеваю. Голем был совсем рядом, буквально в паре метров от меня. Огромный, загораживающий собой белый свет. Так близко к себе я его еще ни разу не подпускал. Краешком сознания успел отметить, что великан собран из отдельных фрагментов, которые действительно напоминают строительные блоки и кирпичи. Голем черный, морщинистый, а на отдельных участках его тела видны шапки зеленого и бурого мха. А еще от него веет смертью, запустением и страхом. Как будто дыхнуло из разворошенной, старой братской могилы.
Великан широко расставил руки в разные стороны, видимо он хочет ими меня сбить и не дать опять оббежать или увильнуть. А, я и так, и так не успел ничего этого сделать. Чертовы птицы сделали всю грязную работу, они перекрыли мне обзор и дали голему подобраться ко мне вплотную.
Тело сработало само собой, месяцы упорных тренировок в спортивном зале и на гимнастических снарядах сделали мои рефлексы отточенными и самодостаточными.
Ноги с силой оттолкнулись от земли, руками, в полете, я спружинил о грудь великана, переходя в кувырок и сделав сальто через голову, перелетел через голема, приземлившись на ноги позади него. Все произошло настолько быстро и стремительно, что я не сразу понял, как это вышло. Вот только великан был передо мной, а уже через секунду, я стою на земле позади него, да еще целый и невредимый.
Потер на плече длинную царапину, когда перелетал через голема, зацепился обо что-то острое у него на загривке. Оглянулся на великана, но ничего выпирающего или острого на его загривке не обнаружил.
Странно! Царапина есть, а причина, по которой она появилась, нет. Затылок, спина и холка великана были гладкими, лишенными всяких выпирающих и острых частей.
Что за дела?!
Вроде мелочь, ну, подумаешь, поцарапался, эка невидаль. Вон предыдущий противник, птаха с ангельским личиком, как здорово расцарапала грудь и ничего, а тут всего лишь одна царапина, да еще и не особо глубокая.
И чего я к ней так прицепился? Можно и не обращать внимания, но все равно странно. Обо что я мог поцарапаться, перелетая через голема? Я отчетливо помню этот момент, когда сделав кульбит, пролетал над головой здоровяка, и мое тело скользило вдоль его спины, на расстоянии примерно сантиметров десять-двадцать и в этот момент вспышка боли пронзила моё плечо, которое даже не касалось каменной поверхности великана. Значит, я зацепился за что-то невидимое, что отстоит от тела голема на приличное расстояние в пару десятком сантиметров. Что это может быть?
Глянул еще раз на голема, но он как раз в этот момент принялся разворачиваться, и его спина пропала из виду. Обежал каменного истукана, чтобы взглянуть ему на спину. Нет, там явно ничего нет. Но ведь я за что-то зацепился! Значит, это что-то есть, просто я его не вижу.
Рванул к Спасительнице, которая сейчас размахивал своей шпагой, испепеляя атаковавших её птиц. По дороге уклонился несколько раз от молний, выпущенных Лирен, на бегу скрутил из пальцев «фак» и ткнул им в парящую над ареной Жар-птицу. Надеюсь, она поймет, что этот жест означает. Подобрал валявшийся на земле длинный, прямой меч, похожий на палаш, несколько раз взмахнул им, проверяя балансировку. Хорошее оружие, легкое, против надоедливых птиц, самое то.
— Спасительница, у меня к тебе вопрос, — начал я, подбежав к девушке.
— Слушаю Виктор, — красавица выпустила несколько лучей из шпаги, поразив наиболее настырных птах.
— В загривке у голема, что-то есть, я об эту штуку поцарапался, когда через него перелетал, — я показал царапину на плече, — но обычным зрением я это не вижу. Есть мысли, как это разглядеть?
— Не знаю, можно попробовать подсветить из «Вдовы», луч моей шпаги позволяет увидеть, невидимое обыкновенным зрением, — через секунду размышлений, ответила девушка.
— Это как? — удивился я.
— Посмотри на Жар-птицу, — произнесла Спасительница, вскидывая шпагу к небу.
С острия «Вдовы» сорвался луч голубого света, только сейчас он был не узконаправленный подобно лазеру, а довольно широкий, как будто светили обычным фонарем со светофильтром и рефлектором, направляющим световой луч.
Пятно голубого света ударило по косматому, огненному облаку Жар-птицы и на какой-то миг мне стало видно истинное лицо Лирен. Это была баба Яга!
Страшное, уродливое создание с морщинистым, оттекшим лицом, маленькие глазки светились красными угольками и прятались в складках морщин, огромный нос, свисающий вниз набухшей сливой, обилие бородавок и длинные пряди седых, редких волос. Это было омерзительно и страшно. Лирен закричала, её и без того уродливая физиономия исказилась гримасой ужаса и негодования, ведьма послала в нас целый сноп красных стрел, со стороны похожих на длинные, богато украшенные птичьи перья.
Спасительница с легкостью сбила все эти стрелы на подлете еще в воздухе и мы, не сговариваясь, побежали к голему, который почему-то топтался на том самом месте, где я его и оставил.
Девушка вскинула шпагу и направила луч света на спину голема, я ахнул от изумления — в загривке великана, в том самом месте, который массажисты часто именуют — вдовьим горбом или холкой, торчала рукоять кинжала. Витая рукоять, с навершием в форме птичьей головы, она ярко светилась в голубом свете «Вдовы».
— Это же крис Сетан Кобер, — удивленно прошептала Спасительница. — Демон могилы!
— Чего? — не понял я.
— В холке у голема торчит рукоять кинжала, который многие столетия считался утерянным. Это крис Сетан Кобер, он же Демон могилы, клинок который убивает своих хозяев.