— Зачем все это? — вдруг закричала Крис. — К чему весь этот драматизм, вся эта театральность? Только для того, чтобы увидеть ангела? Разве мало говорить со своим ангелом? Почему вы не делаете как все, просто не молитесь Богу и святым?
Ей никто не ответил. Пауло почувствовал, что Крис может в одну минуту все испортить.
— Это Ритуал Разрушения Ритуалов, — спокойно произнесла одна из валькирий со скалы.
— Тихо! — крикнула Валгалла. — Зрители могут разговаривать только по окончании представления! Тогда можете аплодировать или свистеть — только сначала заплатите за вход!
Она наконец появилась в поле зрения. На лбу у нее был повязан платок — на индейский манер. Обычно она так его повязывала, когда возносила молитву в конце дня. Это был ее венец.
Следом за ней шла босая девушка в «бермудах» и блузке. Когда они подошли ближе, луна осветила их лица, и Крис увидела, что это одна из валькирий — самая младшая в группе. Без кожаных доспехов, придававших ей агрессивный вид, она казалась совсем ребенком.
Валгалла поставила ее перед Пауло и очертила вокруг них большой квадрат. Доходя до угла, она останавливалась и произносила несколько слов на латыни. Пауло и Рота должны были повторять их за ней — при этом юная валькирия ошибалась, и ей приходилось заново произносить слово за словом.
«Она не понимает, что эти слова означают», — догадалась Крис.
Ни квадрат, ни заклинания не были частью обычных представлений, какие валькирии давали в городах.
Закончив начертание квадрата, Валгалла велела Пауло и Роте подойти. При этом они остались внутри квадрата, а она стояла за его пределами.
Валгалла повернулась к Пауло, пристально посмотрела ему в глаза и вручила длинный кожаный ремень, который носила на поясе.
— Воин, силой этих линий и священных имен ты заключен в предназначенный тебе удел. Ты — воин, победивший в сражении, ты теперь в своем замке, и тебе следует получить причитающуюся награду.
Пауло мысленно возвел вокруг себя стены замка. С этого момента ущелье, Крис, валькирии, Валгалла и все остальное не имело большого значения.
Он был актером Священного театра. Участником Ритуала Разрушения Ритуалов.
— Пленница, — обратилась Валгалла к девушке, — ты потерпела сокрушительное поражение. Ваша армия не смогла с честью за себя постоять. Когда ты погибнешь, валькирии заберут тебя в рай. Но до тех пор ты должна понести наказание, которого заслуживают проигравшие.
С этими словами она резким движением разорвала на девушке блузку.
— Да начнется представление! Воин — вот твой трофей!
Он дернул пленницу за руку. Она споткнулась и упала, ударившись подбородком о камень. На подбородке показалась кровь.
Пауло встал возле нее на одно колено. В руке он сжимал ремень Валгаллы — тот, кажется, жил своей жизнью и постепенно наливался какой-то разрушительной силой. Ощутив это, Пауло испугался, воображаемые стены на какое-то время исчезли, и он вернулся в ущелье.
— Она серьезно ушиблась, — произнес он. — Поранилась, ей нужна помощь…
— Воин, перед тобой твоя добыча, — повторила Валгалла, отступая в сторону. — Эта женщина владеет тайной, которую ты хочешь знать. Выпытай у нее тайну — или навсегда откажись от своей мечты.
— «Non nobis, Domine, non nobis. Sed nomini Tuo da Gloriam» («Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу»), — произнес он тихо девиз ордена тамплиеров.
Нужно было решаться. Пауло вспомнил времена, когда он ни во что не верил, считая ритуалы ничего не значащим спектаклем, — а между тем даже тогда с их помощью он мог изменять мир.
Он был лицом к лицу с Ритуалом Разрушения Ритуалов — а это священный момент в жизни любого мага.
И у его ног лежала раненая девушка.
— «Sed nomini Tuo de Gloriam», — повторил он сказанное.
А через секунду уже принял роль, предложенную Валгаллой. Ритуал Разрушения Ритуалов начал исполняться. Ничто более не имело значения — перед ним была лишь неведомая ему тайна, испуганная женщина, у которой нужно было тайну выведать — и он не мог знать заранее, чем все это закончится. Он обошел свою «жертву», думая о временах, когда мораль позволяла победителю брать женщин силой — это было одним из правил игры. Мужчины всегда рисковали жизнью ради золота и женщин.
— Я победил! — закричал он. — А ты проиграла! Он нагнулся и, схватив ее за волосы, посмотрел ей в глаза.
— Победа все равно будет за нами, — ответила девушка.
Он снова яростно швырнул ее на землю.
— Условие победы — это сама победа!
— Все вы считаете себя победителями, — продолжала пленница. — Но что значит выиграть одно сражение? В войне победим мы.
Кто она такая, эта женщина, что осмелилась говорить с ним в таком тоне? У нее красивое тело — впрочем, это подождет.
— Скажи, как я могу увидеть ангела. — произнес он, как мог, спокойно, — И я освобожу тебя.
— Я и так свободна.
— Нет. Ты не знаешь правил победы, — ответил он. — Поэтому мы вас и побеждаем.
Пленница казалось, была смущена.
— Скажи мне, что это за правила, — попросила она. — А я раскрою тебе тайну про ангела.
Жертва пытается заключить с ним сделку. Он мог бы пытать, казнить ее… Вот она, беспомощная, лежит у его ног — и все еще торгуется. Не исключено, что она и под пыткой ничего не скажет. Лучше заключить сделку. Можно сообщить ей пять правил победы — все равно она не выйдет отсюда живой.
— Первое — правило морали; нужно сражаться за правое дело; потому-то мы и победили. Второе — правило погоды: война в дождь ведется не так, как в солнечную погоду, а зимнее сражение отличается от летнего.
Он мог солгать. Однако так, с ходу, трудно и придумать правдоподобное, но ложное правило. А женщина заметит заминку и разгадает его хитрость.
— Следующее правило — правило пространства, — продолжал он. — Война в ущелье ведется не так, как в поле. Четвертое — правило выбора: воитель знает, как выбрать хорошего советника и хорошего союзника, который не дрогнет на поле сражения. Вождя не должны окружать трусы и предатели.
— Пятое — правило стратегии, — заключил он. — То, как планируется битва.
Он назвал все пять правил. Глаза девушки блестели.
— Теперь расскажи про ангелов.
Она посмотрела на него — и ничего не ответила. Она узнала формулу победы, пусть слишком поздно. Эти отважные рыцари не проиграли ни одного сражения. Легенда гласит, что им помогают пять правил победы. Теперь ей известно, что это за правила.
Как и то, что проку ей от этого никакого, зато теперь она может умереть спокойно. Она заслужила наказание, которое и так бы ее не миновало.
— Расскажи мне про ангелов, — повторил воин.
— Нет! Я ничего не скажу.
Выражение лица у рыцаря переменилось, и ей это понравилось. Он будет беспощаден. Единственное, что ее страшило, — воин, руководствуясь законом морали, может сохранить ей жизнь. А она этого не заслуживала. Она была виновна: десятки, сотни грехов накопила она за свою короткую жизнь. Она огорчала родителей, разочаровывала мужчин, которые оказывались рядом. Предавала воинов, сражавшихся вместе с ней. И вот теперь позволила взять себя в плен — то есть оказалась слабой. Она заслужила наказание.
— Ненависть! — донесся откуда-то издалека женский голос. — В основе ритуала — ненависть!
— Мы ведь договорились, — произнес воин, и голос у него был холодным, как сталь. — Свое слово я сдержал.
— Ты все равно не оставишь меня в живых, — ответила она. — Но я, по крайней мере, получила то, что хотела. Хоть мне и нет от этого никакого проку.
— Ненависть! — далекий голос женщины подействовал на него. Пауло постепенно охватывали самые худшие эмоции. Ненависть проникла в сердце воина.
— Ты поплатишься, — произнес он. — Ты будешь подвергнута самым страшным пыткам.
— Пусть.
«Я это заслужила», — подумала она. Она заслужила боль и наказание. Даже смерть она заслужила. С самого детства она уходила от борьбы — не верила, что способна бороться. Многое терпела от окружающих, молча сносила несправедливость, жертвой которой становилась. Ей хотелось, чтобы все видели, какая она хорошая девочка. Какое у нее доброе сердце, и как она готова всем помочь. Ей хотелось всем нравиться — любой ценой, Бог даровал ей хорошую жизнь, а она не сумела прожить ее так, как следовало. Вместо этого выпрашивала у окружающих любовь, жила так, как от нее требовали, — и все для того чтобы показать, как она добра и как готова всем угодить. Она предала Бога, отрешилась от Него в своей жизни. А потому ей нужен был палач, чтобы отправить ее прямиком в ад.
Воин почувствовал, как ремень оживает в его руке. На мгновение он встретился взглядом со своей пленницей. Он ждал, что она передумает, попросит прощения. Она же вздрогнула, словно ожидая, когда он нанесет удар.
Закон Морали. Внезапно его захлестнула ярость оттого, что пленница его обманула. На него волнами накатывала ненависть, и он чувствовал, что готов на любую жестокость. Он всегда давал слабину, всякий раз сдавался, проявляя нерешительность, когда следовало воздать по справедливости. Всякий раз прощал — не потому, что был хорошим, а потому, что был трусом. Он боялся, что не выдержит, что ему не хватит решимости идти до конца.
Валгалла и Крис обменялись взглядом. Неверный лунный свет не позволял им как следует заглянуть в глаза друг другу, и в душе каждая из них была этому рада, не желая выдать свои чувства.
— Господи! — вскрикнула Рота, увидев занесенный над ней ремень.
Воин, начавший наносить удар, на полпути удержал руку. Но враг уже успел явить себя.
— Хватит! — сказала Валгалла. — Этого достаточно.
Глаза Пауло блестели. Он схватил Валгаллу за плечи.
— Я чувствовал эту ненависть! — воскликнул он. — Я ничего не изображал! Я дал волю демонам, о которых даже не подозревал!
Валгалла забрала у него ремень и подошла к Роте — посмотреть, сильно ли та поранилась. Та плакала, уткнувшись головой в колени.
— Это правда, — сказала она, обнимая Валгаллу. — Я спровоцировала его и использовала как средство, чтобы наказать себя. Я хотела, чтобы он меня уничтожил. Родители говорили мне, что я сама во всем виновата, то же говорили и мои братья. Всю жизнь я жила неправильно.