[144]. Все эти нюансы говорят о том, что мы не можем свести пол человека исключительно к набору хромосом[145].
Тем не менее накопленные знания о верованиях и культуре викингов заставляют археологов быть все более и более осторожными в выводах о том, чьи именно останки скрывают те или иные захоронения, исходя исключительно из их внешнего вида и тех подношений, которые в них присутствуют. Служат ли они прямым отражением социальной роли человека или его могли похоронить с предметами, напрямую не относящимися к тому, чем он занимался? Мы не можем знать этого наверняка. Если человек – мужчина или женщина – похоронен с оружием, но прямых указаний на то, что он им пользовался, у нас нет, ответить на этот вопрос становится очень непросто. В 2008 году археологи раскопали останки тридцати семи высоких и крепко-сложенных молодых людей норвежского происхождения на территории Сент-Джонс колледжа в Оксфорде[146]. Ученые отмечали, что скелеты свидетельствуют об отменной физической подготовке, а на костях присутствуют множественные следы от ранений. Из этого было сделан вывод о том, что это захоронение воинов. Следуя этой логике, мертвого человека, похороненного вместе с оружием, следует относить к категории воинов только в том случае, если его останки соответствуют этим двум параметрам. Но кости женщины из захоронения Bj.581 близ Бирки, согласно описанию, были «тонкими и изящными», без каких-либо следов ранений. Так что вопрос о том, владела ли она оружием, с которым ее похоронили, остается открытым[147].
Функциональность того или иного объекта – еще один спорный момент, который в особенности касается оружия. Копья и стрелы могут использоваться для охоты, а некоторые виды топоров – в домашнем хозяйстве для рубки дров или расчленения туш животных. В некоторых сагах утверждается, что мечи – не самый эффективный вид оружия, зато они являются отличным свидетельством высокого статуса своего обладателя или просто служат семейной реликвией[148].
За последние десятилетия археологи значительно усовершенствовали свои методы интерпретации находок, обнаруженных в захоронениях. В частности, они пришли к выводам, что погребальные подношения, скорее, предназначались не только для умерших, но и для живых, которые проводили обряд погребения. Если это были люди состоятельные, то похороны могли превращаться в настоящие представления. В ходе таких церемоний, если позволяли средства, в могилу помещали множество дорогих предметов, включая одежду и аксессуары, еду и напитки, а также животных (вероятнее всего, их резали на месте и хоронили либо целиком, либо по частям). Покойников хоронили в одежде, но подношения, которые клали вместе с ними в могилу, чаще всего были старыми и иногда настолько повреждены, что не могли иметь никакой практической ценности. Скорее всего, это были семейные реликвии, а возможно, что-то, что характеризовало умершего или имело для него символическую ценность[149]. Важное значение имел и внешний вид захоронения. Это могли быть курганы или каменные могилы, по форме напоминающие склеп, корабль, гроб или повозку. Для их возведения требовалось немало усилий, которых не жалели ради того, чтобы произвести впечатление на свидетелей похоронного обряда[150]. Вероятно, последняя воля умершего учитывалась родственниками при выборе того, как будет выглядеть захоронение и каким будет обряд, но проконтролировать это он, разумеется, никак не мог. Похороны были (и остаются по сей день) возможностью для скорбящих не только почтить память близкого человека, но и засвидетельствовать статус и материальный достаток всего рода, что и делалось при помощи подношений[151]. Из этого можно сделать вывод о том, что подношения и внешний вид захоронений служат отражением статуса и социальной роли не столько самого умершего, сколько оплакивавших его родственников и их представлений о самих себе.
В свете этих и многих других факторов наличие оружия в захоронениях больше не рассматривается как прямое доказательство того, что умерший, будь то мужчина или женщина, был воином. Тем более, если на останках нет следов ранений. Это подтверждают следующие примеры: в Бирке было обнаружены останки (Bj.977) мальчика приблизительно 9 лет, которого похоронили вместе с лошадью, мечом, щитом, и прочими подношениями; еще один мальчик чуть постарше (12–13 лет) был похоронен в Балнакейле, на северном побережье Шотландии, – сам он был ростом примерно 150 см, но рядом с ним нашли меч длиной в 86 см[152]. Ни один из этих двух подростков не мог полноценно пользоваться тем оружием, с которым его похоронили, хотя второй из них уже приближался к порогу взрослой жизни. Скорее всего, это был выбор родителей, которые хотели, чтобы их детей запомнили как многообещающих воинов и членов состоятельных семей. В этих случаях оружие служит показателем статуса, а не отражает реальный род занятий. Эти соображения не дают нам прямых ответов на вопросы, но позволяют немного приподнять завесу тайны над женскими захоронениями.
Мужские и женские древнескандинавские захоронения позволяют судить о том, что подавляющее большинство викингов играло традиционные гендерные роли, хотя недавние исследования и доказывают, что в больших городских центрах связанные с этим социальные нормы и ограничения были заметно менее жесткими[153]. Среди предметов, которые находят как в женских, так и в мужских могилах, встречаются останки животных (вероятно, принесенных в жертву во время похоронного обряда), следы пищи, гребни, кухонный инвентарь, превосходная посуда, конская сбруя, предметы домашнего обихода, включая ножи, точильные камни, косы и серпы (возможно, их количество свидетельствует о наличии земель в собственности у членов семьи), а также профессиональные атрибуты того или иного рода деятельности, например, торговли. В могилах, где найдены останки, анализ которых говорит о том, что они были мужскими, чаще находят мечи и прочее оружие, в то время как в женских захоронениях чаще встречаются броши овальной формы, бусы или предметы для производства и обработки тканей. При этом определение пола останков на основании формы бедер и черепа не всегда является надежным, особенно – когда человек умер молодым, и его тело было еще недостаточно развито. В этом случае есть вероятность ошибки, тем более, что погребальные обряды заметно отличались в зависимости от географии. Например, в Исландии мужчин хоронили с бусами чаще, чем где бы то ни было[154]. При этом из тысяч известных захоронений, определенных как женские, в трех были найдены мечи[155], а в семнадцати были обнаружены наконечники для стрел и копий, а также топоры[156].
Меч был найден в захоронении с останками, которые были определены как женские, обнаруженном на юго-востоке Норвегии в 1900 году. Описание костей позволяет говорить о том, что телосложение женщины было «очень хрупким»[157]. Ее рост мог составлять примерно 155 см, так что она была довольно невысокой даже по меркам того времени, и весила порядка 40 кг. Даже если мы готовы поверить в существование женщин-воинов, этот пример заставляет задаться конкретным вопросом – могла ли эта женщина пользоваться мечом, который нашли рядом с ее останками. Одна из версий, объясняющих этот факт, заключается в том, что эта женщина могла быть принесена в жертву и похоронена вместо своего мужа. В скандинавских источниках встречается довольно расплывчатые упоминания о практике «сати» (suttee) – ритуальном сожжении на погребальном костре жены, которая добровольно сопровождает своего мужа в загробную жизнь на его погребальном костре (см. главу 6)[158]. Со временем кости одного из супругов могли полностью разложиться. Кроме того, муж женщины мог умереть за пределами родной земли, а ее в этом случае использовали как своего рода статиста в погребальной драме[159]. Существует ряд известных парных захоронений, останки в которых позволяют предполагать, что один человек «сопровождал» второго. В скандинавских легендах есть упоминания о женщинах, которые лишают себя жизни в момент смерти своих мужей Вопрос лишь в том, является ли это описанием реальной практики или, скорее, должно было служить образцом для подражания[160]. В качестве объяснения также можно использовать гипотезу о том, что порой девушка, особенно если у нее не было братьев или она была единственным ребенком в семье, брала на себя функции наследника. Тогда ее могли считать сыном, даже во время похорон. Таковы были наследственные правила в древнескандинавском обществе, и это могло бы иметь важные последствия для всей семьи[161]. Исландские и норвежские законы предусматривали сложный порядок наследования имущества умершего среди родственников мужского пола. Это право, равно как и право на компенсацию за убитого родственника, определялось специальным кольцом (baugr). Если отсутствовали претенденты-мужчины, то на наследство и компенсацию могла рассчитывать и женщина, которую в таком случае называли «госпожой кольца» (baugrýgr)[162].
И норвежские могилы, и биркские захоронения до сих пор хранят много тайн, а использование оружия в качестве погребальных подношений говорит о том, что у викингов были сложные представления о смерти и загробной жизни, а также о связанных с ними ритуалах. Какие бы мы ни делали выводы о личности, гендерной принадлежности и социальной роли умерших, вопрос о существовании женщин-воинов по-прежнему остается открытым. В те далекие времена заботы, связанные с вынашиванием, грудным вскармливанием и воспитанием детей, требовали много времени и усилий (см. главу 4). Сложно представить, что женщины могли совмещать это с изнурительными тренировками и военной подготовкой. Мы не можем отрицать вероятности того, что отдельные женщины участвовали в сражениях наряду с мужчинами, но и доказать бесспорность этого факта также не представляется возможным.