Где же эти знаменитые девы щита, о которых мы знаем из саг? Они – героини текстов, жанр которых можно охарактеризовать как средневековое историческое фэнтези. Рассказы о великих воительницах и их подвигах можно встретить в исландских «Сагах о древних временах» (Fornaldarsögur) или в «Деяниях данов» Саксона Грамматика. При их описании авторы используют мужские местоимения, женщины бороздят просторы скандинавских вод в мужских одеждах и под мужскими именами, сражаются наравне с мужчинами и порой даже содержат целый двор как мужчины-конунги. Они демонстрируют поразительную силу и отвагу, которая в равной степени способна заворожить врагов и союзников, читателей прошлого и настоящего. Ратным подвигам обычно приходит конец в момент замужества, но в четвертой главе мы встретимся с примерами того, как женщины вновь берутся за оружие даже после того, как обзаводятся мужьями. На этих образах основаны такие популярные персонажи, как Лагерта из сериала «Викинги», Яра Грейджой из «Игры престолов», Сиф и Валькирия в комиксах и фильмах Marvel о Торе, а также Фрейя в «Северянах» от NRK / Netflix (рисунок 4), которая успешно сражается наряду с викингами-мужчинами и даже мастерит себе ожерелье из пенисов поверженных врагов[163].
Авторы придают образам воительниц острые характеры и индивидуальные черты. Заглавная героиня «Саги о Хервёр и Хейдреке» – внучка ярла, но в отличие от Яры Грейджой почитание семейных ценностей не является ее сильной стороной. В подростковом возрасте она «чаще поступала плохо, чем хорошо» и даже убегала в лес, чтобы убивать там людей для наживы, хотя ее материальное положение далеко не бедственное[164]. Ярл изо всех сил старается укротить своенравную внучку, но у него ничего не выходит. Однажды она начала задирать рабов, которые обвиняли ее в том, что она ничем не лучше их, ведь ее отец был свинопасом. Чтобы доказать всем свою отвагу, она отправляется в плавание вместе с викингами (в мужской одежде и под именем Хервард). Кульминация истории происходит на острове Самсей: Хервёр находит курган, где захоронен ее отец, и требует отдать ей волшебный меч. Дух отца долго сопротивляется, но затем уступает напору Хервёр. После этого девушка еще какое-то время плавает по морям вместе с викингами, но затем решает вернуться в родной дом и принимает обратно свое женское обличье и имя. Ее главным занятием становится вышивка, а вскоре находится и подходящий жених, от которого она родит двух сыновей.
Сама Хервёр больше не берется за оружие, зато девой щита становится ее внучка, носящая то же имя. В том, чтобы сойти с пути викинга, нет ничего странного. Многие люди меняли род своих занятий на более мирный, используя опыт викинга как ступеньку для социального роста. По сути, Хервёр ведет себя как «госпожа кольца»: не меняя свой биологический пол, она как бы становится мужчиной лишь на время. Мифы и сказания зачастую в завуалированной, иносказательной форме давали подсказки людям, оказавшимся в сложной жизненной ситуации. История Хервёр могла послужить примером для отцов, у которых не было наследников-сыновей[165]. Сначала отец отказывается передавать дочери свой волшебный меч, но когда она доказывает ему, что способна противостоять мужчине, пусть в данном случае только на словах, он уступает и признает ее право на наследство.
В «Деяниях данов» Саксон Грамматик называет нескольких дев щита, но его восхищение ими носит двойственный характер. Он восхваляет их стать и грацию, а также самоотверженность и упорство, но при этом пишет, что природа наделила их женские тела душами, которые достойны мужей-воинов. Рассказчик недвусмысленно дает нам понять, что эти воительницы – отклонение от естественного порядка вещей, а сами они забыли о собственном «я» и своем прямом предназначении. В описании Руслы Грамматик говорит о том, что ей удалось обуздать свой женский темперамент[166]. Остальные оценки дев щита тоже несут на себе явный отпечаток если не презрения, то снисходительности к женскому полу, которая была характерна для средневековых священнослужителей, но это не мешает Грамматику описывать их подвиги с явным воодушевлением.
Русла неоднократно упоминается в «Деяниях данов», а ее отношения с братом по имени Тронд могли послужить источником для образов Яры и Теона Грейджоев в «Игре престолов». В качестве военачальника Русла возглавляет восстание против своенравного короля викингов Омунда, мимоходом разгромив корабли и свиту Тронда, тем самым жестоко его опозорив. Впоследствии, когда Омунд уничтожит войска самой Руслы и обратит ее в бегство, ей придется принять смерть от руки брата, который «разрезает ее на куски», после чего Омунд делает его своим наместником[167]. Важную роль в битве при Бравалле, согласно Саксону, сыграла дева щита по имени Хеда, которая за свои повиги удостоилась стать королевой части датских земель. Местных жителей настолько потрясла мысль о том, что им придется исполнять законы, предписанные женщиной, что они угрожают восстанием, если это решение не будет хотя бы частично изменено. В результате король заставляет Хеду отказаться от всех владений за исключением Ютии на юго-западе Дании[168]. Самым впечатляющим примером девы щита является Лагерта с ее распущенными до плеч волосами – деталь, которая выделяет ее на поле боя и создает явно сексуализированный образ. Красота девушки ослепляет датского короля Рагнара. Чтобы преградить пылкому возлюбленному вход в свою спальню, Лагерта выставляет в качестве охранников у входа пса и медведя, которых Рагнар убивает. После этого пара женится и заводит троих детей, но вскоре Рагнар припоминает Хеде случай с медведем, который чуть его не съел, и под этим предлогом оставляет жену ради другой женщины. Во время одного из сражений, когда Рагнар уже готовился к скорому поражению, Лагерта неожиданно приходит к нему на помощь вместе с новым мужем, сыном и громадным флотом, объясняя это тем, что «ее все еще переполняет любовь». Ее войска успешно сражаются на стороне Рагнара, но вскоре после боя она вонзает ему в горло наконечник копья, присваивая себе всю его власть. Описывая эти события, Грамматик, кажется, забывает о том, что Лагерта – женщина, и живописует ужасные подробности с особенным удовольствием.
Как только дейстиве «Деяний» подбирается к временам, в которые жил сам Саксон Грамматик, девы щита из его текстов резко изчезают. Очевидно, что, по его мнению, этот образ был частью языческого и полумифического прошлого, а в настоящем ему не место[169]. «Деяния» сложно воспринимать как заслуживающий беспрекословного доверия источник, несмотря на то, что сам автор считал свой труд историческим. Некоторые ученые считают, что в описании дев щита он во многом находился под влиянием образа амазонок, воспринимая его через призму скандинавского эпоса и мифов[170]. В этом смысле девы щита у Саксона переняли отдельные черты валькирий, о которых мы говорили в предисловии. Считается, что перед решающей битвой Лагерта, совсем как валькирия, пролетела над вражескими войсками, сея ужас и панику[171].
Как персонажи, валькирии определенно относятся к области сверхъестественного, хотя некоторых из них и связывают романтические отношения с вполне земными мужчинами. Это, как многое другое, в некоторой степени роднит их с образом дев щита. И те и другие – незамужние женщины, которые носят доспехи и участвуют в сражениях. Первые – непосредственно как воины, вторые – скорее как наблюдатели, парящие над битвой и решающие, кому из ее участников суждено быть сраженными стрелами и копьями. В «Саге о Хервёр и Хейдреке» тоже можно встретить сверхъестественные женские образы. О них говорится в загадке:
«Что это за невесты,
Что со своим господином
Безоружным бьются;
Те, что смуглей —
Весь день защищают,
Те, что красивей – наступают?»[172].
Если читать эти строки вне контекста, то вполне можно вообразить себе отряды дев-телохранитей, оберегающих своего короля. Но дело в том, что в этом случае речь идет всего лишь о фигурах хнеттавль (hnefatafl), древнескандинавской игры, похожей на шахматы. Не стоит забывать о контексте и при чтении Саксона Грамматика. Помня о нем, мы придем к выводу, что в его текстах девы-воительницы – это лишь элемент художественного вымысла, основанного на мифах и легендах.
Со схожей ситуацией мы сталкиваемся и в изобразительном искусстве, тем более что большинство образов, вырезанных, к примеру, в камне, могут быть опознаны исключительно благодаря сопоставлению с письменными источниками. Например, мы понимаем, что речь идет о мифе, связанном с так называемой «рыбалкой» Тора, во время которой он чуть было не поймал морского змея Ёрмунганда, когда видим изображение ноги Тора, проламывающей дно лодки и достающей до морского дна[173]. Но есть и другие изображения, смысл которых уловить гораздо сложнее. Среди них стоит отметить искусно сотканный гобелен, найденный в погребальной Осебергской ладье, или загадочные изображения на камнях в Готланде. На многих из них вырезаны батальные сцены с изображением птицеподобных существ, парящих над толпами сражающихся людей (рисунок 5)[174]. Возможно, это валькирии, обратившиеся в птиц, или Фрейя в накидке из перьев, требующая свою долю умерших