как ему и полагалось, так что, наверное, это действительно небо, и окно невело в какой-нибудь иной мир или куда-то еще.
Еще в комнате имелись столы, почему-то различной высоты. К заднейстене наискось прислонено большое ростовое зеркало; второе, поменьше,свисало с потолка в ближнем углу. Я сделал еще шаг, на всякий случайдержась в стороне от небольшого круга на полу, мало ли — вот вы бы ступилитуда на моем месте, а?
Подошел к ближайшему столу, дешевому и колченогому, в пятнах краски.На нем валялась, угрожая в любую минуту сверзиться на пол, пара книг,стальной стержень, банка с чем-то желтым, два отполированных камня и тринеотполированных, а еще небольшой прозрачно-зеленоватый шар.
И — пыль. Много пыли, толстым слоем, повсюду. Очень толстым слоем.
Я посмотрел на пол: да, мои ноги оставили заметные отпечатки.
В этой комнате никого не было уже много-много лет.
Ладно. Я сложил эту информацию туда же, куда и все прочее. Вспомнилисторию Лашина, подумал о чудовище и решил, что совершенно не хочу в этолезть. Интересно, что за книги? Нет, не хочется даже заглядывать. Потомпопытался вспомнить, сколько пыли было в тех, других комнатах, которые яуспел повидать; вспомнить не сумел, а значит, если и была, то не настолькомного. Во всяком случае, наследи я где-то еще, я бы это заметил. И сделалмысленную пометку следить и за пылью.
В дальнем конце комнаты справа на стене имелась еще одна дверь, анапротив стояла одна из тех складных лестниц, которыми пользуетсяприслуга, чтобы зажигать чересчур высоко подвешенные лампы. Я немногопостоял тут, смотря на все эти вкусные предметы, каждый из которых имелсвою историю и применение, а также ответ на какой-то кусок загадки, будь ядостаточно умен. Я хотел взять что-нибудь. И боялся. Лойош, спасибо ему запомощь, молчал. Нет, правда спасибо, мне это помогло.
Да будь оно проклято, выдохнул я и тут же, пока не передумал, взял состола стальной стержень. Он не взорвался, не выстрелил молнией, ничеготакого огорчительного. Но в руке он чувствовался забавно, вес там былдовольно странно распределен. Я медленно повернул его; внутри стержняопределенно переливалась какая-то жидкость. Что-то такое мне попадалось,но подробностей я сейчас вспомнить не мог. Я положил стержень обратно,взял один из отполированных камней, рассмотрел его повнимательнее, ничегоне узнал и вернул на стол.
Одна из книг носила заглавие "Создание узлов пересечения", вторая —"К вопросу о дрейфе миров". Уверен, если бы я внимательно прочел их, я бызнал ничуть не больше, чем знаю сейчас. Но первую страницу я открыл, тамимелась печать и имя Атранта, а еще обе книги были очень пыльными.
В который раз осмотрел комнату, пожал плечами. Тут масса всякогодобра, и несомненно, информативного — но мне, увы, здесь ничего не узнать.Я подошел к лестнице, посмотрел вверх; там не просто окно, а еще и люкнаверх. Взобрался по лестнице, толкнул стволку и оказался под открытымнебом. Поднялся еще выше и выбрался на крышу.
Признаться, не ожидал, что будет настолько приятно снова оказатьсяснаружи. Воздух был влажным, как и положено после бури, может, ещеосталось немного мороси. Мне было все равно. Я осмотрелся и увидел — точнотак, снова зеркала, врезанные прямо в каменный парапет, направленныевнутрь, по одному с каждой стороны здания, каждое чуть поменьше меня ичуть пошире. Я обошел всю крышу особняка. Тут были те самые стены ибольшие округлые арки, какие я наблюдал до того, как вошел сюда, и онисовершенно не перегораживали обзора. Я полюбовался океанским пейзажем содной стороны, и равнинным с другой, и джунглями с третьей, не забыл и оведущей домой дороге.
"Можно просто спрыгнуть вниз, босс, и мы уйдем."
"Спрыгнуть, ну да. Может, даже выжить. Но как я отсюда уйду наперебитых ногах? Я, знаешь, слышал о разбитых коленях, говорят, оченьнеприятная штука. А кроме того, ты же знаешь, что мы никуда не уйдем, покане решим вопрос с Деверой."
Лойош мысленно вздохнул.
Впрочем, сугубо для порядка я перелез через парапет и слез по стеневниз. Вернее, попытался слезть — не почувствовав никакого перемещения, явдруг оказался у того самого люка. Ха. Я попробовал с другими стенами, ипроизошло то же самое.
"Видишь, Лойош? Если бы я и захотел…"
"Угу, понял."
Я понятия не имел, как такое получилось, но если зеркала тут ни причем, в следующий раз я сяду играть в с'янг без плоских камней.
А потом меня словно дубинкой шандарахнуло — я осознал то, что долженбыл понять сразу: ага, Девера говорила "я-завтрашняя", то есть она в концеконцов выберется наружу. Но это не значило, что наружу выберусь я.
И вот я стоял на крыше и размышлял об этом, потом на всякий случайпопробовал еще раз преододеть незримый барьер, и случилось то же самое:как только я пересекал невидимую линию, тут же оказывался стоящим у люка.
Одно дело, когда ты решаешь, что не хочешь уходить откуда-то; исовсем другое — когда понимаешь, что уйти не можешь.
Лойош и Ротса молча сидели, пока я переваривал все это как полусыройпудинг. Потом я выругался, и Лойош согласился с каждым словом.
Мы спустились вниз. Я закрыл за собой люк как вежливый человек, затемпроверил другую дверь.
И оказался в широком коридоре, высеченном в грубом камне. В двестороны открывались два дверных проема, но без дверей, а за ними —небольшие комнатки, в которых ничего не было. Возможно, склады, но чтосюда должны были складывать, и почему пустые? Что меня озадачивало в этомсооружении, так это то, что какие-то уголки тут обжиты и постоянноиспользуются как бы не сотни лет, а какие-то выглядят так, словно толькочто закончены, и никакой системы в этом безумии нет.
Повинуясь внезапному наитию, я изучил потолок в коридоре и пустыхскладах. В коридоре потолок был, как и стены, высечен из камня, в складах— деревянный, местами просевший и в трещинах; и — да, там и сям имелисьжелтоватые следы старых потеков. Эта часть строения действительно быластарой, старше всех предыдущих, и это еще более бессмысленно, чем всеостальное. Пол в складах отсутствовал, просто утоптанная грязь.
Я зашагал дальше.
Никогда не мечтали, чтобы вдруг откуда ни возьмись появился придурокс мечом и попытался вас убить, просто чтобы вы наконец-то получили то, счем знаете, как управиться? Я тоже не мечтал — пока; но был к этомудовольно близок.
А передо мной оказался еще один дверной проем без дверей. Я вошел,оказался в помещении приличных размеров, а вокруг было много всякихгабаритных штуковин, которые я сперва не опознал — слишком темно. А потом,привыкнув к тусклому мерцанию размещенных в углах кристаллов, улыбнулся.
"Мы нашли винный погреб."
"И ты даже не удивился, как мы вдруг оказались в погребе?"
"Нет, был переполнен радостью от находки. Хочу спереть бутылку. Илидве."
"Кража — преступление, босс."
"Это да."
Здешний погреб, насколько я понимал, был рассчитан примерно на пятьтысяч бутылок, недурственно. Всегда хотел себе винный погребок. Но вотпяти тысяч бутылок одномоментно у меня никогда не имелось. Пять — да,как-то было. Бутылки покрывал толстый слой пыли. В винном погребе обычноне слишком тщательно прибираются с метелкой и тряпкой, но даже так —слишком много пыли. Этим помещением давным-давно не пользовались.
А значит, вряд ли они сильно огорчатся пропаже одной бутылки, да?
Я взял первую попавшуюся. Повезло — "Каав'н", один из моих любимыхсортов. Не без труда разобрав надпись на этикетке, исчислил, что это какраз конец Междуцарствия, два с половиной века назад. Думаете, вину стольконе прожить? Ошибаетесь, есть волшебство, которое позволяет вину стареть донаилучшей своей кондиции, а потом сохраняет его таким сколь угодно долго,и это, по-моему, величайший, если не единственный вклад драгаэрян вмировую культуру.
Эх, мне бы винные щипцы.
Если когда-нибудь встречу того, кто найдет красивый и удобный способраскупорить винную бутылку, я его расцелую.
А пока придется пользоваться старомодными методами. Я подошел кближайшей стене, крепко сжал бутылку и коротким хрустким ударом отбилгорлышко. Получилось достаточно чисто; вот что значит многолетняяпрактика.
Я улыбнулся, понюхал вино — и улыбка пропала сама собой. Чтобыудостовериться, плеснул капельку на палец, попробовал на язык. Нет, такогоя пить не буду. Отбросил бутылку прочь; она не разбирась, простопокатилась и забулькала. Попробовал другую бутылку. Тот же сорт, тот жегод. Отбил горлышко, понюхал. То же самое.
Подошел к другому стеллажу, извлек бутылку белого "Морофина", лет надесять помоложе — разлита уже в дни правления Зерики, а не вМеждуцарствие. Но и "Морофин" оказался дрянью. Отыскал на полках "Статин";я его называю бренди, но драгаэряне зовут вином, потому что они идиоты.Понюхал, и почувствовал, что тут свершилось преступление. Не знаю,пробовали ли вы "Статин", но это точно было преступлением. Я вздохнул.
"Ладно, Лойош, и в чем же причина?"
"Босс, меня что, повысили до эксперта по винам?"
В общем-то, загадка не была такой уж сложной: заклинания теряют силу,рассеиваются. Любые. Бывает. Просто у меня на фоне всего остальноговзыграла подозрительность. Но вычислить, что именно произошло, я сейчас немог. Может, когда снова натолкнусь на Армарка, спрошу, он ли накладывал навинный погреб заклинание, и если да, то почему сделал это так плохо. Дляволшебника вполне рутинное дело.
С возрастом я освоил немало полезных штук — скажем, клецки из кетны срисом и шафраном, или жареная дичь в сливочном соусе. А еще я умеюубивать. Но вот почему делаются странными странные дома — загадки такогорода я пока еще решать не научился. Проклятье. Что же я упустил?