Знакомо вам ощущение, когда кусочки мозаики сошлись и все внезапно обрелосмысл? Вот оно мне больше нравится.
— Так, — медленно проговорил я, прокручивая все это у себя подчерепом, — в Чертогах Правосудия, когда путешествуешь между мирами, времяи место — это части одного целого. И если она была в Чертогах, она могланайти место, которое также и время. Вот с чем она соединяла особняк. Можнополагать его местом и временем, которые находятся над нашим исоприкасаются с ним. Вот почему Тетия называла его платформой.
— В этом уже есть сколько-то смысла. Но что тогда с ней случилось?
— Вот это я и собираюсь выяснить.
Она кивнула.
— Тут есть волшебник. Возможно…
— Да, Армарк. От него помощи было немного. И почти уверен, что большеего с нами нет.
— О?
Я воспринял это как приглашение объяснить подробнее и отказал, несказав ничего. Хевлика решила, что это прекрасный ход и сделала то жесамое. Я нарушил молчание первым.
— Как вы?
— Господин?
— После того, что я вам рассказал. О Гормене и Лашине. Что вы будетеделать дальше?
— Мне нужно немного времени, чтобы обдумать это.
— Вам будет трудно нормально вести себя с Лашином? Ну, если вы вообщеэтого пожелаете?
— Не знаю.
Я покачал головой.
— Просто не понимаю. В голове не умещается.
— Что именно?
— Вы двое. Вы и Гормен, в смысле. Вы вместе, все прекрасно, а потомего Дом меняется, и — бац! — все стало иначе. Ведь дело даже не в егоположении, потому что оно осталось тем же самым. Иным стал Дом. Как вымогли позволить…
Тут я остановился, уставившись в пространство. Она молчала ещенесколько секунд, потом спросила:
— Что?
Я покачал головой, приводя хоровод мыслей в относительный порядок.
— Вот оно, — наконец проговорил я. — Теперь все сходится. Дома. Цикл.Империя. Катастрофа. Застой. Катализатор. Все.
Хевлика терпеливо ожидала объяснения, но когда я начал вставать, оназаметила:
— Влад, нельзя же вот так все бросить.
Голос ее был несколько удивленным, но она была права. Я снова сел.
— Простите. Слишком много и слишком быстро. И — да, это влияет навас.
— Как и что?
— Не уверен, что смогу объяснить; скажу только, что с вами — я имею ввиду, со всеми вами, драгаэрянами, — изрядно… поработали. Это прониклово все, что вы делаете, даже в то, в кого вы можете позволить себевлюбиться, и сделано это было целенаправленно. Дженойны хотели посмотреть,что получится.
— Ах…
— Вы очень воспитанная персона. Даже не сказали "вы с ума сошли",очень мило с вашей стороны.
Улыбка ее была классической улыбкой иссолы, но Хевлика не сказала,что я неправ.
— Верить или нет, дело ваше. Я многое из этого знаю уже нескольколет, кое-что выяснил относительно недавно, а сейчас все сложилось воединои голова у меня раскалывается. Однако скажите мне вот что: почему вступитьв брак с кем-то из другого Дома — столь немыслимое дело?
— О, потому что… вы не поймете.
— Нет, не пойму. Забавно другое: вы тоже не понимаете. Вы это знаете,вы это чувствуете, но не понимаете.
Она посмотрела на меня, потом медленно повернулась обратно к сцене.
— Простите, — проговорил я. — Вам, наверное, неудобно говорить отаком.
— Тогда, возможно, поговорим о ваших трудностях? — предложилаХевлика.
— Конечно.
— Может быть, объясните? В смысле, что именно вы пытаетесь сделать.
Я пожал плечами.
— Хорошо. Есть девочка, ее зовут Девера. Она родилась в ЧертогахПравосудия. Ее бабушка — богиня, ее…
— Какая богиня?
— Вирра. Ее отец — тень Киерона Завоевателя.
— Продолжайте.
Я моргнул. Что ж, хорошо, если она принимает все это как нечтовозможное, могу с тем же успехом выдать и остальное. Я коротко пересказалвсе разговоры, которые тут разговаривал, все вещи, которые видел,странности с комнатами и коридорами, выводы насчет леди Атрант и зеркал.Хевлика ничего не говорила, но пару раз кивала насчет выводов, а ещепоморщилась, когда я говорил об убийстве Армарка и чудовища, котороекогда-то было сыном Атранта.
Когда я закончил, танцовщица долго молчала, потом заметила:
— Девера.
— Что насчет нее?
— Вы описали, как Девера появляется и исчезает. Почему она такделает?
— Хм. Да. Наверное, я думал, что это часть ее природы.
— Но это ведь не ответ, правда?
— Нет, не ответ. Вы правы.
— Итак?
— Итак, вы задали правильный вопрос, а теперь где мне искать на негоответ?
— Тут уж я вам помочь не могу.
— Каждый раз, когда вы говорите, что не можете мне помочь, за этимисловами следует очередной урок.
Она улыбнулась, по-прежнему глядя на сцену.
— Думаю, это больше ваша заслуга, нежели моя.
— Быть может. Что ж, пусть так. Это не природа Деверы, иначе она бывсе время так делала. И это не свойство особняка, потому что с другими туттакого не происходит.
— Отсюда вывод?
— Взаимодействие.
Она кивнула, я рассмеялся.
— Вот и отлично. Чтобы понять, как тут все работает, я долженвыяснить, почему Девера все время исчезает, и для этого мне нужноразобраться, как тут все работает.
Она снова улыбнулась в сторону сцены. На месте балкона я бы уже началзавидовать.
— Что ж, — заметила она, — никто из остальных не исчезает. Так чтопоговорить можно со многими.
Я фыркнул:
— Это да, вы правы, но есть исключение…
— Какое?
— Тетия.
— А что Тетия?
— Она тоже внезапно исчезла.
— Но ведь она призрак? Вы сказали, что она призрак, а призракам вродебы так и положено себя вести…
— Не знаю. Я прежде встречал только одного.
Хевлика кивнула.
— А я вообще их никогда не видела.
— Кроме того, думаю, она ограничена лишь той комнатой, неважно,призрак она или что-то еще.
Она кивнула.
— Да, это похоже на правду.
— Так что я, наверное, схожу побеседую с ней.
Она кивнула.
— Вряд ли мы еще увидимся.
— Рада была пообщаться.
— Спасибо вам. И за танец тоже.
Она улыбнулась и кивнула, а я вышел через дверь.
У меня возникла теория.
Я вернулся в те покои, где спал, и дважды дернул свисавший с потолкашнур. Подождал. Ждать пришлось куда больше, чем следовало бы, и я решил,что теория ошибочна, а может, слуги совсем обленились, но тут появилсяГормен, и вид у него был весьма нерешительный.
— Сударь, вы позвонили дважды.
— Да.
— Лашина вызывают одним звонком, а меня — тремя, и я не был уверен…
— О, это моя ошибка. Я имел в виду вас.
— Хорошо, сударь.
— А два звонка — это кто?
— В настоящее время — никто.
— Ну конечно. Я бы хотел поговорить с вами. Не присядете?
— Я предпочел бы постоять, сударь.
Я знал, что он ответит именно так, но должен был спросить. Сам же яопустился на стул. Это походило на второй акт небольшой драмы, которую ячас назад разыграл с Лашином. А может, там была репетиция, а здесь самопредставление.
— Вы же помните, меня, да? — проговорил я.
— Да, сударь.
— Я имел в виду — раньше, когда вы подсыпали мне зелье и попыталисьменя допросить.
Взгляд его был направлен куда-то сквозь меня, он молчал.
— Отвечайте, — велел я. — Вы меня помните?
— Я сперва не узнал вас. А потом не был уверен.
— Но теперь узнали, и уверены.
— Да, сударь.
— Хорошо. Знаете, я этим не слишком доволен. Особенно учитывая, чтодля меня это произошло не далее как вчера. Но вы ведь это и заподозрили,верно?
Он снова смотрел сквозь меня. Если это повторится, он рискует вызватьмое раздражение.
— Отвечайте, — велел я. — Вы это заподозрили?
Он кивнул.
— Значит, вы знаете о путях сквозь время.
— Я… знаю, что есть странные вещи. Есть помещения, куда намзапрещено входить, и ограничения, с кем нам позволено говорить. И я давнознал, что мой господин Атрант пытается решить задачу структуры, котораяможет проникать в иные миры.
— Но вы не знали, что задача решена?
— Тогда не знал, — ответил он.
— А когда?
— Два дня назад я услышал крик. Я попытался найти, кто и где кричал,и заблудился. А когда подошел к окну — увидел, что мы на краю утеса.
— И это было для вас первым подтверждением, что переместился весьособняк?
— Да, сударь.
— А кто кричал?
— Не знаю, сударь. Я спросил Армарка, знает ли он что-нибудь об этом,и он сказал, что это не мое дело.
Так. Отдайте мне честь и назовите генералом. Этого я не ожидал.Загадочный крик, и особняк тут же переносится на новое место. Еще одинкусочек мозаики. С минуту все это крутилось у меня в голове, и япроговорил:
— Так, это, конечно, интересно, однако с вами я собирался поговоритьсовсем о другом.
Он кашлянул.
— Да, наверное, о другом.
— И вовсе не о тех неприятных событиях, которые имели место, когда мывстретились существенно раньше.
— Сударь?
— Речь о Хевлике.
Челюсти его сжались, он снова смотрел сквозь меня. Я подождал, покаон придет в себя, и наконец Гормен проговорил — намного тише:
— А что насчет нее?
— Я знаю, что случилось. Я знаю, кто устроил, чтобы вас изгнали изДома.
— Да, — ответил он, — Лашин. Он был в нее влюблен.
Я моргнул. Однако. Еще один сюрприз.
— Что ж, — сказал я, — не думал, что вы в курсе. И когда вы узнали?
— Когда он появился здесь. Лет двести назад.
— И вы даже не поговорили с ним?
— Нам нечего было сказать друг другу, сударь.
— И вы никогда не говорили об этом с ней?
— Но как я мог?
— И правда, как вы могли. Скажите мне тогда вот что…
— Сударь?
— Еда. Ее доставляют из старого замка?
— Да, сударь.
— Слуги готовят еду, а потом приносят через комнату с зеркалами?