танцами.
Я поднялся и прошел к проходу. Выход имелся позади кресел, но я решилпроверить, нет ли другой двери. И пошел вперед с уверенным видом,вспрыгнул на сцену и пошел дальше. Обернулся — Хевлика сидела на прежнемместе и смотрела на меня.
— Не беспокойтесь, — сообщил я, — я на этой сцене временно.
Дверь отворилась беззвучно. Я переступил порог и снова оказался вобеденной зале. Поднялся на балкон и остановился у тех дверей, которые ещене открывал.
"Есть предчувствия, Лойош?"
"Не-а."
Я распахнул дверь.
"Зеркала," — сказал я.
"Много зеркал, босс."
Зеркальные стены, зеркальный потолок, зеркальный пол. Я встал напороге, снова и снова глядя на собственные отражения.
"Кто такое сделал?"
"А все остальное кто?"
"Нет, но зачем вообще делать такую комнату? Ну правда — что, кто-тосказал: о, знаю, а давайте-ка я сделаю комнату из зеркал, будет весело!"
"Босс, ты же знаешь, они магические."
Ну да, сейчас я уже не сомневался, что зеркала тут магические. Бесилоглавным образом то, что существует столько заклинаний, связанных сзеркалами, а я в них совершенно не разбираюсь.
"Мы идем туда, босс?"
"Нет."
"Хорошее решение."
"Хотя можно…"
"Босс!"
"Ладно, ладно. Но я тут понял: я, оказывается, весьма неплоховыгляжу."
"Конечно, босс."
"Но усы следует подровнять."
"Да, я вот тоже так подумал."
Я закрыл дверь, развернулся и…
— Девера! — воскликнул я. — А я тебя искал.
Она кивнула.
— Знаю. Я тоже тебя искала.
Будь она человеком, а не драгаэрянкой, ей было бы лет девять, оченьуж она походила на тощих и мелких девчонок из Южной Адриланки — пока однапросит "подайте на хлебушек", вторая незаметно срезает кошелек. Ну, еслине считать одежды. На Девере были свободные черные бриджи с серебристойокантовкой и еще более свободная рубашка, также черная, расшитая серебром;и стоили они дороже, чем уличная шайка украдет за всю свою жизнь. Светлыеволосы до плеч она стягивала черной лентой, чтобы не лезли в глаза.
Я проговорил:
— Ты можешь сказать мне, что я должен тут сделать?
— Помочь мне выйти.
— Помочь тебе выйти? Но ведь ты привела меня сюда.
— Это была я-завтрашняя. А вот я-сегодняшняя оказалась в ловушке.
— А. Конечно. Какой же я недогадливый.
"Босс, ты правда понимаешь…"
"Ничуть, Лойош."
"А, тогда хорошо."
— Можешь объяснить, Девера?
— Я сама не понимаю, дядя Влад.
— А. Так что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Не знаю.
Я хотел было заметить, что она мне весьма помогла… но с Деверойможно шутить, а вот сарказм не получался. Вот не получался, и все.
— Ладно, а можешь сказать, куда идти отсюда?
Она осмотрелась и покачала головой. Прекрасно.
— Хорошо, — кивнул я. — Тогда давай, наверное, с самого начала.Расскажи, что случилось.
— Ладно. Я была в гостях у папы, и…
— Так, прости, это в Чертогах Правосудия?
Она кивнула.
— И это было вчера?
Она снова кивнула, а я понял, что это неверный вопрос: Девера знает,что такое "вчера", "сегодня" и "завтра", просто эти слова не обязательнозначат для нее то же, что для меня: ее "вчера" могло с равным успехом бытьтысячу лет назад, через месяц или прямо сейчас. Голова у меня не то чтобызаболела, но намекнула, что совсем не против — и точно заболит, если язадумаюсь над этим посильнее.
— Итак, ты была там, — проговорил я. — И как же оказалась здесь?
— Не знаю, но я не могу выбраться.
— Тогда как же ты меня нашла?
— О, это я сделала завтра.
— А, — сказал я. — Да, конечно.
Она кивнула.
Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
— Девера, пожалуйста. Попытайся объяснить так четко, как толькоможешь: что произошло и как я могу тебе помочь?
— Но, дядя Влад, я не знаю, что произошло. — Она едва не плакала, именя это расстраивало куда сильнее, чем все минувшие покушения на моюсобственную жизнь.
— Все хорошо, — сказал я. — Сделай что сможешь.
Она вытерла рукой глаза и кивнула. Девера не была ребенком, но еслиона вела себя как ребенок — это по-настоящему, или как? Сами решайте.
— Хорошо, — сказала она. — После папы я пошла в Вестибюль, чтобыповидать прабабушку, и…
— Погоди-погоди, где и кого повидать?
— В Вестибюле. Тьму.
— Ты повидала тьму?
Она кивнула.
— В смысле, там не было света?
— Да нет же. Я имею в виду ее. Тьму.
— Тьма — это человек?
— Тьма — это богиня, глупый, — сообщила Девера, словно это былапрописная истина.
— А, — сказал находчивый я. — Да, конечно, и правда глупо получилось.
— Дядя Влад!
— Ладно, ладно. Продолжай.
— Ну и вот, знаешь, когда идешь по Чертогам, там есть такие шипывремени, и…
— Чего-чего там есть?
— Я же сказала, шипы времени.
— Я… я таких не помню.
— А. Ну, в общем, так и попадают в Вестибюль.
— Наверное, я их там просто не видел.
Она кивнула.
— Чертоги большие.
Это она очень, очень преуменьшила…
— Итак, Вестибюль?
— Ага, и я повидала Тьму, а потом, ну, я просто шагнула — и оказаласьздесь.
— Так. Ладно. А потом ты выбралась завтра, правильно?
— Да, но только потому, что ты мне помог. Поэтому я и пришла к тебе.
— А почему ко мне? Чем тебя не устроила твоя мать, а не она, такСетра Лавоуд, Морролан или Некромантка? Вирра, в конце концов?
Она замотала головой, волосы ее взметнулись.
— Я не могла, — сказала она. — Мама бы… если я… — Она опустилавзгляд. — Мне не полагалось видеться с Тьмой.
— А. Так, ты пришла ко мне, потому что сделала то, чего тебе нельзябыло делать, поэтому ты не можешь обратиться ни к кому больше, и ты незнаешь ни что случилось, ни как я могу это исправить, но я единственный, ккому ты могла придти. Ну вот, кажется, понял.
— Ты боишься?
— Нет, все нормально.
— Тогда ты не все понял, — заметила Девера.
— Ну, тут ты категорически права. А почему тебе нельзя видеться сТьмой?
— Мама говорит, она неподходящая компания.
— Твоя мама — Алиера, да, мы же об Алиере говорим — говорит, что онанеподходящая компания.
Девера кивнула.
— То есть Алиера э'Киерон, дочь Адрона э'Киерона, который взорвалИмперию, говорит, что Тьма — неподходящая компания?
Девера снова кивнула.
— А она сказала, почему?
Она опустила взгляд.
— Я не знаю.
— Девера.
Она смотрела в пол.
— Девера, почему твоя мама говорит, что Тьма — неподходящая компания?
— Маме не нравится, как она ест.
— А. Что ж. Наверное, она может стать дурным примером. И как она ест?
— Она пожирает миры.
— А. Ну да. И она живет в Вестибюле, у Чертогов Правосудия?
— Она не живет там, но я могу ее там найти.
— Когда она не пожирает миры.
Девера кивнула.
"Лойош, и как я оказался в ситуации, где…"
"Даже не начинай, босс."
Девера хихикнула.
— Так, — проговорил я, — хорошо. Я понял, почему ты не хочешь, чтобызнала мама, или бабушка, но почему не кто-нибудь более могущественный, чемя?
— Они расскажут обо мне.
— А я нет?
Она покачала головой.
— Почему?
— Потому что ты умеешь хранить секреты.
Я заикнулся было о том, сколько всякого рассказываю полнымнезнакомцам, но потом вспомнил, сколь о многом при этом умалчиваю. Ипроговорил:
— Ладно, пожалуй, ты права. Так что тебе нужно, чтобы я сделал?
— Я не знаю! — голосок ее дрожал.
— А можешь объяснить, как ты узнала, что я могу помочь, но при этомне знаешь, что мне надо сделать?
— Мне нужен кто-то, чтобы помочь. Ты ведь кто-то, так?
— Да вот сам гадаю.
— Мне нужен кто-то, кто поможет мне найти путь наружу, и… — голосее дрожал, она опустила взгляд.
— Ладно, — сказал я, — попробую помочь. А ты знаешь…
Она исчезла.
"Да гори оно огнем!"
"Удивился?"
"Не слишком. Но эти исчезания мы добавим к списку вопросов, накоторые нужны ответы."
"Уверен, босс, это не слишком важно."
"Эх."
Я постоял на месте еще с минуту, поворачивая только что состоявшуюсябеседу так и этак, и не понимая почти ничего. Потом решил, что с меняхватит, пожал плечами и отодвинул сказанное в сторону. Подальше.
Так, куда теперь? Обратно в театр и во вторую дверь, или вниз полестнице?
Где-то тут скрывается ответ, а я пока не смог отыскать вопрос.
Я прошел через обеденную залу в театр — ну, в общем, в ту дверь, закоторой несколько минут назад был театр. Я переступил порог и, как впрошлый раз, последовало мгновение головокружения, и я оказался в кресле.Такое постоянство до странности обнадеживало.
Несколько минут я смотрел на сцену, однако Хевлика не появилась. Явстал и вышел через заднюю дверь.
Там обнаружился широкий зал, отделанный бледно-желтыми плитами сбелым окаймлением, украшенный парой зеркал у каждой стены — под каждымстоял небольшой столик, — и несколькими картинами и пси-эстампами. Коверна полу был темно-синий, пышный и толстый. Я обернулся посмотреть сквозьдвери у меня за спиной — здесь это уже стало своего рода привычкой; дверьбыла на месте, и я видел задние ряды кресел в темном театре. Что ж, ладно.
Я прошел по залу. Легко было представить тут полное сборище высшегосвета, все разодеты в парадные цвета Домов — ботфорты с отворотами,расшитые блестками трико, пышные платья с высокими воротниками, — и ждут,когда откроются двери. Именно для этого и используются такие вотпомещения; а этим вообще когда-нибудь пользовались? Двери за мнойзакрылись с легким щелчком. В правой стене тоже была дверь, я открыл ее ибыл почти изумлен, увидев вполне осмысленный интерьер — длинная комната,на полу паркет, зеркала в обе стены и длинный поручень вдоль одной из них.