ереодевать любовницу в платья времен молодости ее бабушки.
– Ну не преувеличивай – там примерно конец семидесятых, не такой уж и бабушки. Сейчас, кстати, опять такое модно.
Андрей подозрительно посмотрел на нее:
– Ты не заболела? Откуда тебе-то знать, что сейчас модно, ты всегда равнодушна была к такого рода бабству.
– С ума сойти… – выдохнула Лена с возмущением. – Ты это серьезно?
– Конечно. Достаточно взглянуть на твой гардероб.
– Я ношу то, что мне удобно. Между прочим, приходится на трупы выезжать, там как-то не до современных тенденций.
– Вот именно! Но о моде рассуждаешь зато…
– И потом, – словно не заметив едкого замечания, продолжила Лена, – у меня еще подруга имеется, а вот она, если помнишь, звезда масштаба страны, и вот уж с ее мнением я считаюсь.
– Ну хоть что-то, – фыркнул Андрей. – Ладно, опять мы куда-то в сторону уехали. Так что делать-то собираемся?
Она не успела ответить – звякнул телефон, сигнализируя о пришедшем сообщении.
Лена открыла его – это оказался муж: «Освободился раньше, еду за тобой, идем в кино».
Она улыбнулась и отложила телефон:
– Так что ты спросил?
Паровозников покачал головой:
– Вечно что-то работать мешает, да? Делать, говорю, что мы дальше собираемся?
– Подождем, когда врачи разрешат допрашивать Славогородского. А пока будем искать возможные пересечения с другими убитыми. И установи уже, наконец, данные по третьей жертве, а? А то только меня цеплять горазд, – поддела Лена. – Которые сутки неопознанное тело в морге, а ты даже не…
– А у меня этим Левченко занимается. И я ему завтра наподдам, если ничего не принесет, – грозно пообещал Паровозников, вставая. – У тебя еще что-то есть сегодня? Доделывай, я пока кружки ополосну и потом тебя домой подкину.
– Меня Филипп будет ждать, мы в кино собирались.
– Что, прямо в погонах и пойдешь? – усмехнулся Андрей, собирая пустые кружки.
– Я своих чинов не стесняюсь, – пошутила она. – Все, иди уже, мне еще кабинет закрывать.
Насладиться просмотром итальянской киноклассики в компании мужа Крошиной не удалось. Прошло только двадцать минут фильма, а мобильный в сумке начал вибрировать, грозя выпрыгнуть. Она виновато посмотрела на Филиппа, и тот кивнул. Лена сунула руку в сумку и нашла телефон, к тому моменту уже замолчавший, но на экране светился пропущенный вызов от Паровозникова. Лена встала и, извиняясь, начала пробираться к выходу.
В фойе она набрала номер Андрея, очень надеясь, что звонок был по серьезному поводу, а не из желания сорвать ей редкий семейный вечер.
– Паровозников, предупреждаю, – сразу начала она, едва тот снял трубку, – если ты позвонил из вредности, я…
– Совсем головой поехала?! – рявкнул Андрей, даже не дослушав. – Мне твои романтические вечеринки неинтересны! Тут Кольцов твой позвонил, сказал, что нашел еще кое-что интересное на какой-то флешке. Я подумал, что ты сама захочешь посмотреть.
– Так срочно? – поморщилась Лена, которой перспектива снова увидеться сегодня с Кольцовым казалась совершенно отвратительной. – И почему он тебе позвонил, а не мне?
– Угадай с трех раз! Не горел желанием видеть тебя снова!
– Вот поверь – это взаимно, – вздохнула Лена. – Заберешь меня от «Юбилея»?
– От «Юбилея»? Серьезно? Да ты экстремалка, как я погляжу, – фыркнул Паровозников. – Или решила на живца ловить?
– Что? – не сразу поняла Лена. – В каком смысле?
– У-у-у… – протянул Андрей. – Похоже, романтический настрой выветрил из твоей головы все служебные дела…
– Черт тебя дери, Паровозников! Быстро приезжай, пока я не передумала! – разозлилась она. – Иначе будешь с Кольцовым фотографии наедине смотреть!
– Да, не переживу такого счастья, – захохотал он. – Все, жди, я недалеко, минут через семь буду.
Лена сбросила звонок и хотела написать сообщение Филиппу, но, повернувшись, увидела, что он сидит в массажном кресле, установленном напротив входа в кинозал.
– Извини… – виновато произнесла она, подходя. – Надо ехать, сейчас Андрей меня заберет. Срочные обстоятельства…
– Ну что ты оправдываешься? – спокойно спросил Филипп. – Я же понимаю, что это работа. Надеюсь, он тебя потом до квартиры проводит? Или мне подъехать?
– Не надо, Андрей довезет. Ты точно не сердишься?
– Пусть на тебя начальство твое сердится, – улыбнулся муж, поднимаясь.
– Фильм не досмотрели, жалко…
– Ну ничего, в другой раз. Идем, сдам тебя с рук на руки майору, – Филипп обнял ее за талию и повел к выходу.
Паровозников не подъехал – подлетел, взвизгнув тормозами, и Горский недовольно поморщился:
– Надеюсь, он не всегда так ездит?
– Не всегда, – улыбнулась Лена.
– А то я его живо без прав-то оставлю, будет пешком ходить. Вы бы, Андрей Александрович, скоростной-то режим не нарушали, все-таки тут не гоночная трасса, – сказал он, когда Андрей опустил стекло.
– А мы уже на вы, Филипп Андреевич? Или вы – о, ужас – при исполнении? – парировал тот.
– Нет, я выходной. Серьезно, Андрей, гонял бы ты потише, а? Я тебе, между прочим, жену доверяю.
– Твоя жена ездила со мной задолго до того, как… и никогда не жаловалась.
– Она и сейчас не жалуется, – открывая Лене дверку и помогая сесть, сказал Филипп. – А я прошу по-человечески.
– Ну как я могу отказать сотруднику таких структур… Обязуюсь свято соблюдать рекомендуемый правилами дорожного движения скоростной режим, товарищ майор! – рявкнул Паровозников, прикладывая руку к голове. – Кстати, с присвоением очередного звания вас!
– Спасибо, – проигнорировал шутку Горский. – До квартиры проводи ее потом, ладно?
– Слушаюсь!
– Завязывай! – негромко велела Лена. – И поехали, раньше освободимся.
Паровозников еще раз дурашливо козырнул, но с места тронулся спокойно.
– Вот что ты за человек, а? – укоризненно спросила Лена, когда они выехали на центральную улицу. – Тебе очень нравится задирать Филиппа?
– Ну он, смотрю, не очень-то реагирует.
– А тебе хочется, чтобы отреагировал? Он этого не сделает.
– Да, как же я забыл – «чистые руки, холодная голова и горячее сердце»? Или как там?
– Останови машину! – потребовала Лена и взялась за ручку.
– Это зачем еще?
– Поеду отдельно от тебя.
– Адреса не знаешь, он не в студии встречу назначил.
– Ничего, позвоню Кольцову, корона не свалится.
– Да ладно, Ленка, я пошутил, расслабься. Ты так серьезно относишься к моим словам, что ли?
– Тебе в голову не приходило, что мне просто неприятно? – резко развернувшись к нему, сказала Лена. – Филипп ничего плохого тебе не сделал, он меня любит, мне с ним хорошо – в кои-то веки, понимаешь? Я не виновата в том, что у нас с тобой не сложилось, так ведь бывает.
Паровозников вздохнул, но ничего больше не сказал, только сделал погромче музыку.
В молчании они добрались до района старой застройки, сплошь усеянного хрущевками. В этих домах когда-то получали квартиры в основном сотрудники бумажного комбината, который уже давно не работал и был превращен в торговый город с большим рынком, магазинами и цветочными лавками. Там же располагался ресторан французской кухни, что было довольно странным выбором, учитывая антураж и соседство. Именно там Кольцов и назначил встречу, объяснив, что будет на съемке.
– Он еще и еду снимает, что ли? – спросил Андрей, когда они вышли из машины. – Я всегда считал, что это разные направления.
– Он много еще что снимает. Но вот еда у него выходит, пожалуй, лучше всего, – буркнула Лена, – впрочем, как и остальные неодушевленные предметы.
– Талантище… – пробормотал Андрей.
– Я тебя очень прошу – хоть его не задирай, а? – взмолилась Лена, останавливаясь. – Я и так еле держусь, мне вторая встреча с ним за день хуже ножа, а тут еще ты со своими постоянными шуточками…
– Ладно, по просьбам дам гения не трону, – великодушно согласился Андрей и взялся за ручку двери. – Может, потом поужинаем, раз уж все равно в ресторан пришлось ехать?
– Твоей оперской зарплаты хватит только на кофе, и тот будет без молока и без сахара, – пошутила Крошина, входя.
– Ну тут, я слышал, хлебушек с маслицем бесплатно положен.
– Если заказ делаешь.
К ним сразу ринулся метрдотель, поздоровался, спросил, бронировали ли они стол.
– Нас ожидают, – Лена развернула удостоверение. – Где-то должна проходить фуд-съемка, нам нужен фотограф.
– А, да-да, Никита Алексеевич предупреждал. Проходите, пожалуйста. – Он провел их через зал в небольшой отдельный кабинет, где Кольцов с ассистенткой колдовал над стоявшим посреди стола на белоснежной скатерти изысканным блюдом. Щелчки камеры были слышны еще у порога, как и недовольный голос Никиты:
– Свет! Не загораживай свет, выше подними! Что, это так сложно? И помидор передвинь… да не так, пинцетом, идиотка…
– У-у, маэстро в своем репертуаре… – пробормотал Андрей и тут же хлопнул себя по губам, поймав недовольный взгляд Лены: – Все, молчу!
Лена на мгновение зажмурилась, сделала глубокий вдох и резкий выдох, пару раз сжала и разжала кулаки, словно готовилась к трудной битве.
«А ведь когда-то я при первых звуках его голоса начинала дрожать от счастья, надо же», – мелькнуло в голове.
– Добрый вечер, господин Кольцов, – официально сказала она и увидела, как дрогнула рука Никиты с камерой:
– Вы не могли бы подождать еще несколько минут? – все так же недовольно, хоть и на полтона ниже попросил он. – Я закончу буквально за десять кадров.
Лена повернулась спиной, чтобы даже не видеть, как Кольцов снова чуть согнул ноги в коленях, принимая удобную позу, как вскинул руку с камерой, наводя объектив на ярко освещенную тарелку.
Андрей вдруг почти незаметным движением взял ее руку и слегка сжал, а когда Лена подняла на него глаза, ободряюще кивнул – мол, я рядом, все в порядке, и она расслабилась. Разумеется, в присутствии Паровозникова Никита не осмелится разговаривать в своем хамском тоне, потому Лена надеялась, что все пройдет быстро и относительно спокойно.