– Алена, а Полина не упоминала имени отца? Или чего-то еще, кроме того что он работает в Министерстве здравоохранения? – спросила Лена, не особенно надеясь на ответ, и не ошиблась:
– Нет. Только и говорила, что он в Минздраве большая шишка.
– Полина не рассказывала вам о предложении пройти кинопробы к фильму?
– Что?! – округлила глаза Алена. – Пробы?! Да кому вообще могло в голову прийти Польку в кино позвать? Вы ее в театре видели хоть раз?
– Нет. А что?
– А то! – Алена ткнула сигарету в пепельницу, помахала рукой, разгоняя дым. – Она же абсолютно, стопроцентно, кристально бездарна. Это только Алиса Викторовна считала ее гениальной, а все вокруг понимали, что это не так, даже сама Полька.
– Но ей ведь дали главную роль в спектакле.
– Да – во втором составе, и то в качестве дублерши, – фыркнула Алена. – Практически шаги за сценой. Какой там фильм…
– Тем не менее Полина списывалась и созванивалась с кастинг-директором и ассистентом режиссера, ее мать это слышала неоднократно.
– И вы в это верите? Да Полька могла разыграть что угодно, если ей было нужно.
– Минуту назад вы сказали, что она бездарная актриса, – заметила Лена.
– Я не знаю, как вам это объяснить… – Алена защелкала пальцами. – Понимаете, играть чужое, то, что было написано кем-то, Полька не могла физически, как будто все в ней противилось этим ремаркам, словам… Но сама могла придумать что угодно и воплотить это в жизнь так, что все верили. Думаю, что и мать она просто за нос водила, разыгрывая спектакли с телефонными звонками.
– Но должна же быть цель.
– Конечно! Она собиралась уехать в Москву, для этого ей нужен был веский повод, вот она и выдумала эти пробы, я почти уверена!
Лена пожала плечами:
– К чему сложности? Она совершеннолетняя, могла просто взять и уехать.
Алена посмотрела на нее с иронией:
– Это вы просто Алису Викторовну не знаете. Вот уж у кого талант… Не зря она преподает в институте. Если бы Полька заикнулась об отъезде, там бы разыгралась драма не хуже «Анны Карениной». И поверьте – Алиса Викторовна могла и на рельсы улечься. Так что Полька наверняка все это выдумала, чтобы иметь легальный повод свалить в Москву, вот и все.
– Если бы не одно «но». Кто-то ее задушил.
С лица Алены моментально слетела ироничная улыбка:
– Да… я об этом как-то не подумала… Не могла же Полька такое инсценировать… Хотя… Слушайте, а это точно ее труп? – вдруг спросила она, и Лена вздрогнула:
– Вы что?! Мать опознала тело сегодня утром. Как вам вообще такое в голову пришло?
– Спокойно, – абсолютно ровным тоном ответила Алена. – Полька могла такое замутить… Но труп, чтобы вместо себя подставить, конечно, на рынке не купишь, вы правы… А версия неплохая, правда?
– Для дешевого сценария, вероятно, неплохая. Но в жизни практически неосуществимая.
– Как знать…
Лена поняла, что разговор зашел в тупик, ничего нового она уже не узнает, а слушать странные домыслы несостоявшейся сценаристки нет ни сил, ни времени.
Она встала:
– Спасибо за помощь, Алена Игоревна. Я вызову вас, если будет нужно. А вы, если что-то вспомните…
– Обязательно позвоню! – подхватила Галкина, тоже вставая. – Идемте, я вас провожу, а то у нас тут коридоры – как лабиринт Минотавра, можно насмерть заплутать.
Вернувшись в комитет, Лена обнаружила на столе распечатанную фотографию Натальи Савиной с черно-белым платьем на заднем фоне и записку от Левченко: «Андрей Александрович просил передать, вдруг пригодится».
Она повертела снимок в руке и решила поехать к жене Славогородского.
Жили они совсем недалеко от кинотеатра, рядом с которым и было обнаружено тело Натальи, это тоже наводило Лену на разные неприятные мысли. В том, что жена непременно составит мужу алиби, она не сомневалась и теперь раздумывала, в какой момент преподнести женщине неприятную новость о связи ее супруга с репетитором по английскому.
Дверь ей открыла очень красивая блондинка в аккуратном домашнем платье:
– Вы следователь? Проходите, пожалуйста, у меня там обед готовится, боюсь, как бы не убежало… Вы проходите! – крикнула она уже из глубины коридора, и Лена, закрыв дверь, двинулась следом.
– Вот мое удостоверение, – открыв корочки, сказала она, показывая документ Славогородской, но та даже не взглянула:
– Да я вам верю. Вы присаживайтесь. Может, кофе?
– Нет, спасибо. Евгения Владиславовна, я должна задать вам несколько вопросов.
– Это о Наташе? Такая трагедия… мы очень переживаем… убийцу не нашли еще?
– Ищем. Скажите, Евгения Владиславовна, в тот вечер ваш муж был дома?
– Игорь? – удивилась женщина, не переставая помешивать что-то в кастрюле. – Он пришел очень поздно, я уже сына уложила. А что?
– То есть в тот вечер он с Натальей в вашей квартире не встретился?
– Нет. Я сама с Наташей рассчиталась, она ушла около восьми, как обычно. А что?
– А Игорь Андреевич вернулся в котором часу?
– Игорь… – Она нахмурилась, вспоминая. – Около половины двенадцатого, кажется. Я не совсем точно помню, прошло много времени… да ведь я уже отвечала вашему коллеге… молодому такому, как его… – Женщина защелкала пальцами. – Петру Анатольевичу, вот! Он меня подробно расспрашивал и все записывал.
– Да, я знаю. Мне просто нужно уточнить кое-какие детали. – Лена полезла в сумку и вынула фотографию, где Славогородский был изображен в странном старомодном наряде. – На этом снимке ваш муж?
Вытирая руки полотенцем, Славогородская взяла снимок и удивленно посмотрела на Лену:
– Да, но… откуда у вас такая фотография? Это Игорек в вещах из своей коллекции, я даже не знала, что он в них снимался.
– В каком смысле – из своей коллекции? Насколько я знаю, ваш муж не модельер.
– Нет-нет! – рассмеялась Евгения. – Из коллекции в том смысле, что Игорь давно собирает одежду семидесятых-восьмидесятых годов, постоянно на всяких блошиных рынках и барахолках обитает. Это его хобби, понимаете? Да хотите, я вам покажу? У нас тут целая комната для этого выделена. Идемте!
Она буквально силой увлекла Лену в глубину квартиры, вынула из вазочки на большом трюмо в коридоре ключ и открыла дверь в небольшую комнату, сплошь уставленную напольными рейлами, полными пестрой одежды разных фасонов. В одном углу комнаты высилась стойка с солнцезащитными очками, в другом – полки с обувью на высоких платформах, как мужской, так и женской. Висели ремни, бусы, цепи – все то, что было модно как раз в то время, когда сама Лена была совсем маленькой.
– Видите? – обводя рукой все это богатство, спросила Евгения. – Игорек просто помешан, скупает везде, где видит.
– Тогда еще вопрос, – растерянно обводя взглядом комнату, сказала Лена и вытянула из пачки, что держала в руке, снимок с Натальей. – А вот такое платье имеется у Игоря Андреевича? – Она протянула снимок Евгении, указывая на задний план, но женщина вдруг насторожилась:
– Погодите… а почему тут Наташа? И почему на ней наше платье? – Она перевела непонимающий взгляд на Лену. – Погодите… – Она метнулась к одному из рейлов, перебрала быстрыми движениями несколько висевших там платьев и нашла то, что было на снимке. – Вот же оно! Но почему Наташа в нем на снимке? – повторила женщина, хмуря брови.
– Очевидно, Игорь Андреевич попросил ее сняться в этом платье, – пожала плечами Лена. – Не вижу другого объяснения.
– Игорь?! Попросил Наташу?! – удивленно переспросила Евгения. – Да он за все время двух слов с ней не произнес, кроме приветствий и прощаний! Он ее вообще не замечал! А уж чтобы позволить к его драгоценностям прикоснуться… Вы что! – Она натянуто рассмеялась, но Лена видела, что ей совершенно не весело, скорее, наоборот.
– Так все-таки давайте поищем вот это платье, что попало в кадр, – снова показала на клетчатое платье Лена, и Евгения, тряхнув волосами, отвернулась к ближайшему рейлу, принялась перебирать вещи.
– Вы знаете, нет. Я, если честно, не помню, чтобы такое было, и здесь его тоже нет, – сказала она, перебрав все вешалки.
– Но другие вещи на фото принадлежат вашему мужу, так? – не отставала Лена. – Как же могло попасть в кадр платье, которого у Игоря не было?
– Ну не знаю! – слегка раздраженно произнесла Евгения. – Может, это платье Наташи.
– К сожалению, нет. Это платье не принадлежало Наташе, хотя нашли ее именно в нем. Зато свидетель говорит, что видел это платье в руках вашего мужа, когда он привез вещи для съемки.
– Вещи для съемки? То есть… погодите. – Евгения наморщила лоб. – Вы хотите сказать, что Игорь организовал какую-то съемку с участием Наташи и ничего не сказал об этом мне?
– Видимо, так и было.
– Это невозможно! Игорь обсуждал со мной даже то, что касалось его работы… И при чем тут Наташа вообще… да, она похожа на его мать, но…
– Погодите, – насторожилась Лена. – Наталья Савина похожа на мать Игоря Андреевича?
– Да. Он сразу это отметил, едва она в нашем доме появилась. Так и сказал – надо же, просто вылитая моя мама…
– Он очень любит мать?
Евгения странно посмотрела на Лену и вздохнула:
– Он ее просто ненавидит.
Телефонный звонок застал Лену у двери кабинета заместителя начальника Следственного комитета Шмелева – она как раз вышла оттуда после порции «живительных пенделей», как называли подобные разносы у них в комитете.
– Алло.
– Ленка, у тебя там все в порядке? – даже не поздоровавшись, зачастила Воронкова.
– Да. А что не так?
– Ты можешь меня встретить вечером? Я уже в аэропорту, сижу в самолете.
– Случилось что-то? – забеспокоилась Лена. – Ты же должна на натуре быть?
– Да какая, к черту, натура… Так что – встретишь?
– Конечно.
– Тогда прилечу – поговорим, – и Юлька сбросила звонок.
Лена сунула телефон в карман и покачала головой. Она не любила таких внезапных визитов, «как снег на голову», особенно когда подруга не объясняла причину, а нагоняла туман и таинственность.