Оказавшись в номере, Юлька прошлась по комнатам, раздернула шторы, посмотрела вниз, на освещенную фонарями улицу, и пробормотала:
– Что-то я стала высоты бояться, может, надо было пониже этаж попросить?
– Тут «люксы» только на этом этаже. – Лена села в кресло, чувствуя, как ноют от каблуков ноги. – Ты переодеваться будешь?
– Буду, – кивнула подруга, расстегивая молнию на большом чемодане. – Хочу еще и умыться, чтобы не приставали.
– Кто к тебе приставать будет? Филипп? – рассмеялась Лена. – Мы же в ресторан не собирались вроде.
– Ну мало ли…
Пока Воронкова, скрывшись в ванной, смывала косметику и переодевалась в джинсы и просторную кофту с капюшоном, Лена вынула из сумки книгу и погрузилась в чтение. Определенно Юлька была права – Голицын сделал прототипом Лизы, главной героини-следователя, ее, Лену.
«Надо же, как много он обо мне помнит, – удивлялась она, читая. – И слова действительно мои, и привычки… И даже момент с посиделками в кафе – это ведь он меня туда водил…»
Но все это было почему-то очень неприятно, Лена не могла себе объяснить, почему, однако читать эти строки ей не нравилось – как будто Голицын постоянно подглядывал за ней, шпионил, вмешивался в ее жизнь. И очень настораживала дата выхода книги – всего за пару месяцев до первого убийства у кинотеатра.
– Ну что за чушь, – пробормотала она, закрывая книгу. – Я его не видела несколько лет, я даже не знаю, где он живет сейчас – в Москву ведь уезжал… – Поддавшись порыву, она вынула телефон и позвонила Паровозникову. – Алло, Андрей, это я.
– Ты не находишь, что это слишком очевидно – твой номер у меня подписан, – тут же укусил ее Паровозников.
– Я по делу, – проигнорировала его выпад Лена. – Ты не мог бы быстренько выяснить, где сейчас проживает Павел Голицын?
– Ого… – присвистнул оперативник. – Решила закрутить роман под носом своего фээсбэшника? Не советую, он тебя сразу раскусит.
«Боженька, дай мне сил не послать майора Паровозникова куда подальше», – мысленно попросила Лена и, сделав глубокий вдох и резкий выдох, продолжила:
– Тебе сложно? Я тогда…
– Нет, мне не сложно. Но не хочу потом объясняться с твоим Горским, когда он поймет, что я все знал.
– Это я беру на себя. Так узнаешь?
– Тебе срочно?
– Как сможешь.
– Перезвонить?
– Да. Тебе привет от Юльки.
– О, Воронкова прилетела? – оживился Андрей. – Класс!
– Ладно, я тогда жду информацию, да?
– Жди, – коротко отозвался он и сбросил звонок.
– Ты с кем там разговариваешь? – донеслось из ванной.
Лена встала из кресла и прошла к окну – огромному, почти от пола до потолка, стоять возле которого и видеть внизу лежащий под ногами город было действительно страшновато.
– Андрею звонила.
– И чего наш майор? – Юлька вышла в коридор и снова полезла в чемодан.
– Привет тебе передавал. Я попросила узнать, где Голицын сейчас живет, – призналась Лена.
– Ну хоть раз в жизни ты восприняла всерьез мои слова, – Юлька уже завязывала шнурки на белых кроссовках. – Все, я готова, можем ехать, – Надвинутая на глаза бейсболка с длинным козырьком довершила образ подруги, и Лена хмыкнула:
– Такое впечатление, что ты увлеклась вечерними пробежками.
Юлька серьезно кивнула:
– А это так и есть. Надо же форму поддерживать, мне уже не двадцать лет. Бегаю, в общем. Но, как ты понимаешь, не здесь и не сегодня.
– Очень надеюсь, – фыркнула Крошина. – Я-то в юбке и на каблуках, могу не угнаться.
– Ты и так бы не угналась. – Юлька показала ей язык и взялась за дверную ручку: – Поехали, я точно от голода умру.
Андрей позвонил, когда Лена парковала машину во дворе дома. Нажав кнопку громкой связи, она пыталась втиснуть свою машину между двумя другими и не задеть зеркала.
– Андрюша, привет! – весело поздоровалась Юлька, и голос Андрея заполнил салон машины:
– Привет, звезда! Как твое ничего?
– Да так же, как твое – совсем ничего! – рассмеялась она. – Ты что-то сказать хотел? Ленка паркуется, я уже седая вся.
– Ну так про Голицына же она спрашивала. Живет он здесь, снимает квартиру в комплексе «Патио».
Юлька присвистнула:
– Ого… неплохо, видимо, живет.
– Еще бы! Это самый дорогой жилой комплекс в городе сейчас. Элита, блин, – Андрей тоже хмыкнул. – А чего вдруг он Ленке понадобился, не знаешь?
– Знаю.
– А вы не обнаглели – прямо при мне сплетничать? – возмутилась Лена, уже заглушившая двигатель.
– А чего нам стесняться? – захохотала Юлька. – Мы тебя давно знаем, нам можно. Короче, Андрюша, похоже, что Голицын-то маньяк.
– Почему – похоже? Маньяк и есть, я когда еще говорил, что он мне не нравится, – отозвался Паровозников.
– Нет, я не про то… Я про эти ваши убийства.
– И ты уже знаешь? Откуда?
– У меня подруга – следователь.
– А, эта…
– Паровозников! – рявкнула Лена. – Ты совсем-то берега не теряй, я, в конце концов…
– Что, мужу пожалуешься?
Крошина закатила глаза и приложила ко лбу ладонь, показывая Юльке, что этот диалог у них не первый и надоел до крайности.
– По Голицыну все у тебя?
– У меня все. А у тебя?
– Завтра в девять в моем кабинете. Спокойной ночи, товарищ майор. – Лена нажала на отбой и жалобно посмотрела на Воронкову: – И вот так постоянно. Он меня буквально изводит после замужества.
– Ну, а что ты хочешь? Ревнует, понять можно.
– Ой, да брось! Мы давно расстались, и Филипп тут ни при чем.
– Филипп, может, и ни при чем, но замуж ты за него вышла, а не за Андрея.
– Андрей меня и не звал.
– Да ты бы и не пошла.
Крошина на секунду задумалась, потом махнула рукой:
– Ты права, не пошла бы. Все, идем, там Филипп, наверное, ждет давно.
Рассказывать мужу о новом повороте в деле Лена не собиралась. Ну, во-первых, они договорились об этом сразу – по возможности не приносить работу домой, а во-вторых, ей почему-то начало казаться, что Филипп не поймет и будет подозревать ее в связи с Голицыным, как будто мало было фигурировавшего уже в деле Кольцова. А книга, написанная Павлом, могла явиться доказательством такой связи хотя бы в прошлом – слишком уж ярко автор выписал привычки и разные другие мелкие особенности главной героини, и в том, что проницательному Горскому не составит труда узнать в ней собственную жену, Лена не сомневалась.
Но ее саму занимал другой вопрос. Послужил ли роман Голицына толчком для какого-то психопата или… неужели Воронкова может оказаться права и это сам Павел вдруг решил воплотить сюжет в жизнь?
«Нет, ну это совсем как-то глупо, – разговаривала Лена сама с собой, лежа в постели без сна. – Как будто у Голицына была такая сильная любовь ко мне, что, расставшись, он сошел с ума! Ну нет же – мы просто перестали встречаться, точно так же как и начали ни с чего. Никаких признаний, никаких бурных проявлений чувств, даже разговоров на такие темы не было. У Павла вообще нет повода считать меня в чем-то виноватой. Мы расстались так же ровно, как и сошлись, да и что там было-то вообще? Так – несколько раз встретились… Значит, имитатор? Еще одна версия, которую придется отрабатывать? Просто потому, что эта идея нравится мне больше возможной вины Голицына? И опять подозреваемый связан со мной – не многовато совпадений для одного-то дела? Это уже не настораживает, а пугает. Надо с Андреем обсудить…»
На этом она, наконец, заснула, однако всю ночь видела во сне Павла Голицына, почему-то в черных перчатках и дурацкой маске из какого-то фильма.
Паровозников хохотал, запрокинув голову, буквально трясся от смеха, даже слезы выступили на глазах. Лена, опираясь на подоконник, ждала, пока у майора прекратится истерика и он сможет соображать нормально.
– Ну ты даешь, подруга… – еле выдохнул Андрей, с трудом стараясь взять себя в руки. – Вот это сюжет… Подскажи Голицыну, пусть потом проработает – на зоне-то у него времени достаточно будет… Ох… – Он вытер мокрые от слез глаза. – Давно я так не смеялся, ей-богу…
– Все? – спокойно поинтересовалась Лена. – Ты исчерпал запас острот и смеха? Или есть что еще сказать? Так говори, не стесняйся, и вернемся к делу. У нас, если помнишь, три трупа.
– Ага – и толпа подозреваемых из твоих бывших! – снова закатился Паровозников.
– Ну не хватает тебя для полноты картины. Может, проверим на всякий случай? – предложила она без тени улыбки, и Андрей перестал смеяться:
– Ты это серьезно?
– А почему нет?
– Ну я, подруга, мордой не вышел – там все сплошь богема, люди творческие, куда мне, простому оперу.
– Так, может, ты на то ставку и сделал?
– Все, мне надоело! – мгновенно растерял всю дурашливость Андрей. – Это не смешно уже. Кроме того, мне не нравится тенденция – я ведь говорил, что убитые девчонки чем-то похожи на тебя? И, смотрю, есть пара подтверждений моей теории.
– Н-да… – пробормотала Лена, нахмурившись. – Сейчас мне перестало казаться, что ты не прав…
Она вытащила фотографии убитых девушек, разложила на столе и принялась внимательно вглядываться в лица. Андрей, следивший за ее манипуляциями, поднялся, обошел стол и встал у Лены за спиной, глядя через ее плечо на разложенные снимки.
– В целом, конечно, никакого сходства нет, – бормотала Крошина. – Но если посмотреть мельком, то вполне можно сказать, что все это один типаж и, к сожалению, он действительно мой. Что здорово осложняет нам дело, кстати.
– Это почему?
– А потому, что дело я сдам другому следователю – ты прав, в подозреваемых уже двое моих бывших мужчин, не думаю, что это понравится потом адвокатам.
– Бред это все, – решительно сказал Андрей, выпрямляясь. – В комитете каждая собака знает, что ты до такой дури честная, что никому и в голову не приходит тебя в чем-то заподозрить. И потом – ты замужем.
– Не аргумент, – вздохнула Лена.
– Да так и признайся, что боишься нарыть на кого-то из этих двоих, – вскипел вдруг Андрей.
– Что?! – удивилась она, но Паровозников продолжил: