Выйдя из подъезда. Лена покрутила снимок в руках и сунула в сумку, висевшую на плече. Теперь у нее был повод навестить Голицына.
Паровозников не брал трубку, Лена набирала номер снова и снова до тех пор, пока не услышала сонное:
– Слушаю…
– Ты что, спишь посреди рабочего дня?! – изумилась она, но тут же вспомнила утренний измученный вид оперативника и немного сбавила тон: – Андрей, ты мне очень нужен.
– Что стряслось? – Голос майора сделался чуть более бодрым, Лена услышала, как заскрипели пружины – видимо, встал со своего ложа.
– Надо бы к Голицыну прокатиться, я тут кое-что интересное откопала. Ты сейчас где?
– Тебе официальную версию или ту, что ближе к правде?
– Вторую.
– Я дома. Мотался тут в районе и не удержался от соблазна, третью ночь ведь толком не сплю, уже соображаю плохо, – пожаловался он. – Давай прямо у дома Голицына встретимся, чтобы я через весь город не мотался.
– Хорошо, – вздохнула Лена, понимая, что рабочий день опять затянется до ночи.
Жилой комплекс «Патио» представлял собой большую территорию-колодец, образованную из четырех высотных домов. Первые этажи были отданы под объекты необходимой для жизни инфраструктуры, и теперь владельцы квартир в этом доме имели возможность получать все услуги, не покидая окрестностей. Имелась в комплексе и большая подземная парковка, на въезд в которую Лена сразу обратила внимание – он располагался таким образом, что машины не попадали внутрь двора, а въезжали и выезжали сразу на проспект.
– А давай-ка сперва охрану парковки допросим, – сказал стоявший рядом с ней Андрей. Он тоже смотрел в стороны въезда и, похоже, уловил ход Лениных мыслей.
– Да, идем. Голицын все равно не ждет нас раньше, чем через час, я с ним созвонилась.
– Да? И как он отреагировал?
Лена пожала плечами:
– Ну голос не изменился, особого удивления тоже не выказал. Я не стала ему тему разговора обозначать, сказала просто, что мне нужно поговорить.
Паровозников фыркнул:
– Возомнил, поди, что ты одумалась.
– Андрей! – Лена остановилась и резко развернулась к шедшему следом майору. – Я ведь просила тебя – прекрати. Ну невозможно стало работать!
Он только отмахнулся:
– Ой, да ладно! – И, обогнув Крошину, спустился по пологому съезду вниз. – Смотри, тут шлагбаума нет, но есть автоматические ворота, которые сверху вниз закрываются, как жалюзи, – он задрал голову и показал пальцем куда-то вверх. – Выходит, что до какого-то определенного времени парковка открыта, любой может попасть, а на ночь опускают эту фигню, и тогда только охранника будить. Это хорошо…
Охранник, высокий широкоплечий мужчина в песочного цвета комбинезоне с ярко-оранжевыми нашивками на рукавах и брючинах, уже спешил к ним откуда-то из глубины парковки, оказавшейся просто огромной и практически пустой:
– Вы к кому, граждане? Заблудились?
– Нет, – Лена вынула удостоверение. – Старший следователь Крошина Елена Денисовна.
– Майор Паровозников, – ткнул свои «корки» почти в самое лицо охранника Андрей.
– Квачков Борис Петрович, работаю тут охранником. А… вы что-то хотели?
– Да, у нас есть несколько вопросов, – сказала Лена. – Скажите, вы знакомы с Павлом Владимировичем Голицыным?
– Это с писателем-то? – почему-то часто моргая, переспросил Квачков. – Ну, как – знаком… Он живет тут, машину паркует, здрасьте – до свидания… такое… А что? Он что-то натворил?
– Почему сразу натворил… Вы какой-то учет ведете – кто во сколько заехал или выехал например?
– А зачем? У нас всюду камеры.
– Сколько хранится видеоматериал? – вмешался Андрей, и Квачков повернулся к нему:
– Владелец комплекса требует, чтобы полгода…
– А по факту?
– По факту, как когда… Пока вроде не удаляли ничего с января этого года.
– Прекрасно. Нам бы посмотреть записи по конкретным числам, – Андрей вынул блокнот.
– А санкция? – вдруг напрягся охранник, и Паровозников, который был выше его на голову, угрожающе придвинулся ближе:
– Давай-ка, друг, пока в добровольном порядке. Мы же не под протокол беседуем. А можем и под него… и ведь если я задамся целью, то наверняка найду в твоей богадельне кучу разных нарушений – правда? Как, например, «левые» машинки, запущенные на ночь за небольшую плату, верно?
Охранник покраснел:
– Да какие машинки…
– Так что – мне поискать?
– Не надо, – буркнул охранник. – Идемте в конторку.
Лена украдкой показала Паровозникову кулак, и тот отмахнулся. В небольшом помещении, где дежурили охранники, был установлен монитор, на который выводились все установленные на парковке камеры видеонаблюдения. Экран был заполнен небольшими квадратиками, на некоторых виднелись припаркованные машины, на других – только разлинованный пол парковки.
– Мало машин, – заметила Лена.
– Так еще рабочий день не закончился. Вот погодите, через час-полтора тут очередь будет, – объяснил охранник. – Так вам в какие дни нужно?
Андрей назвал дату первого убийства, в марте, и охранник, нацепив очки, принялся щелкать какими-то кнопками.
– Вот! – Он вывел поверх окон новое.
– Вы знаете, какая машина у Голицына? – спросила Лена. – Нам бы ее посмотреть.
– Так вот она, – Квачков показал пальцем на черный внедорожник.
Лена посмотрела в нижний угол экрана, туда, где было время.
– Можно перемотать на вечер? Где-то с десяти часов?
Охранник нажал на кнопку перемотки, и машина Голицына почти сразу исчезла, появившись через какое-то время. С датами в мае и пять дней назад что-то пошло не так. Машины не было ни на одном из кадров. Лена особенно тщательно всматривалась в свежую запись, но нет – парковочное место было пусто, только стаканчик из-под кофе метался, поднимаемый сильным сквозняком.
– Кто дежурил в этот день? – спросила она, отрываясь от экрана.
– Так я и дежурил, – ответил Квачков. – Обход делаю каждый час, вот и тогда ходил… где-то в половине двенадцатого. Не было Голицына, вы же видите – пустая парковка. Он вообще в тот вечер не приезжал домой.
– Понятно. Давайте быстренько оформим ваши показания, – Она достала лист, и Квачков вдруг занервничал:
– Это зачем еще?
– На всякий случай, – угрожающе произнес Андрей.
Оказавшись на улице, Лена поежилась – поднялся сильный ветер, взметавший вверх пыль и тащивший по дорожкам какие-то ветки и мусор. Андрей взял ее за руку и потянул в ближайшую арку:
– Давай-ка быстренько… Ты смотри, какой ветрина, аж с ног валит, – стараясь закрыть Лену собой, пробормотал он. – Какой адрес?
– Корпус два, квартира тридцать семь. Нам туда, – она показала в сторону самого дальнего от них дома.
– Ну конечно! Это же не мог быть вот этот дом, – кивнул Андрей на тот, рядом с которым они стояли. – Вечно все не как у людей…
– Ой, не ворчи, я, между прочим, тоже не высыпаюсь…
– Еще бы… все, молчу! – перехватив ее недовольный взгляд, согласился Андрей. – Ну что – побежали, а то унесет?
Голицын открыл практически сразу, однако сделал шаг назад, увидев, что Лена стоит на пороге не одна:
– Добрый день… – как-то растерянно произнес он. – Проходите… А я думал…
– Ну о чем ты думал, мы еще выясним, – отстраняя Голицына и входя в квартиру первым, сказал Андрей. – Где можем поговорить, пока ордер на обыск привезут?
Лена удивилась, поняв, что он и это успел провернуть, пока она писала протокол допроса Квачкова.
«Наверняка моим именем прикрылся, чтобы Шмелев побыстрее санкцию дал».
– Проходите сюда. – Голицын уже сумел совладать с растерянностью и удивлением и провел Лену в просторную кухню, обставленную белой мебелью. – Помню, ты любила в кухне время проводить, – чуть улыбнулся он, но Лена отрицательно покачала головой:
– Не стоит, Павел Владимирович. – Я не чаю зашла попить, у меня несколько вопросов.
– Я так понял, что не только – раз вы ордер на обыск ждете.
– Можете позвонить адвокату.
– У меня его нет.
– Самое время обзавестись, – заметил Паровозников, оглядывая кухню.
– Это в связи с чем же?
– А сам подумай.
В этот момент в дверь позвонили, и Голицын сделал движение в сторону коридора, однако Андрей остановил его:
– Ты тут посиди, это наверняка ко мне.
– Присаживайтесь, Павел Владимирович, – надевая очки, сказала Лена.
Голицын, тяжело плюхнувшись на табуретку, посмотрел уже не так приветливо:
– Значит, вот как будем играть? Вы следователь, а я кто?
– Выбирайте, – спокойно отозвалась она. – Есть два варианта. В первом вы невиновны, потому честно все рассказываете, я записываю, и мы уходим, даже извинимся напоследок, а во втором вы обвиняемый, молчите либо врете, и тогда после обыска мы все дружно едем оформлять вас в следственный изолятор.
Лицо Голицына вытянулось и побледнело:
– Что?! В каком смысле… обвиняемый, в чем?!
– Я пока не настаиваю на этом определении, Павел Владимирович. Давайте пойдем по порядку. Вам знакома Инга Колосова?
Щека Павла дернулась, он невольно прижал ее ладонью:
– Ах вот в чем дело… Да, я был знаком с Ингой.
– Насколько близким было ваше знакомство?
– Инга была участницей моего читательского фан-клуба, мы довольно часто виделись во время каких-то мероприятий. Но там были и другие женщины и девушки, так что я не могу сказать, что выделял Ингу как-то особо.
Лена вынула из ежедневника фотографию:
– Настолько, что звали ее своим ангелом?
Голицын взял снимок, повертел, пробежал глазами подпись:
– Ну это мелко, Елена Денисовна. Инга просто иногда оказывала мне услугу, вот и все.
– Какую именно?
– Готовила меня к каким-то мероприятиям, делала прическу.
– Колосова была женским мастером и в своем влоге говорила, что никогда не работала с мужскими прическами.
Голицын не растерялся:
– Да, она не работала со стрижками. Но уложить волосы мужчине для мастера ее уровня и таланта не составляло труда. Что тут укладывать? – Он взъерошил короткие волосы и тут же ладонью вернул прическу в прежний вид: – Ну, как? Много надо усилий? А Инга просто делала это более профессионально. Я всегда прибегал к ее услугам, если мне нужно было появиться на публике или на экране.